— Вот видишь? — гордо произношу я, обращаясь к малявке. — Никто меня не принуждает ничего делать. Я могу ходить куда хочу. А Хедли — мой друг. Он никому не причинит вреда — ни мне, ни тебе.
— Но он ведь гном, а они опасны.
— Малявки тоже могут быть весьма опасными, — напоминаю я.
Я завожу руку за спину и, прежде чем он успевает среагировать, достаю свой нож и угрожающе наставляю острие ему в живот.
Он долгое время смотрит на меня, потом пожимает плечами.
— Я просто очень осторожный, — поясняет он. — Лучшая защита для малявки — оставаться невидимым.
— Да знаю я все это, знаю. Но я же тебе говорю, что Хедли — свой. Он пекарь, а еще по совместительству — крысолов, но только крыс он не убивает. Он просто ведет с ними переговоры и убеждает их переселяться в другие районы.
— Ловко!
Я киваю в знак согласия. Потом убираю нож, достаю салфетку с пирогом, разворачиваю, отламываю кусок и предлагаю его малявке.
— Это Хедли печет, — поясняю я.
Он пробует его, и я вижу, как глаза его наполняются счастьем и радостью.
— Невероятно вкусно! — кивает он. — Просто здорово!
— Такие пироги продаются каждые выходные на рынке гоблинов. Можешь не беспокоиться за свою безопасность, там действует торговое перемирие. И скажу тебе вот что: людишки такого роста, как мы с тобой, самые неудивительные существа из тех, кого только можно там повстречать.
Он понимающе кивает:
— Меня зовут Ян, — представляется малявка и протягивает мне руку.
— А я Элизабет. Не хочешь ли подойти к Хедли и познакомиться с ним?
Он молчит, потом его лицо расплывается в улыбке:
— Конечно, хочу. Почему бы и нет?
Мы спрыгиваем на землю и направляемся к стопке коробок, на которой до сих пор сидит гном. Когда мы подходим ближе, Хедли протягивает Яну свой палец, и тот его по-дружески пожимает.
— Куда вы хотели пройти? — осведомляется Ян.
— Вообще-то мы ищем малявку по имени Дженки Вуд, — начинаю я.
— Здесь вы его точно не найдете, — отмахивается Ян. — Он подался на юг. С наступлением зимы все летающие малявки отправляются туда.
— Но…
— Подумай сама, — продолжает Ян. — Если у тебя есть крылья, зачем оставаться здесь? Там ведь намного теплее.
— Тогда почему ты сам до сих пор не обзавелся крыльями и не улетел отсюда? — интересуется Хедли.
Ян пожимает плечами:
— Я счастлив быть тем, кем я уже являюсь. И я не хочу порхать в небесах, как птичка. Кстати, это еще не все, что вы слышали о превращениях. Есть малявки, которые стали птицами и принять прежний облик уже почему-то не могут. А бывает и по-другому: можно вновь превратиться в малявку в самый неподходящий момент, когда паришь в небе и между тобой и землей нет ничего, кроме автомобильных выхлопных газов и воздуха.
Я нервно сглатываю. Очень уж неприятная картинка встает перед моим мысленным взором.
— Знаю, мне Хедли уже говорил об этом, — киваю я.
Ян грозно топает ногой:
— Вот где я хочу находиться. Обеими ногами на твердой земле.
— Значит, их уже здесь нет, — печально повторяю я.
— Совершенно верно. Но, если ты задумала обрести крылья, тебе не обязательно общаться с теми, кто уже научился летать. Нужно всего-то пройти к Месту Перемен. Хотя, зачем тебе это понадобилось, я ума не приложу.
— Место Перемен? — переспрашиваю я.
— Это название малявки дали квартире той самой женщины, которая рассказала Дженки о превращениях.
— Ты имеешь в виду квартиру Шери Пайпер?
— Видимо, кто-то уже вплотную занялся исследованиями этого ненормального явления.
Я не собираюсь объяснять ему, откуда мне известны имя и фамилия писательницы.
— Ты мог бы проводить меня к ней? — интересуюсь я.
Он кивает:
— Я могу подвести тебя к ее дому, но сам входить туда не собираюсь.
— Потому что ты… — Я удерживаюсь от слова «боишься», опасаясь обидеть его. — Потому что ты сам не хочешь меняться, да?
Кроме того, я не могу назвать себя очень храброй. Но я проделала огромный путь и теперь должна хотя бы посмотреть на это место.
— Я уже говорил, — вздыхает Ян, — что эти превращения — штука коварная и непредсказуемая. Никто не скажет тебе заранее, как это получится именно у тебя, пока ты не проверишь все на собственной шкуре. Я считаю, что рисковать не стоит.
