аккомпанемента – вам вполне под силу. А вот соединить левую и правую руки без должного навыка вряд ли удастся. Пианино у вас недавно?
– Привезли на прошлой неделе. Я пробовала играть самостоятельно, но без посторонней помощи мне не справиться.
– Забыл спросить о ваших предпочтениях. Прогресс в учёбе зависит от привлекательности материала. Можно учиться на песнях Мадонны, а можно на пьесах Чайковского. В первом случае вы получите радость, во втором радость и толику мастерства. Вопрос цели.
– Цель – свободно играть несложные вещи по нотам обеими руками. Виртуоза из меня не выйдет, это я понимаю и принимаю. Вчера вы исполняли много старой музыки, это выглядело так искренно. Я бы хотела смочь сыграть что-то из вашего репертуара.
– Вы правы, музыка прошлых десятилетий мне милее. Сейчас таких песен не пишут.
Между ними отчётливо сквозила томящая недосказанность. Вчерашний взгляд не был просто взглядом. Эта заманчивая мысль владела им без остатка.
Правда могла быть и в том, что Денис выдавал желаемое за действительное, и тогда ему следовало обуздать нездоровую фантазию, перестать кокетничать и заняться непосредственной обязанностью – передавать накопленные за годы практики знания. Не сомневался, что из таких простофиль Диана складывала штабеля высотой до неба. Невинность с такой внешностью не сочеталась от слова «совсем». Чёрный пояс по управлению мужскими страстями являлся для неё такой же необходимостью, как пианино для пианиста.
– Через год вы сможете играть облегчённые версии ваших любимых песен, – ответил он на упреждающий вопрос.
– Но этот год будет не из лёгких, – добавила Диана.
– Вы пройдёте все семь тысяч пятьсот двадцать три круга ада, – назвал он первые пришедшие на ум цифры.
– Мне известно только девять кругов. Похоть, чревоугодие, гнев… Дальше не помню.
– Вы читали «Божественную комедию»?
– Миллион лет назад.
Она старательно подкладывала тонкие пальцы друг за другом, следуя указанному им порядку.
– Вы хорошо сохранились, – не удержался он от шутки, балансирующей на границе дозволенного. – Попробуйте без ошибок дойти от малой октавы до субконтроктавы. Я в вас верю. А ко второму занятию, если не передумаете, возьмёмся осваивать нотную грамоту на примере чего-нибудь известного. Теория познаётся на практике.
До конца урока Денис знакомил Диану с теорией музыки, перемежая непонятные термины наглядными пассажами собственного исполнения. Оттянуть момент расставания было не в его власти. По истечении времени он сложил бумаги в скоросшиватель.
– Спасибо за доверие, – эту фразу он говорил всем ученикам независимо от пола и возраста. – Я открыт для замечаний, критики или похвалы.
Он выдержал паузу. Диана молчала. Она не кичилась природной сексуальностью, как значительное большинство куколок, транслируя в окружающую среду вежливую сдержанность. Положив руки поверх коленей, спокойно ждала, выстукивая такт пальцами с аккуратными, не покрытыми вызывающим лаком ногтями. Такая покладистость, пусть и наверняка показная, не могла не подкупать.
– Если вам нечего сказать, то скажу я, – прервал он затянувшееся молчание. – Способности у вас есть. Насколько хватит порыва – это другой вопрос. С вами приятно работать, вы умеете слушать. Не знаю, показался ли я вам достойным педагогом. Сообщите, когда примете решение о продолжении занятий. Так или иначе, вы всегда можете слушать мои выступления по вторникам и пятницам, сами знаете где.
– Пока мне удобно заниматься по средам и субботам. Вы сможете в субботу?
– Да, я работаю по выходным, – солгал он. – Мне звонить вашему брату, если урок по какой-то причине не сможет состояться?
Диана без колебаний продиктовала номер, который он сразу вбил в память телефона. Нет, он не будет посылать ей двусмысленные сообщения. Чем закончится подобное поведение, известно заранее – он потеряет клиента и выставит себя в непристойном свете. Повезёт, если не набьют физиономию или не заявят в полицию. Её покровители запросто могли испортить ему жизнь.
Купюра в тысячу рублей неожиданно возникла у Дианы в руках.
– Первый урок бесплатно. – Он покачал головой.
– Я знаю, со мной непросто. Пусть это будет премией за будущие мучения.
– Вы меня пугаете, – сказал Денис с нарочитым придыханием, но деньги взял. Несколько острот спешили вырваться изо рта, перегоняя друг друга. Неожиданно их глаза встретились. Он замер с раскрытым ртом, мигом растеряв начавшийся пробуждаться апломб. И без того вязкая реальность замедлила течение. На слепленном из воска лице Дианы не отражались эмоции. Или она искусная актриса, или издевается над ним. Внешне спокойное естество Дениса неистово клокотало внутри гейзером глубокого потрясения. В грудной клетке нарастало мучительно-радостное, ещё хрупкое чувство влюблённости. Он не отводил глаз от объекта всеобъемлющего желания, продлевая эгоистичное ощущение безрассудного наслаждения.
Безмолвие продолжалось целую вечность, ни один не двигался с места. Поставленная на паузу немая сцена не хотела переходить в следующий кадр.
Интересно, если он попробует приблизиться к ней, будет ли это считаться попыткой изнасилования?
– До встречи, – только и смог он выдавить из себя.
– До встречи, – повторила она, как ни в чём не бывало. Её слова отдались в ноющем сердце Дениса беспокойным эхом. Дыхание восстановилось только возле лифта. Что это было? Зачем она играется с ним? К чему эти таинственные взгляды? Он не мог позволить себе влюбиться в девушку, с которой нет будущего. Всё равно что влюбиться в Луну и мечтать о взаимности.
Не помня себя, он добрёл до дома, не обращая внимания на парниковую жару. В затуманенной голове плодились всё новые вопросы. Кто эта девушка? Чувствует ли она то же, что и он? Откуда в ней такая надменная холодность?
С кем она живёт? В квартире царил идеальный порядок. Ни намёка на бардак, грязь или следы пыли. Ни личных фотографий, ни крошек еды, ни разбросанных вещей. Горничная убралась перед его приходом? И всё-таки его не покидало ощущение отсутствия жизни в необъятном пентхаусе, частичку которого он посетил. Возможно, он ошибался, и за другими дверями находилось всё то, что отсутствовало в большом зале.
Придя домой, он очутился в оранжерее. И это несмотря на оставленные открытыми окна. Принять душ сил не хватило. Умыв лицо и наспех сунув в рот горсть грецких орехов, Денис устало опустился на кровать. Завтра ответственный день. До вечерней репетиции можно отдохнуть. Может быть, короткий сон излечит от наваждения, захватившего над ним власть.
Он накрыл голову подушкой, но Диана не исчезала. Стойкий образ, как сорняк, вытеснил из чугунной головы прочие мысли. Угораздило же его заразиться этим душевным вирусом. Так недолго и рассудок потерять. Жизнь больше не будет прежней.
10
Безнадёга накрывала Дениса всякий раз, едва он заезжал на территорию больницы. Избавиться от наплыва меланхолии не хватало воли. К