Смутно понимаю, что так пытаются вычислить «крота», работающего на конкурентов. Сейчас круг сузился, может быть, уже смогут, а если нет, то будут провоцировать дальше, пока в центре круга не окажется один-единственный человек.
По дороге домой дважды звонила Мариэтта, сообщала, что удалось обнаружить, и тоже пугала, что петля вокруг меня смыкается, вот-вот их дружный коллектив экспертов выведет меня на чистую воду.
- Поздравляю, - ответил я, когда она позвонила в третий раз, - хоть кто-то работает в полную силу!… Думаю, им поработать придется еще больше.
Она тут же спросила заинтересованно:
- Что ты еще натворил?
- Почему натворил? - спросил я обидчиво. - Вот так сразу и подозрения!… Я имею в виду, доказательств у них нет… я имею у вас нет, и они, эти доказательства, не появятся благодаря моей чистоте, безупречности и лояльности к законам и полиции… Потому и придется поработать… хоть и вхолостую. Мои соболезнования.
Она сказала быстро:
- Так облегчи им работу!
- Как?
- Признайся, - предложила она.
Я подумал, посмотрел, как быстро проносятся вдоль шоссе красиво подсвеченные снизу деревья, еще раз подумал.
- А знаешь… приезжай ко мне!
Она охнула:
- Ты чего? Зачем?
- Будешь выпытывать у меня тайны, - сообщил я. - Благодаря женской хитрости можешь продвинуться дальше, чем ваши эксперты. А в постели я вообще болтлив…
- Не заметила, - отрезала она. - Да и вообще… Что скажу мужу?
- Что на задании, - подсказал я. - Да и вообще… ты свободная женщина или домостроевская? Это твое право, завоеванное в тяжкой борьбе суфражистками за подлинное равноправие, в котором вы еще и должны отыграться на десять тысяч лет ига и рабства у самодовольных мужчин-угнетателей!
На экране ее лицо погрузилось в задумчивость, в то время как руки вяжут в воздухе замысловатые узлы, управляя сложными и высокоскоростными полицейскими анализаторами.
- Вообше-то могу, - проговорила она в нерешительности.
- Ну вот!
- А ты проговоришься?
- Это как будешь подлизываться, - сообщил я.
- Разве я не старалась?
- Нужно лучше, - сказал я наставительно. - И не так грубо. Ты же не заключенного допрашиваешь в постели!…
Она подумала старательно, бровки сдвинулись над переносицей.
- Но все-таки подозреваемого, - сказала наконец в задумчивости. - Вовсе не в карманной краже, кстати.
- Неужели тебе был бы интересен карманник? - изумился я.
Она фыркнула:
- Думаешь, ты такой загадочный?
- Думаю, - ответил я со скромностью в голосе.
- Свинья, - отрезала она. - У меня еще четыре часа дежурства. Потом приеду. Приготовь хороший ужин, а то прибью!
Глава 6
Она отключилась, но в то же мгновение звякнул сигнал нового вызова. Я в удивлении дернулся, не так уж часто звонят незнакомые, но сейчас вообще-то моя жизнь пошла как-то резко с ускорением, так что да, все теперь может случаться…
- Связь, - сказал я, и лобовое стекло превратилось в экран, с которого с пугающей интенсивностью в меня уставился незнакомый мужчина, с виду типичный менеджер, который менеджером стал на прошлой неделе и потому ладонь привычно держит ближе к тому месту, где недавно была кобура.
- Простите, господин Юджин, - сказал он быстро, - хотя вы сейчас не заняты, но я все равно не задержу вас.
- Да, - подтвердил я, - за рулем, знаете ли… не совсем удобно.
Он сказал тем же торопливым голосом:
- Мы знаем, вам порекомендовали отказаться от сотрудничества с нами. Это ваше суверенное право, никто не посягает! Но вы свободный человек, потому вправе принять лично свое решение, а не позволять себе указывать. Откажетесь так откажетесь, мы слова не скажем, утремся и уйдем.
Я пробормотал:
- Кажется, догадываюсь, кто вы и что вы.
Он сказал так же быстро:
- Это многое упрощает…
- Слушаю вас, - сказал я, но сам сжался в ожидании неприятностей.
- Мы занимаемся тем, - сказал он, - что народ называет хай-теком. Хотя хай-тек, как вы знаете, вбирает в себя все, начиная от медицины и заканчивая… заканчивая всем на свете. Догадываюсь, вам уже сказали, что мы прем прямо к цели, мало оглядываясь на алармистов, призывы общественности и консервативных ученых…
Это правда. Чрезмерная осторожность, по нашему мнению, только вредит.
