Читать интересную книгу Александр I - Джанет Хартли

За триумфальным вступлением в Париж последовали визиты Александра в Голландию и Англию (со времен Петра Великого это сделал первый русский правитель), где его шумно приветствовала толпа как народного героя. К сожалению, он не добился такого же успеха у политических лидеров Британии. Кестльри проявлял осторожность в заключениях о слишком большой кажущейся популярности Александра и намеренно устроил приглашение в то же самое время остальных «героев» — Фридриха-Вильгельма III и прусского генерала Гебхарда фон Блюхера; так как, писал он графу Ливерпульскому, британскому премьер-министру, «[русский] Император обладает величайшими заслугами и должен превозноситься, но его нужно сделать частью группы, а не единственным предметом обожания»[149]. Александру предшествовала его сестра Екатерина, недавно овдовевшая, которая успела уже оттолкнуть множество влиятельных людей своими манерами и любовью к интригам. А сам Александр ухитрился разъярить принца-регента, проявив абсолютную бестактность (например, поклонившись в опере отвергнутой жене регента, тем самым вынудив его поступить так же). Неделю спустя регент был «измотан суетой, усталостью и гневом». Александр также намеренно искал расположения оппозиции, вигов, но ни на кого не произвел впечатления. «Тщеславный, глупый парень» — был вердикт лорда Грея[150].

Александр купался в почестях, которые воздавались ему должным образом. Он получил степень доктора гражданского законодательства и диплом, дарованные ему Оксфордским университетом, как когда-то Фридрих-Вильгельм. Хвалебные стихи, специально посвященные ему по этому случаю, включали угодливые строчки:

Возродив наконец дыхание ЕвропыИ приветствуя бессмертного царя,Засияла наконец звезда Свободы[151].

Речь, обращенная к Александру Лондонской Корпорацией, должна была звучать еще приятнее, написанная таким образом, чтобы угодить ему как можно больше:

В завершение этих счастливых и полезных Миру результатов, мы созерцаем в августейшей Персоне Вашего Императорского Величества Монарха, за которым армиями следует храбрый и верный Народ, чтобы исправить вред всего самого распутного, досадного и варварского, что расстроенное Честолюбие может породить, а безрассудная Жестокость — увековечить; Героя, с непреклонной настойчивостью своих намерений пересекшего целые области и преследовавшего до самой Столицы Франции пораженного Тирана, не ради воздаяния, не в мстительном яростном стремлении разрушать или уничтожать, не для того, чтобы покорить, но чтобы вывести на путь истинный дезориентированные Народы, разбить их цепи, принести мир в их сердца и процветание в их дома; Героя, на удивление, и посреди громких славословий побежденных, протянувшего в своей победоносной руке милость, благосклонность и одолжение, и проявившего в гордый час триумфа смелость, великодушие и снисходительность Христианского Завоевателя[152].

Александр получил, по крайней мере публично, признание своей роли великодушного спасителя Европы. Вероятно, он не заботился о плохом впечатлении, которое произвел на британских политических лидеров, отказавшись вести дела с кем-либо, кроме царствующих лиц.

Во время визита в Англию Александр продвинулся в своих новых религиозных исканиях. В июне 1814 года он встретил членов Британского и Зарубежного библейского общества и посетил собрание квакеров, которое нашел очень трогательным. Александр пригласил Вильяма Алана, Стефана Греллета и Джона Вилкинсона (все они были известными квакерами) посетить его в гостинице на следующий после собрания день. По словам Алана, царь проявил серьезность и скромность:

…он сказал, что полностью согласен с Братьями, что это сокровенная и духовная вещь; он сказал, что сам имеет обыкновение молиться каждый день… Он отметил, что божественное поклонение состоит не во внешней церемонии или произнесении слов, которые сами по себе слабы и лицемерны, а в том, чтобы обратить себя к Господу…[153].

Необходимо помнить, что эти серьезные разговоры проходили вперемежку с довольно вольными развлечениями, которые устраивались ради царского посещения. Во время пребывания в Портсмуте Александр высказал желание посетить квакерскую семью, но организованное посещение семьи Джона Глейстера в Брайтоне не состоялось из-за размеров охваченной энтузиазмом толпы, которая окружила царя. По дороге в Дувр Александр увидел на обочине пару в квакерской одежде и спросил, не смогут ли он и его сестра провести с ним немного времени. Ему были показаны окрестности дома которые, согласно квакерскому историку, произвели благоприятное впечатление:

Уходя, он преклонился, чтобы поцеловать руку Мэри Рикман, к удивлению квакерши; далее они общались с простотой и дружелюбием и покинули фермера и его жену порядком озадаченными своим вниманием, но полностью очаровав их своими изысканными манерами[154].

