Читать интересную книгу Капли корсара - Герман Корнаков

— С лева по борту парус, — перекрикивая шум ветра, наперебой кричали из первой лодки.

Спрятав шлюпы за мыс, Гаспар выжидал, когда купеческий когг, подгоняемый резким, порывистым ветром, пытаясь избежать шторма в открытом море, войдет в бухту и встанет на якорь.

— Не орать, — он грозно оглядел свою команду и, выхватив из-за пояса абордажный клинок, потряс им в воздухе, — первому кто откроет рот, сам вырву язык и скормлю крабам.

В наступившей темноте, борясь с волнами, мокрые и злые корсары тянули лодки, торопливо огибая мыс. В бухте, закрытой от ветра и высоких волн, мерцая одинокими огнями, покачивался на волнах корабль. Гаспару было безразлично чье это судно и что оно везет. Его интересовало все, лишь бы это стало его добычей. Такая неразборчивость мало чем отличала его команду от шайки обычных для тех мест пиратов.

— В лодки…. Весла на воду…. На-ва-лись….

Лодки ныряли и поднимались на волне. Пираты, охваченные острым чувством предстоящей схватки, налегая всем телом на весла, устремились к коггу. Скрытые темнотой и шумом непогоды они подобрались под самый борт "купца". Взмах и абордажные крюки полетели вверх, цепляясь за борт…. Бальтазар одним из первых вскарабкался на палубу и чуть не угодил под сокрушительный удар мушкели. Увернувшись, он по самую рукоятку вогнал короткий нож в горло огромного матроса. Захрипев и разбрызгивая кровь, гигант безжизненно рухнул на палубу…. На когге метались люди с искаженными от страха лицами, пытаясь отчаянно сопротивляться натиску обезумевших от крови и вида добычи пиратов…. Где-то на юте от разбитого фонаря вспыхнул пожар…. В свете ярких языков пламени сверкали короткие мечи и абордажные клинки. Душераздирающие крики атакующих, стоны умирающих и раненых разносились над бухтой. Бальтазар не слышал и не видел людей, перед ним были враги, которых он разил, резал и колол, не испытывая ни страха, ни жалости.

Короткая схватка, как взмах кортика, закончена, пожар потушен, выброшены за борт трупы и на палубе правит новая команда, упиваясь успехом и видом богатой добычи.

Над заливом загоралась новая заря. Ночной кошмар растворился в первых лучах восходящего солнца. Спокойное море, крики чаек, ласковый ветер и умиротворяющий шум морского прибоя….

…..Семь лет под ногами Бальтазара качалась палуба, семь лет он скитался в поисках добычи, грабя и убивая беззащитных, и семь лет судьба была к нему благосклонна, отдавая в его руки золото и живой товар. Имя Бальтазара Косса стало известным, его боялись и уважали. Утолив жажду крови, набив родительский дом на острове Искья всевозможными товарами и рабами, он теперь мало интересовался материальными благами. Его единственной страстью стали женщины, которых он перебирал, как мать чечевицу, но при этом, не пропуская даже черных и сморщенных зерен. Его любили и ненавидели, желали его и мечтали о кровавой расправе….

….В искитанских рощах перекликаются птицы, на изумруде пастбищ серо-белые пятна овечьего гурта, террасы с виноградниками на склонах Эпомео и белые туфовые скалы, уходящие к искрящемуся на солнце морю, а на горизонте Арагонская крепость, как большой каменный корабль разрезает носом набегающие волны. Странно, но эта картина больше не тревожила сердце Бальтазара. Родина теперь казалась маленькой и не способной понять широты его чистолюбивых устремлений. Римская кровь кипела в молодом Бальтазаре перемешиваясь с тягой к новому и не испытанному. Карьера корсара теперь мало его привлекала. Он думал о Болонье и студио. Единственная, кто разделял его стремления — это мать. Она свято была уверена, что Бальтазару предначертана великая судьба.

— Можно приготовить кролика по искитански, — говорила она Бальтазару в небольшой беседке, увитой багряными листьями осеннего винограда, — а можно приготовить по римски с белым вином, но вкус ты сможешь по-настоящему понять только в Риме. Вверь свою судьбу Господу и, не оглядываясь, иди туда, куда зовет твоя душа.

Бальтазар с изумлением смотрел на эту мудрую женщину, способную понять, оценить и дать нужный совет, а пробивающееся сквозь виноградную листву осеннее солнце, рисовало на каменных плитах замысловатый узор….

….. — Ты меня слушаешь? — спросила Лариса, заметив, что Григорий не поддакивает и не переспрашивает.

— Ты знаешь, я, кажется, слегка запутался, кто из них кто. Не обижайся я серьезно. То ты о Франциске, то вдруг о каком-то Бальтазаре. А если честно то, я слегка задумался. Последнее время у меня абсолютно не ладится с экспериментами. Все мои крысы гибнут, и я не могу ничего поделать. Может я зря с этим связался? Ковать мирный атом оказалось значительно сложнее, чем я предполагал, да еще втихаря. Мои постоянно суют свои носы но, похоже, пока ничего не поняли…..

Они шли по вечерней аллеи, вдыхая весенние ароматы и радуясь тому, что идут рядом под первые не уверенные трели соловья, спрятавшегося в раскидистых кустах сирени…

— А ко мне сегодня твой Шнайдер заходил и черемуху принес, — прервала молчание Лариса.

— Что так? Ухлестывает мерзавец? — вырвалось у Григория и затем, пытаясь смягчить, спросил: "По делу или так от скуки?"

— По делу и от скуки, — уж как-то очень игриво ответила Лариса.

— Ты смотри, — Григорий осекся, впервые увидев такой жесткий взгляд жены.

— Ну, вот и погуляли, а так все хорошо начиналось: монахи, папы, виноградники, — подытожил он, повернув в сторону дома.

Они, как дети, оба были страшно обидчивы, так, что любой пустяк мог взорвать их семейную идиллию и перерасти в непримиримую вражду двух сицилийских кланов. Но после каждой бури наступало затишье, когда слова и поцелуи становились слаще и упоительней, так словно каждый загорался новым еще не испытанным чувством. Единственная кто действительно в такие дни страдал от их перепалок и всплесков чувств, так это Вика- дочь Григория от первого брака.

"Сегодня значит война, ну а завтра будет обязательно мир, после моей преднамеренной капитуляции, но это завтра, а сегодня я устал и не готов целовать ее до самого утра — думал Григорий, поворачивая ключ в дверном замке".

Глава 3

Вечер сложился абсолютно не так, как предполагал Григорий. Как не странно, но они очень быстро помирились и уже лежа в кровати, Лариса снова ему рассказывала, а он слушал ее в полудреме и видел красные крыши домов, увитые плющом и диким виноградом….

…..На севере Италии, закрытая Апеннинскими холмами раскинулась расцвеченная разнотравьем Паданская равнина, где между реками Рено и Савена за высокой крепостной стеной процветала Болонья. Двенадцать ворот впускали путников на узенькие, кривые улицы, ведущие к семи церквям Санто Стефана. Это поистине был удивительный город, где еще в 1256 году был принят Legge del Paradiso — закон рая, отменивший крепостное право и на веки вписавший, на своем гербе слово "свобода". Дух свободы, как он был привлекателен Балтазару и одновременно не понятен корсару, еще вчера торговавшему рабами. Вступив на путь познания, он очень быстро стал лучшим учеником в университете, с упоением поглощая теологические премудрости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});