«Скажи! – мысленно отдавал он приказ отражению. – Говори! Трус!»
Взгляд в мониторе становился отчаяннее…
«Ты хочешь его! Хочешь! Ты урод. Извращенец».
В грудной клетке клокотало чудовище, что вылупилось в ту самую ночь и медленно пожирало его день за днем, наращивая силы. Он сначала не разглядел его, оно лишь мелко копошилось и цеплялось взглядом за неровные движения Эли, застревало на изгибах и выступах обнаженного тела за стеклом. Потом вдруг стало наливаться отчетливо томительным возбуждением, которое лихорадочным температурным румянцем вызревало на скулах, высушивало губы, гуляло под кожей накапливающимся электричеством и прокрадывалось в его сны. Сны, где неясные смутные очертания раз за разом приобретали знакомые черты и пластичность. Сны, после которых Джошуа просыпался больной от перевозбуждения и невозможности получить желаемое. Кожа мучительно требовала прикосновения тонких пальцев, он сжимал мятую простыню, судорожно выдыхая «Эли!» в преступную темноту ночи. Сжимал член, почти до боли, втискивался в себя двумя, тремя пальцами и изливался под подкинутые воображением еще не завершенные картины желания. Потом проваливался в очередной сон со смутными образами накопленного за день.
Невыносимо…
– Джошуа! – четкий почти железный захват предплечья и разворачивающий рывок. – Что происходит? – Стив отпустил его и, скрестив руки на груди, застыл напротив в укоризненной и одновременно агрессивной позе. – Ты почему меня игнорируешь и не отвечаешь на звонки?
– Звонки? – Джошуа лихорадочно зашарил по карманам. Темный экран разряженного телефона вдруг стал толчком к пониманию, как он завис в собственной внутренней неразберихе. – Ты мне звонил? – Джошуа тупо пялился на безмолвный кусок пластика, пытаясь проанализировать ситуацию.
– Каждый день. Приезжал к тебе несколько раз. Но ты тут живешь, что ли? Нам надо поговорить, Джошуа… Та статья… Я понимаю отчасти твои эмоции, но ты же сам говорил – Эли не способен переживать стрессовые ситуации… Но мы-то с тобой… Неужели нельзя было обсудить?
– Статья? – Джошуа опустил глаза, пытаясь спрятать растерянность. Что-то определенно происходило все это время, пока он подкармливал и взращивал внутреннего демона. – Статья, да… Давай поговорим…
– Джош… – голос Стивена смягчился. – Ты какой-то измученный. Если бы я только знал, что это так тебя заденет… Я хотел как лучше. Ты мне веришь? – он нежно прикоснулся к щеке Джошуа. – Встретимся в субботу?
– Хорошо. В субботу. Я приеду.
Стивен кивнул и нажал на кнопку лифта. Он еще что-то говорил, отступая в разъехавшиеся створки лифта, а Джошуа улыбался и кивал, не способный больше воспринимать никакую информацию. Он еще долго стоял, созерцая матовую поверхность сомкнувшихся дверей.
Статья вышла несколько дней назад, вызвала даже маленькую шумиху, но ее волны быстро улеглись, так как искусство не было актуальной темой для большей части общества. Небольшая фотография улыбающегося Стивена, хвалебная ода гениальности «его» работ и ненавязчивое упоминание корпорации. И конечно, ни слова об Эли или Джошуа. Все компактно и прилично для первой прикормки. «Почему я должен был волноваться, – пытался нащупать Джошуа логическую цепочку размышлений Стива, – из-за самолюбия, должно быть? Ладно… разберусь с этим в субботу…»
Надо просто разделить этот мир пополам.
Работа. Эли. Стив.
Не получается пополам. На три части? А как их делить, если они все взаимосвязаны? Но разделить необходимо, иначе Эли заплывает на территорию Стивена и поглощает эту часть жизни, погружая Джошуа в какой-то черно-белый порнографический кошмар. Он и на работу покушается, заставляя забыть про текущие дела. Джошуа уже как параноик перекраивает отчеты, ему кажется, что по ним заметно все… все то, что происходит внутри. Казалось, каждая его фраза так и кричит откровением. Вот, например, это чертово зеркало, затребованное Эли. Как написать в отчете, что образец часто рассматривает себя, прикасается к себе, изучает, иногда испытывает явное сексуальное удовольствие, которое выражено не ярко, но вполне определенно? Как это написать сухим казенным языком, когда самого колотит от невыносимого острого возбуждения и он кончил несколько раз, чуть не сойдя с ума от остроты накатившей череды оргазмов?! Как написать, что Эли после этого создал две картины явно под действием испытанных эмоций и Джошуа видит в хаотично расположенных ярких пятнах следы собственной спермы?..
Невыносимо…
Пиво было холодным, чуть терпким, с явным оттенком меда, именно таким, как Джошуа любил. Но хотелось водки. Махнуть пару стопок для смелости и рассказать обо всем. Обезвредить алкоголем страх откровенности, сбить фокус восприятия реальности, размыть его, так чтобы черты Стива поплыли, истончились до нужного силуэта. Джошуа сделал последний глоток и пристроил бутылку у ножки кровати.
– У тебя кто-то появился? – Стив вытянулся во весь рост и закинул руки за голову, философски изучая потолок.
Джошуа невольно передернулся от прокатившихся по спине мурашек.
– Какого хрена? – Стив был спокоен, как море перед штормом. Удушающе-напряженное спокойствие.
Джошуа стянул одеяло и мягким комом сгреб его к себе, словно пытаясь заткнуть пустоту, которая вдруг образовалась в животе. «Это ужас, – понял Джошуа, – он меня сожрал».
– Понимаешь…
Все. Объяснения застопорились внутри, так и не подобрав приличной формы.
– У меня сейчас очень серьезная стадия эксперимента.
Ложь во спасение? Чье?
– Псих. Ты сдвинулся на своей работе. Мне иногда вас жаль. Вас всех. Вы как придатки у своих образцов. Это только кажется, что вы контролируете ситуацию. Недобоги. Вы можете регулировать даже их эмоции, но без них вы не существуете. Вас нет.
– Ты один из нас, – Джошуа мял и разглаживал одеяло.
– Не дождешься. Для меня это всего лишь цифры и химическая реакция. Я переступаю вечером порог рабочего кабинета и живу. Вы этот порог уже не переступаете. Мне кажется, что даже в постели нас трое.
– Мне лучше уйти.
– Куда? Куда ты можешь уйти, Джошуа?
Джошуа поднялся с постели и сгреб одежду.
– Чем ты недоволен? – он резко развернулся к Стиву.– Ты получил свой бонус. Ты теперь гений. Пусть фальшивый, но кого это волнует? – хотелось уязвить. Хотелось впиться клещом в язык Стива и впрыснуть дозу яда, так чтобы он онемел.
– Ты думаешь, мне это нужно? – Стивен одним слитным движением перекатился и встал на колени.
Джошуа, будто очнувшись, окинул вдруг всю картину целиком. Обнаженный Стив посреди так и не разворошенной постели. Он вдруг нутром почувствовал развилку. Один шаг к кровати, и все можно поправить. Один маленький шаг, и рядом с ним будет парень. Живой, горячий, не идеальный. Такой, как нужен для жизни. Последний шанс зацепиться, выкарабкаться и всплыть.