— Пошел прочь!
И дальше последовал такой поток грязных слов, что Оливер почувствовал, что краснеет.
— Да она у вас дикая, — отшатнулся жирдяй. — Такую нельзя продавать.
Слуги испуганно попятились, а державшие зонт едва его не выронили, больно ударив им своего господина по голове. Взвизгнув, толстяк с руганью набросился на них. Спустя минуту, продолжая возмущаться, он медленно двинулся дальше, пообещав Альд Аиру нажаловаться кому следует.
— Ты что творишь? — зашипел торговец.
— Думали, я вам жизнь стану облегчать? — рассмеялась Оливия. — Прикинусь паинькой? Как бы не так!
Альд Аир сжал кулаки.
— Не продам сегодня днем за триста золотых — утоплю вечером в море. Обещаю.
Оливия побледнела, хотела что-то сказать, но, открыв рот, так ничего и не произнесла, уставившись куда-то перед собой. Оливер проследил ее взгляд и поежился. Перед ним, глядя ему прямо в лицо, стоял пренеприятный старик. Высокий, худой, словно жердь, с абсолютно лысым черепом и начавшей седеть длинной, до середины груди, бородой. Огромный лоб покрывали глубокие морщины, делая голову похожей на печеное яблоко. Одет он был, несмотря на жару, в длинную, до земли, серую мантию с капюшоном, в руке сжимал искривленный на верхнем конце посох.
Оливер хотел попятиться, но не позволили цепи.
«Только не он… Кто угодно, но только не он…»
Старик внушал ужас, а особенно его большие бесцветные глаза, заглядывающие буквально в душу.
— Умеешь читать? — проскрипел он слегка дрожащим голосом.
— Да, господин. — Альд Аир подскочил к покупателю, расплываясь в услужливой улыбке. — Не просто умеет, а любит. И читать, и писать…
— Я разговариваю с мальчиком! — оборвал старик Альд Аира, не поворачивая в его сторону голову и продолжая внимательно смотреть на Оливера.
Тот почувствовал, что не в силах пошевелиться. С огромным трудом провел непослушным языком по пересохшим губам, отчетливо ощущая, как на лбу выступают капельки пота.
— Так ты умеешь читать? — повторил он.
«Если отвечу утвердительно — еще, чего доброго, купит», — с трудом соображая, подумал Оливер.
— Конечно, умеет, — не выдержав повисшего молчания, засуетился Альд Аир, — разве стал бы я обманывать такого почтенного господина?.. — Он ловко, одним движением, выхватил у Оливера книгу и показал старику. — Видите? Не расстается даже сейчас. Разве не показатель?
Покупатель вновь не удостоил торговца взглядом.
— Я не с вами говорю… — проскрипел он и теперь в его голосе промелькнули нотки раздражения. — Мальчик, ты действительно умеешь читать? Или я только теряю время?
Оливер почувствовал, как у него перехватило дыхание. Пот перестал течь. Вместо него, несмотря на дикую жару, по спине пробежал озноб.
— Да… — помимо своей воли выдавил он.
И даже не стал укорять себя: просто не было сил.
— Вот видите! — возликовал Альд Аир. — Умный! Начитанный! И стоит совсем недорого.
— Насколько хорошо? — поинтересовался старик. — И какими языками владеешь?
— Я из Лавинии. Знаю только аллаброгский.
— Аллаброгский — самый распространенный, хотя и не повсеместно. — Покупатель выглядел несколько расстроенным. — Правда, наивно с моей стороны искать здесь образованного полиглота. И насколько хорошо ты читаешь?
«Не вздумай сказать правду. Лучше нечто неопределенное. Вдруг отстанет?»
— Вслух или про себя? — Оливер не нашел ничего лучшего, чем ответить вопросом на вопрос.
Старик вздохнул и вытащил из складок мантии свиток.
— Сможешь прямо сейчас?
Оливер не сумел совладать с собой и уставился на протянутый свиток. Взгляд буквально вцепился в потертую, местами потрескавшуюся бумагу. Помимо своей воли, он испытал сильное желание схватить свиток в руки, усесться в сторонке и, углубившись в чтение, забыть обо всем на свете.
Покупатель осторожно развернул свиток.
— Попробуй…
«Ну уж нет. Не дождешься. Но ведь глянуть-то можно. Ведь интересно… Я видел такие только под стеклом в книжных магазинах…»
— В десятый год правления конунга… — медленно прочел он, разобрав витиеватый почерк.
— Достаточно. — Старик с удовлетворением свернул свиток и спрятал обратно. — Я покупаю. Сколько?
«Болван! Что я наделал?.. Он никогда не даст мне его почитать. Оливия… а что будет с ней?» — Оливер обернулся к сестре.
Та стояла, потрясенная.
— Молодец… теперь начитаешься у этого деда всласть, — буркнула она. — И все равно я люблю тебя. И обязательно разыщу.
— Или я тебя…
— Пятьсот пятьдесят золотых, — ответил покупателю Альд Аир. — Мальчик ведь не только читать умеет, но и писать. Плюс я обучил его мореходному делу.
«Какому, интересно? Красить? Или сидеть в трюме?»
В голове шевельнулась робкая надежда: вдруг старик, услышав цену, передумает; но сразу испарилась, едва он увидел, что тот вытаскивает кошелек и начинает отсчитывать деньги.
— А не хотите заодно и девочку купить? Отдам со скидкой.
— Нет. Она мне ни к чему.
— Тоже умеет читать. Замечательно готовит, моет, убирает.
Оливер посмотрел на покупателя, всеми силами желая, чтобы Альд Аир сумел его уговорить.
— Нет.
— Они, кстати, брат с сестрой, — не сдавался капитан «Черной медузы». — Плохая примета — разлучать близких родственников.
— Разлучаешь ты, работорговец, а не я, — презрительно проскрипел старик. — Снимите с него кандалы.
Пока его освобождали, Оливер не сводил глаз с сестры. Та тоже, не отрываясь, смотрела на него. Вдруг она не выдержала:
— Перестаньте! Хватит! Отпустите нас! Вы не имеете права!
Несколько проходивших мимо важных вельмож с любопытством посмотрели на сестру.
— Успокойте девчонку! — прикрикнул на своих людей Альд Аир.
— Идем. — Старик тихонько коснулся плеча Оливера.
Он только сейчас окончательно понял, что происходит.
«Неужели всё? И я вот так расстанусь с сестрой и больше никогда ее не увижу? Нет, я не хочу никуда с ним идти».
Взгляд метнулся в сторону пересчитывающего деньги Альд Аира. С торговца — на его помощника, а затем на возчика. Они совместными усилиями пытались зажать вырывающейся Оливии рот. После перешел на незнакомца, только что купившего его, словно хомяка на птичьем рынке. Старик, повернувшись к нему спиной, с безмятежным видом медленно шагал прочь, постукивая по земле посохом.
«Ну и пусть идет, а я останусь здесь, с сестрой. Никто не заставит меня бросить ее. Что со мной сделают? Не убьют же?»
И вдруг… ноги, помимо воли, понесли его следом за стариком. И он, не понимающий, что происходит, сумел лишь бросить на Оливию прощальный, полный грусти и отчаяния взгляд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});