Вы не представляете, на что способен человек, имея под рукой молоток, зубило, такую-то мать и четкую мотивацию! И вот однажды, придя со своей сионистской оккупационной работы, Чингачгук-оглы обнаружил в потолке дыру, на полу под ней – кучу… эээ… смрадной органики, а рядом – записку с грузиком (чтобы далеко не улетела): «ПРЕВЕД, СОСЕД!» Теперь вы понимаете, кто был в первых рядах инициаторов повторной госпитализации?
Как и в прошлый раз, дверь вскрывали сотрудники МЧС. Процесс штурма фиксировала на камеру журналистка из местной газеты. Ровно до того момента, когда из открытой, наконец, квартиры не выскочили семь разъяренных кошек. Заработав боевую царапину, девчонка хлюпнула носом и спряталась за спину санитара. Ребята выделили ей марлю и спирт (применять по усмотрению), успокоили – мол, легко отделалась, в прошлый раз этими кошками в нас бросались, это теперь они хоть и сердитые, но без системы самонаведения – и двинули внутрь.
Как и ожидалось, дверь в спальню снова оказалась на месте. Только новая, еще крепче той, что вышибали в прошлый раз. Та, старая, теперь закрывала вход в кухню. Проведя эхолокацию посредством пробного «куку» и получив положительный матерный отклик, спецбригада кивнула МЧС: вскрываем спальню.
Когда и эта преграда рухнула, штурмовой сводный отряд на всякий случай отошел на пару шагов: мало ли что прилетит на этот раз. Не прилетело. Лариса была очень занята: она пыталась расширить отверстие в полу до размеров своего таза, который подло противился срочной эвакуации на этаж ниже. Санитары перехватили молоток с зубилом, а Денис Анатольевич подошел к краю дыры.
– Салям алейкум, уважаемый!
– Е… то есть ваалейкум ассалям! Где эта фурия?
– Сейчас поедет с нами.
– А ты не радуйся, Шустрый Сперматозоид! Я вернусь, и мы продолжим! – рванулась к лазу Лариса.
– Я твой мозг рентген видал, женщина! Давай уже лечись как следует! – напутствовал ее Чингачгук-оглы.
– Ведите, сионисты проклятые! – Она гордо вскинула голову и зашагала к выходу между двух санитаров.
– Ошибочка вышла, – возразил Денис Анатольевич. – Мы из другой организации. Из совсем другой.
Всю дорогу до приемного покоя Лариса развлекалась тем, что пыталась дотянуться ногой до кого-нибудь из санитаров. Или хотя бы доплюнуть. Пришлось ее хорошенько зафиксировать. Когда вязали последний узел, ее вдруг озарило:
– Я все поняла. Вы из конкурирующей организации. Фашисты, вон оно что…
В приемном покое дежурил начмед. Лариса пару минут зачарованно смотрела на его фельдфебельские усы, после чего жалобно протянула:
– Дяденька главный фашист, отпустите меня, пожалуйста, домой! Я больше так не буду, честное слово!
– Боюсь, Чингачгук-оглы не переживет такого скорого возвращения, – сказал Денис Анатольевич. – Пожалей мужика.
Последнее желание
В тот день спецбригада сбилась с ног, а барбухайка недвусмысленно намекнула водителю, что еще одна такая смена – и она отдастся автослесарю. Видимо, Саша, местная дурдомовская достопримечательность, все же успел пожелать Денису Анатольевичу что-нибудь доброе и от всей своей широкой больной души. Просто, как водится, невпопад. А мироздание возьми и прислушайся.
Пока отвозили в областную психбольницу буйную пациентку (это отдельная история, как-нибудь расскажу), диспетчер успела сгрызть весь свой дорогущий маникюр и уже примерялась головой к какой-нибудь стенке покрепче. Впрочем, сами виноваты – нечего отправлять единственный на город экипаж вместе с доктором аж за сотню километров.
За время отсутствия накопились вызовы, и один из них был настолько срочным, что, будь у полиции вертолет – они бы его прислали. А поскольку вертолета не было, полицейские честно попытались придать барбухайке ускорение по телефону. Но не сильно преуспели.
Прибыв, наконец, на место, Денис Анатольевич обнаружил толпу зрителей и несколько машин полиции и МЧС у подъезда шестнадцатиэтажки. На перилах самого верхнего балкона сидел парень и вел оживленную дискуссию с людьми в форме.
– О чем это они? – спросил доктор полицейского.
– Этот (далее последовала исчерпывающая характеристика человека, появляющегося на свет через своего рода врата и всю жизнь несущего на челе отпечаток их створок) собирается прыгать.
– И давно собирается? – деловито уточнил доктор.
– Третий час (неопределенный артикль).
– А чего не прыгает?
– Переговоры ведет (уточнение сексуальной ориентации).
