что угодно, бедный малыш родился прямо на полу в ее кофейне.
Кэти нахмурилась:
– Могу себе представить.
Ватсон возмущенно поставил лапу мне на ногу, обращая на себя внимание. Он с надеждой посмотрел на меня снизу вверх и повел своими лисьими ушками.
– Прости, малыш, но это лимонное пирожное – один сплошной сахар. Даже я не могу сделать вид, что собакам можно такое есть.
Я наклонилась и хотела почесать его за ушком, но он увернулся от меня.
– Вот… – Кэти прогнулась в спине, поискала что-то в заднем кармане джинсов и достала оттуда маленькую, абсолютно натуральную косточку для собак, которые она делала наверху, и предложила ему. – Здесь нет ни грамма сахара.
Ватсон радостно подпрыгнул, схватил лакомство и убежал с ним в свое любимое солнечное место.
– Ты теперь носишь собачью еду в карманах? – Я подмигнула ей. – Хочешь занять мое место?
– Наш талисман должен быть счастлив. И нет, никаких свержений и перестановок. Клянусь! – Она положила руку на сердце. – Не хватало нам еще одной сцены ревности за день.
Наконец я положила кусок пирожного в рот и хотела начать говорить, но сладости Кэти были настолько вкусными, что я едва не проглотила язык от удовольствия. Книжный магазин и пекарня – изначально это не входило в мои планы, но, о боже, как я до этого сразу не додумалась.
– По правде говоря, я ожидала чего-то подобного от Карлы. Не могу осуждать ее. Однако я бы никогда не подумала, что все произойдет именно так.
Кэти фыркнула:
– Если без шуток… Просто порадуйся, что тебе не пришлось убираться после нее. Сэмми сегодня сполна отработала свои деньги.
Я пожала плечами:
– Она уже закончила на сегодня?
– Да, отправила ее домой. Все равно до конца ее смены оставалось немного. Все это немного выбило ее из колеи.
– М-да, не каждый день беременная женщина бьет тебя по лицу буханкой хлеба.
– Если хорошей буханкой, то можно. – Кэти нахмурилась: – Если кто-то однажды захочет бросить в меня углеводы, моим ответом будет большое жирное «ДА».
– Ты ужасна!
Пока мы смеялись, Ватсон вернулся, не особо тонко намекая, что готов к новым лакомствам. Я сделала вид, что не заметила его, и перешла на более серьезный тон. Теперь, когда рядом Сэмми, у нас с Кэти было не так много времени, чтобы спокойно обсудить бизнес, не боясь, чтобы никто случайно не подслушал.
– Ты все еще думаешь, что с Сэмми все получится так, как ты хотела?
Кэти осунулась. На ее лице я прочитала выражения вины и досады.
– Я не знаю. С одной стороны, она замечательная. Великолепный пекарь и хороший работник. Но иногда я замечаю, что она уже воспринимает пекарню больше как свою собственную, а не мою. Она даже стала говорить мне, что некоторые рецепты следует исправить и что некоторые мои блюда заурядны. – Она пожала плечами. – И такое поведение отчасти нормально. Она только что закончила кулинарную школу, и она молода. В этом возрасте всем нам казалось, что мы все на свете знаем лучше остальных. Но иногда… – Она постучала пальцами по столу. – Никак не могу понять, в чем именно дело. Но просто я не чувствую себя с ней комфортно.
Этого я раньше не слышала.
– Не чувствуешь себя комфортно? Ты думаешь, она может навредить тебе?
– Нет, не совсем так. – Кэти нахмурилась. – Скорее я думаю, что она хочет увести у меня магазин. Знаю, как это звучит. Но я постоянно прокручиваю в голове слова Карлы. Что Сэмми годами пыталась украсть у нее бизнес. Я, конечно, знала, что Карла бывает не в себе, и раньше я бы никогда так не подумала на Сэмми, но учитывая, что в последнее время я по определенным причинам испытываю то же самое, это меня тревожит.
Во время той сцены я вообще не задумалась над словами Карлы. Конечно, у нее были все основания, чтобы злиться на нас. Пусть и не специально, но мы отнимали у нее часть ее бизнеса. Выпечка Кэти была высшего класса, а те, что Карла продавала в «Черном медведе», были похожи на картонку, покрытую глазурью.
– Ты знала об отношениях Сэмми и Карлы?
– Да, но без подробностей. Знаю, что, когда Сэмми училась в колледже, она работала у Карлы на летних каникулах. Насколько я знаю, больше она у нее не работала.
– Может быть, у нее просто такой период. Было бы обидно потерять ее. Мне кажется, что я заполучила двух Кэти по цене одной.
– Ну да. Еще бы я снова выглядела на двадцать два. – Кэти закатила глаза и убрала прядь своих кучерявых коричневых волос за ухо.
– Ну, возможно, вы не совсем близняшки, но она могла бы сойти за очень похожую на тебя младшую сестру. Не намного младше тебя. Ты могла бы сойти за двадцатипятилетнюю.
– Это все моя сицилийская кровь. Возраст нам к лицу. – Кэти повела плечами и положила в рот еще один кусочек лимонного пирожного.
Не успела я согласиться с ней, как дверь снова открылась и в комнату ворвался холодный ветер. Я оглянулась и увидела незнакомую мне привлекательную пару. Они с любопытством осматривали магазин. Мне всегда нравилось это выражение лица. Оно говорило о том, что у меня получилось создать настоящую книжную гавань посреди большого мира.
– Добро пожаловать в «Милый корги». Вы у нас впервые?
Женщина, которая выглядела немного младше мужчины – я предположила, что он был ее мужем, – оторвалась от разглядывания полок и посмотрела в мою сторону:
– Да. Мы приехали в гости к бабушке с дедушкой. Решили заскочить к вам. Не помню, чтобы раньше здесь был книжный магазин. Здесь же был… как же это называется? – Она вздрогнула.
– Да. Именно оно, – хихикнула я. – Магазин чучел, полностью забитый ужасными мертвыми животными. Уверяю вас, больше здесь такого нет. Однако должна предупредить, – я показала вниз, на свои ноги, которые им было не видно из-за блестящей деревянной стойки, – как только он перестанет выпрашивать у нас угощения, вы увидите самого симпатичного корги в мире. Он хоть и сварливый, но не кусается.
Взгляд мужчины пал на лимонное пирожное.
– Собаки – это хорошо, но я бы и сам не отказался от угощения.
– Вам повезло, – встряла в разговор Кэти. – На втором этаже у меня целая пекарня с лакомствами на любой вкус. Аромат здесь не искусственный, не просто для создания атмосферы. Можете выбрать любую понравившуюся книгу, взять ее с собой наверх и угоститься чем-нибудь. Я сделаю вам по чашке латте бесплатно, потому что вы у нас впервые.
Кэти умела продавать лучше