Он на миг замолчал, уставившись в меня требовательным взглядом, и я промямлил:
- Ну вообще-то да…
- Ни одно правительство, - сказал он резко, - не разрешит выпустить на рынок препарат от рака, который девятьсот девяносто девять человек из тысячи будет излечивать, а одного убивать!… Они потребуют, чтобы препарат довели до такого состояния, чтобы излечивал всю тысячу. И без побочек! То есть делать безопасным для всех. А это означает еще годы и годы доработки и долгих клинических испытаний… за время которых умрет несколько миллионов раковых больных! Вы понимаете, счет уже идет на миллионы.
- Да, - сказал я осторожно, - я слышал о мультираке.
- Вот-вот! Он принимает характер эпидемии!
Я спросил, понизив голос:
- А вы… такое выпускаете?
Он чуть заколебался, тоже понизил голос:
- Нет, мы не занимаемся конкретно медициной… хотя и занимаемся, но не приоритетно, однако стоим примерно на такой же позиции. Общество в большинстве на нашей стороне. Но власти против.
- Вообще-то консы вообще против науки, - сказал я, - и техники.
- Вот-вот, - ответил он. - Как вам такая… более активная жизнь?
- Нет, - сказал я, - не интересно. Вы не поверите, но мне спокойная жизнь дороже, чем гора бабла. И что с ним буду делать? У меня есть все, что нужно для счастья. А личные яхты и самолеты ни к чему тому, кто не слезает с дивана.
Он подумал, посмотрел на меня внимательно.
- Ладно, деньги не нужны… А возможности?
Я переспросил:
- А что это?
Он ответил уклончиво:
- Это зависит… Одни возможности дадут вам летать и ездить VIP-классом, другие откроют путь в закрытые клубы, третьи… но это только как предположение, позволят вам получать в числе первых некоторые гаджеты, которые сперва тестируют наши сотрудники, а потом запускаем в широкую продажу. После выявления недостатков, исправления и доработки. На это уходят годы, я имею в виду на выявление всех возможностей… и все это время наши сотрудники пользуются теми гаджетами и девайсами, которых как бы еще и не существует.
Я сказал осторожно:
- Как я понял, вы предлагаете мне работу. Что именно?
- Пока ту же самую работу курьера, - ответил он. - Но с перспективой роста. Насколько быстрого, как догадываетесь, зависит от вас.
- И что я должен возить?
Он впервые за время разговора чуть-чуть улыбнулся.
- Вас удивит, но то же самое. Чипы. Сейчас все упирается в чипы: электроника, медицина, автомобили, рыбоводство… да вообще все! Это самая быстроразвивающаяся и самая… наукоемкая область. Потому к ней и такое внимание.
- Чипы, - повторил я. - Это как? Снова в бронированном автомобиле, с кучей охранников?
Он покачал головой:
- Никаких бронированных машин. Они только привлекают внимание. Вы будете ездить один и без всякой охраны. К счастью, вас пока никто не знает как работника нашей фирмы или «Скальгрима»… Хотя да, после вчерашнего случая вас тоже взяли на учет в «Гиацинте». Потом, возможно, занесут в картотеку еще одной-двух охранных структур солидных фирм. Но сейчас вы чисты. И то, что мы с вами общаемся не в офисе, а вот так, это для того, чтобы вас не включили в картотеку входивших хотя бы раз в «Скальгрим» или «Гиацинт».
- Разумно, - сказал я солидно, словно матерый жук и могу одобрительно похваливать охранные структуры. - Глушилка работает?
Он кивнул.
- Наш разговор все слышат. Только не этот, а синтезированный заранее.
- Разумно, - повторил я чуточку ошарашенно, - и что вы хотели?
- То же самое, - сказал он, - что вы сделали для «Скальгрима». Только не от нас, а к нам. Нужно взять одну вещицу в дальнем филиале и привезти к нам.
- Понимаю, - сказал я осторожно, - материальные ценности по имейлу еще пересылать не научились…
- Вот-вот, - сказал он. - У вас же сейчас бонусный отпуск? Ну зачем отпуск молодому и сильному?… А оплата будет вдвое выше, чем у вас в «Скальгриме».
- Гм, - сказал я, - похоже, вы многое знаете о своих конкурентах.
Он ответил скромно:
- Они о нас знают не меньше. Что-то по официальному обмену сведений, что-то инсайдерское…
- Понимаю…
- Вам же дали время на отдых, - напомнил он настойчиво. - Сейчас вообще все больше отдыхают, чем работают. Кроме собственно ученых. У нас лучший отдых - работа.
Он сказал не «у них», а «у нас», тем самым не отделяет себя от сумасшедших ученых, что нравится, мне вообще нравятся такие вот ребята, что немножко с хорошей такой придурью.