– С кем?
– С нашим начальником и с психологом.
– Пойти, что ли, послушать? – задумчиво произнес Денис Анатольевич.
– Ага, и снимите его уже (полицейский уточнил адрес чьей-то матери, готовой приютить несчастного)!
Зрители, большую часть которых составляли жильцы дома, живо обсуждали происходящее. Кто-то уже заключал пари на то, чем закончится дело, кто-то успел сгонять за пивом и расположиться поудобнее, остальные довольствовались семечками и сигаретами. Инициативная группа, из числа радикально настроенных, время от времени принималась громко скандировать:
– Пры-гай! Пры-гай!
– Чего это они? – удивился санитар.
– Да это Димка, наркоман и барыга, – охотно пояснила старшая по подъезду. – Видать, с кралей своей поругался, та полицию вызвала, вот он и чудит. Не, этот не прыгнет. А жаль, прости господи.
Поднявшись на нужный этаж, спецбригада застала процесс переговоров в тупиковой стадии. Капитан тоскливо и недвусмысленно поглядывал на табельное оружие, эмчеэсники замерли у балконной двери, готовые по сигналу прыгнуть и схватить парня за ноги. Дима сидел на перилах и слушал психолога. Та, стоя в проеме двери, проникновенно пыталась убедить его в собственной уникальности, важности и нужности обществу.
– Ага, точно, вот местные наркоманы-то обрыдаются, – хмуро заметил капитан. – Кто ж им крокодила бодяжить будет!
Бросив укоризненный взгляд на полицейского, психолог собралась было продолжить пламенную речь, но ее прервал Димка:
– Ладно мне по ушам ездить! Я у тебя что просил? Дозу и шприц. Гони их сюда, и мы продолжим разговор!
– Но мы же не можем! Нас тогда самих посадят! – чуть не заплакала психолог.
– Спроси, может, согласится на водку и сигареты? – мрачно поинтересовался капитан.
– Тащите, – махнул рукой Дима. – Что за страна! Начали торговаться с миллиона наличными и до чего докатились? Только чтоб сигареты были хорошие!
– Сейчас-сейчас, гонца уже заслали! – обнадежил капитан.
– Слышь, капитан, – Денис Анатольевич повернулся к полицейскому, – пусть гонец купит хорошую сигару. Потолще. Потом объясню зачем.
Когда запыхавшийся сержант принес все необходимое, Денис Анатольевич взял бутылку и попросил психолога освободить плацдарм.
– Держи, – протянул он бутылку.
– А сигареты?
– Сейчас принесут. Сигару. Гаванскую. Из отборного табачного листа. Свернутого на темном бедре страстной кубинки. – Кажется, параллельно с Димой судорожно сглотнули капитан и оба эмчеэсника. – Ты хлебни пока, а то табачок забористый, на трезвую голову идет туговато.
Дима открыл бутылку и залпом отпил треть. Поймал восхищенный взгляд доктора – дескать, силен – и снова приложился к горлышку. Денис Анатольевич подождал еще минуты три, принял из рук капитана сигару и протянул парню. Отступив на полшага назад, он сделал знак эмчеэсникам – мол, готовьтесь. Ждать долго не пришлось. Димы хватило на треть сигары. Потом он позеленел, качнулся… и рухнул на руки подоспевших спасателей.
– Мы так подвыпивший народ еще в общаге утихомиривали, когда я в институте учился, – пояснил Денис Анатольевич капитану. – Действует безотказно. Они же спьяну забывают, что сигарой не затягиваются. Ну что, общаться будете?
– Наобщались уже, – покачал головой полицейский. – Теперь он весь ваш, можете забирать.
Меняем власть!
Я не так часто листаю глянцевые журналы, но иногда бывает. На приеме у стоматолога, например. Или пока ждешь своего заказа где-нибудь в суши-баре. Рука автоматически тянется что-нибудь полистать, а они тут как тут. Спустя пару минут и десяток-другой страниц возникает навязчивое ощущение, что ты оказался в калашном ряду, и с физиономией у тебя большие проблемы. Тут тебе и виллу по сходной цене рады предложить, и круизную яхту – совсем недорого, со скидкой и личным причалом. Так что если у вас случайно завалялась пара-тройка миллионов… Ну не знаю. Если они у меня где-то и завалялись, то либо я их плохо искал, либо они хорошо прячутся. И тихонько посмеиваются из укрытия.
А вот Ирину (назовем ее так) штудирование глянца подкосило основательно. А чем еще заняться после выписки из психбольницы, где она пару месяцев провалялась с депрессией? Восстановиться в университете? Успеется, надо немного отдохнуть. Опять же, родители пока еще не весь свой родительский долг наличными отдали. Можно поваляться на диване. С журналом в руках. Сформировать потребности и найти мотивацию.