лет, ну или сколько там ему на самом деле.
— Мифрил? Но это же невозможно… Да кто вы вообще такие?!
* * *
Первые странности начались в гостиничном номере, который мы сняли в местном трактире. Комната была скромной, практически, убогой. Впрочем, мы специально выбрали самую дешевую. Мое внимание привлекла бумажка, лежащая на столе. На ней корявым детским почерком было написано: “Не верь никому. Взрослые врут. Рассыпай это вокруг постели: ОНИ приходят ночью”. Поверх записки лежала небольшая баночка с каким-то порошком. Это что, соль? Ну вот, приехали.
Вместо того, чтобы следовать инструкциям, я достал из пространственного хранилища совсем другой порошок и принялся снимать с пузырька отпечатки пальцев. Кто-то из местных детишек явно в курсе происходящего и нам нужно будет выяснить — кто. Впрочем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы вычислить таинственного доброжелателя. Не так уж много людей знали о нашем появлении и тем более о том, в какой именно номер нас поселят. Немо, покажи-ка мне запись разговора с хозяином этого места.
Подозреваемых оказалось всего двое: сын трактирщика — тощий взъерошенный пацан, лет десяти, и его маленькая сестренка, которая и писать-то не умеет, скорее всего. И еще одна улика: со стола, за которым они играли, впоследствии исчезла солонка. Совпадение? Не думаю.
Я не нашел ничего лучше, чем подкараулить мальчишку в туалете.
— Эй да ты чего? — возмутился он, когда я вломился туда вслед за ним.
— Твоя писанина? — я ткнул ему в лицо записку.
— Да почем я зна…
— Не ври! Ты мне сестренку до смерти перепугал. Ты хоть понимаешь, что она теперь вообще спать не будет!
— Но я, я же только… — начал заикаться парень.
— Думаешь, это такой веселый прикол? Думаешь, мы мало натерпелись за время войны? Так вот тебе другой прикол: на, ешь!
Я скомкал бумажку и протянул ему.
— Чего? — он беспомощно покрутил головой.
— Бумажку свою ешь! Не выйдешь отсюда, пока не сожрешь ее целиком! Вот, смотри, я ее даже посолю, чтобы вкуснее было.
Я демонстративно достал солонку и посыпал бумагу содержимым. Перебор, конечно, но я сейчас специально играю роль человека, который совершенно не в курсе происходящего.
— Погоди, но там же не только… это нельзя…
— Я тебе скажу, что еще "нельзя": девочек маленьких пугать ради развлечения. Жри я сказал! Или этой солью я сейчас буду посыпать раны на твоей физиономии, — я сжал руку в кулак.
Мальчишка сглотнул и покосился на медный значок авантюриста на моей шее.
— Пожалуйста послушай, — затараторил он вполголоса, выставляя руки вперед, — я и не думал вас пугать, у меня же самого сестренка маленькая. В банке не соль, это специальный состав, чтобы отгонять тварей. Мы и сами только так и можем спокойно спать. Там столько всего намешано, что я даже не знаю, что со мной будет, если ее съесть. Я тебе все объясню, честное слово, только не здесь. Тут слишком много взрослых, нас могут подслушать.
Я нахмурился. И рад бы тебе поверить, но из образа выходить мне пока тоже нельзя. Тут из-за двери раздался до боли знакомый голос, который я за семь лет привык считать своим собственным:
— Братик, ты скоро? Мне страшно оставаться одной!
Похоже, Селеста решила подслушать наш разговор из-за двери. И вовремя вмешалась, уловив перемену в настроении.
Я тяжело вздохнул.
— Ладно, будем считать, что я тебе поверил. Только имей в виду, если ты меня надул, я тебе целую книгу скормлю. Толстую. Без воды и соли.
— Да не вру я, — мрачно сверкнул глазами мальчишка, — приходи после заката в старый амбар за часовней и я тебе все объясню.
— Звучит как ловушка, — хмыкнул я, — имей в виду, эта штука у меня на шее не просто так болтается, — я постучал пальцем по значку авантюриста. — Если собираешься приводить друзей, заранее предупреди их, чтобы они тоже с собой по книжке прихватили.
* * *
Вечером мы тихонько выскользнули из гостиничного номера через окно и отправились гулять по крышам, любуясь закатом и наблюдая за жителями города. Давненько я не позволял себе такого отдыха! Даже Селеста оценила. По ходу дела я рассказал ей историю своих приключений годичной давности и поделился подозрениями по поводу истинных мотивов Торлака — гоблина, укравшего детей из нашего поселка. Мой мозг был сильно поврежден, когда нанороботы Селесты поглощали мертвое тело, так что она получила лишь смутные обрывки воспоминаний и не знала всех деталей моих похождений.
— Ты всегда болезненно воспринимал чужие страдания, даже если тебя они, по большому счету, не касались, — улыбнулась она. — Но я бы не назвала это слабостью. Из всех этих “благотворительных авантюр” ты умудрялся извлечь для себя немалую выгоду.
— Как сильно это проявляется? Я имею в виду, насколько мы вообще похожи на свои оригиналы?
— Трудно сказать, — она пожала плечами. — А насколько похожи на своих родителей дети? Внуки, правнуки… Тут все зависит от степени родства. Я ведь тоже — вовсе не та Селеста, которая сражалась с тремя десятками богов. В лучшем случае — ее дочь. Юная, слабая и порой очень даже глупая, в чем ты и сам уже мог убедиться.
— Ты хотя бы что-то помнишь о своем прошлом. А для меня это вообще какие-то непонятные сказки. О Прометее я знаю только то, что в мифах он подарил людям огонь. Украв его перед этим у богов.
— Ну да, — рассмеялась Селеста. — Дать людям магию — это ведь была твоя идея. И, как видишь, прижилось. Хотя поначалу это казалось чистой воды безумием. Магия — это ведь по сути, огромная пробоина в правилах, через которую теряется куча энергии.
Наше внимание привлекла девочка с косичками, которая перебегала от дома к дому, воровато оглядываясь по сторонам. Мы притихли, наблюдая за ее маневрами. По всему выходило, что она направляется в сторону часовни. Похоже, что мы будем не единственными участниками этой “тайной встречи”. Ну что ж, наверное пора и нам присоединиться к веселью.
— Вы еще кто такие? — девочка чуть не подпрыгнула, когда мы сиганули с крыши прямо на землю неподалеку от заброшки, в которую она направлялась.
— Мы новенькие, — деловито ответила Селеста, — пришли послушать про этих ваших чудовищ.
— А вы точно того… ну, нормальные? — девочка смотрела на нас с опаской и явно в любой момент была готова дать деру.
— Так откуда ж нам знать? — развела руками моя подруга. — Мы думали, вы нам тут и расскажете.
Из амбара