Обустройство Европы

Продемонстрировав себя за границей в качестве победителя Наполеона, Александр обратил теперь свое внимание на будущий вид Европы. Мирное обустройство проходило в три этапа: в мае 1814 года Первый Парижский мир определил вхождение Франции в Запад; Венский конгресс, который собирался между ноябрем 1814 и мартом 1815 года, обозначил границы Центральной и Восточной Европы. Наполеон вернулся во Францию 1 марта 1815 года, сверг короля Людовика XVIII и восстановил себя на троне Франции 20 марта. Британские и прусские войска разбили его армию 18 июня 1815 года при Ватерлоо, в этой битве русские войска не принимали участия. Второй Парижский мир в ноябре 1815 года дополнительно покарал Францию, исходя из этих событий. Александр появился на мирном конгрессе как «спаситель» и «освободитель» Европы и принял на себя ведущую роль в этом судопроизводстве.

В общем, великие державы оказались способными достигнуть соглашения о территориальном устройстве Запада без больших затруднений. Первым Парижским договором 30 мая 1814 года Франция была уменьшена до своих границ 1792 года. Буферные государства окружали ее на севере (объединенные Бельгия и Голландия), на востоке (присоединением к Пруссии части Рейнских земель) и с юго-востока (расширенное Соединенное королевство — Пьемонт-Савойя). Англия приобрела Тобаго, Санта-Лючию, Мавританию, датский мыс Доброй Надежды и Мальту. После битвы при Ватерлоо Наполеон отрекся во второй раз и был сослан на остров Св. Елены. Франция была наказана Вторым Парижским договором 20 ноября 1815 года; ее возвратили в границы 1790 года (что означало передачу Вестфалии Пруссии и части Савойи Пьемонту) и обложили большой контрибуцией в 700 миллионов франков. Она также была обязана принять оккупационную армию на 5 лет (в дальнейшем срок был уменьшен до 3 лет).

Главные разногласия на Западе возникли по поводу нового управления во Франции. Александр был настроен враждебно лично к Людовику XVIII (когда ранее тот писал к Александру, то называл его «Monsieur, mon Frere et Cousin»; царь холодно отвечал «Monsieur le Comte»), но был вынужден принять реставрацию Бурбонов. Именно по его настоянию Людовик вернулся не абсолютным монархом, а с формальной конституцией. Интересно, тем не менее, рассмотреть внимательнее конституцию Бурбонов, которую Александр не просто одобрил, но частично сам составил. Она гарантировала равенство перед законом и религиозную терпимость и сохраняла наполеоновский Гражданский кодекс и конкордтат с папой. Исполнительная власть отдавалась королю, была учреждена двухпалатная ассамблея. Она обладала ограниченной законодательной властью, без права проявлять законодательную инициативу, но с правом отвергать, не исправляя, законопроекты, предложенные королем.

Александр часто выражал веру в конституцию, и мирный процесс 1814–1815 годов давал ему возможность опробовать ее в различных странах, а не только в его собственной. Он всегда интересовался судьбой Швейцарии, родины его учителя Лагарпа. В 1814 году он послал Иоанниса Каподистрию, уроженца о. Корфу, попытаться разрешить сложности введения федеральной конституции в Швейцарии после отступления французов, чего тот и добился, несмотря на многие трудности, ко времени мирной конференции. (Александр писал Лагарпу в январе 1814 года о Каподистрии, что «он пришел с Корфу, и, тем не менее, республиканец; и что заставило меня выбрать его — знание его принципов»)[155]. Александр, однако, не поддержал самостоятельности Ионических островов, на что надеялся Каподистрия; они были переданы под британский протекторат. Германские государства видели в Александре своего защитника, но царь, хотя и проявлял некоторый интерес к их территориальному и конституционному обустройству, в основном был поглощен созданием центральноевропейского барьера вокруг Франции, что не должно было причинить слишком больших неприятностей существующим государствам. Он хотел, инструктировал он графа Карла Нессельроде, его министра иностранных дел с августа 1814 года, «оставаться верным простым принципам и оставлять неустроенных дел как можно меньше»[156]. После многих незначительных территориальных переделов новая Германская Конфедерация была образована в составе 38 государств (до войны в ней было более 300 государств) с Федеральным Собранием во Франкфурте.