— Не беспокойся, — замечаю я, — я же не буду тебя просить превращаться.
— Ты хочешь, чтобы я тоже пошел туда вместе с вами? — подает голос Хедли.
Мне, конечно, хочется этого. Но мне еще больше хочется, чтобы он предупредил Ти-Джей о том, что у меня уже все в порядке. Второе желание перевешивает. И если со мной произойдет что-то нехорошее, то уже после того, как я войду в дом Шери Пайпер. Если, конечно, мне вообще удастся это сделать.
Я объясняю свою позицию Хедли, и он соглашается со мной.
— Я сам поговорю с твоей подружкой, — обещает он. — Надеюсь, ее не испугает, что я гном?
— Ты шутишь! Она обожает волшебство в любом его проявлении.
Он протягивает мне палец на прощание, так же, как и Яну чуть раньше, но я чувствую, как меня разбирают нахлынувшие эмоции, а потому подхожу к нему и от всей души обнимаю. Он наклоняется ко мне, и его бакенбарды на секунду дотрагиваются до моей щеки. Потом он выпрямляется.
— Береги себя, — предупреждает меня Хедли. — Было приятно познакомиться с тобой, Ян.
Мыс Яном отправляемся в путь. Доходим до конца переулка и сворачиваем в еще более узкую улочку, змейкой пробегающую мимо жилых домов.
— Я даже не ожидал, что он такой, — признается Ян.
— Что ты имеешь в виду?
Он пожимает плечами:
— Сам не знаю. Он, оказывается, такой вежливый. Я и не думал, что волшебные существа бывают такими.
— А я вообще не знала, что они существуют. Вплоть до сегодняшнего утра.
Ян как-то странно смотрит на меня:
— А ты на какой улице раньше пряталась?
— Я из северной части города.
— Правда? Значит, ты первая деревенская малявка, которая путешествует. Раньше я о таких даже не слышал.
— Это потому, что никто нам раньше ничего не рассказывал об этих волшебных превращениях.
— А ведь они происходят на самом деле, — кивает Ян. — Но это не самый лучший выход…
— Я знаю, знаю. Я поддерживаю тебя полностью. И все же мне хочется посмотреть на это место самой.
Он кивает, но я сомневаюсь в том, что он поверил мне. Да я и сама себе не верю. Я понимаю, что это огромный риск. Но ведь это дает возможность обрести неслыханную свободу!
— У тебя больше нет с собой пирога? — с надеждой в голосе спрашивает Ян.
Я улыбаюсь, достаю из кармана оставшийся кусок, делю его поровну и протягиваю половину ему.
Иногда все начинается легко и просто, и ты даже не представляешь, что в один миг все изменится и пойдет совершенно не так, как ты рассчитывал.
* * *
Хедли выжидает, пока малявки скроются за углом, и только после этого поворачивается к куче мусора, сваленного возле переполненного бака неподалеку от того места, где он до сих пор сидел.
— Ну что ж, малютка, ты мне сможешь помочь на этот раз? — обращается он к неясной тени.
Что-то ворочается в темноте, затем выступает к свету. Это крохотный человечек, может быть, чуть повыше малявки, с маленькими черными глазками, широко поставленными на узком лице. Он одет во все серое, и когда он неподвижно стоит на тротуаре, то сливается с асфальтом, и его становится почти не видно.
— Мне хотелось бы, чтобы ты называл меня по-другому, — заявляет он.
У него над верхней губой топорщатся забавные редкие усики. Когда человечек разговаривает, они смешно шевелятся и напоминают усы животных.
Хедли улыбается:
— Я не собираюсь называть тебя Король Крыс, да ты мне и не подчиняешься.
— Это только одно из имен. Оно неправильное. Впрочем, как тебе будет угодно.
Хедли не знает, почему его товарищ всегда ведет себя так скромно, ведь у него в подчинении находятся сотни миллионов. Его глазами и ушами является огромное количество самых разных существ, которых никто, как правило, не жалует. Это крысы, голуби и мухи. Это тараканы, воробьи и скворцы. Это белки, мыши и прочие грызуны. Они не всегда красивы и могучи, но число их несметно. Этим они и берут.
Все они подчиняются маленькому человечку, который почему-то называет себя Король Крыс.
— Разумеется, ты являешься тем, кем себя считаешь, — кивает Хедли. — Так же, как и Татьяна Макгри, которая называет себя скромной волшебницей, будучи при этом королевой всех городских судов.
— Ну, если хочешь, называй меня Гоголем, — предлагает маленький человечек.
Каждый раз, когда между ними происходит разговор, Король Крыс предлагает называть себя новым именем.
— Ты решил писать мемуары, не так ли? — интересуется Хедли.
— Если не ошибаюсь, Гоголь писал романы.