То же самое случилось с ним несколько позже, когда ему исполнилось восемнадцать и он уже успел потерять свой чудесный тенор, погибший в исключительно тяжелых условиях физического труда, которые так долго были уделом молодого Руффо. Отец с презрительным недоверием относившийся к любым художественным проявлениям младшего сына, пленился вдруг голосом случайно встреченного в кафе приехавшего из Пизы уличного певца, обладателя великолепнейшего баритона. Он предлагает этому певцу, Оресте Бенедетти, и кров и пищу У себя в доме, находит для него отличного учителя пения, заботится о нем, хлопочет об устройстве ему дебюта. Появление в семье молодого Бенедетти — важнейшее событие в жизни Руффо. Хотя голос он потерял и старается больше не думать о пении, но совершенно заворожен красотой могучего и сочного баритона, поселившегося в их квартире певца. Руффо бежит теперь со всех ног из мастерской домой, чтобы снова слушать этот «золотой» голос. Он не спускает глаз с поющего молодого человека, молча копирует его манеру подавать звук, движения мускулов лица, губ, даже его жесты. Вместе с ним он «в уме» разучивает оперные партии, и на работе в мастерской, привычно орудуя огнем и железом, «про себя» повторяет их.
И вот в один постине прекрасный день молодой Руффо, не перестающий восхищаться голосом Бенедетти, рассказывает о нем своему товарищу по мастерской, рабочему-кузнецу Пьетро. Желая дать понятие о том, как хорош Бенедетти, Руффо позой, жестами, манерой подавать голос, «паясничая», по собственным его словам, хочет изобразить молодого певца в партии доницеттиевского Велисария. И вдруг из груди его вырывается голос — баритон такой удивительной красоты и мощи, что им наполняется и звенит все помещение мастерской. Пьетро застывает ошеломленный, а Руффо продолжает петь радостно, свободно, раздувая звук до невероятной силы. Голос родился, он есть — это факт! И звучал он опять-таки в результате творческих наблюдений молодого Руффо, в результате той необыкновенной, чисто вокальной интуиции, позволившей ему осмысленно и плодотворно работать над собственным голосовым аппаратом, приглядываясь и прислушиваясь к Бенедетти.
С этого момента жизнь молодого рабочего посвящена одной цели: сделаться певцом. Он одержим стремлением учиться, развивать то, что так щедро отпущено ему природой, мечтает посвятить себя искусству. Мечтает и всячески старается превратить мечты в реальность. Однако в условиях тяжелого труда в мастерской это не так-то просто. Все же через год Руффо поступает в консерваторию Санта Чечилия. Казалось бы — радость? Увы, нет. Все получается довольно нескладно. Педагог-вокалист считает голос молодого рабочего каким-то неопределенным и намеревается сделать из него бас. Педагог-пианист попросту выставляет его из класса, придя в ужас от его жестких, невероятно огрубевших рабочих рук. И только преподавательница декламации, Вирджиния Марини, в прошлом известная артистка и мастер сценического искусства, находит у него выдающиеся актерские способности и подлинный артистический темперамент.
А в то же время отец Руффо, Оресте Титта, год тому назад приютивший у себя в доме Бенедетти и по-родственному заботившийся о нем, собственному сыну отказывает в праве на занятия пением. Поступление его в консерваторию он считает блажью, из мастерской его не отпускает и устраивает ему скандалы чуть ли не каждый раз, когда юноше надо отлучиться на занятия в Санта Чечилия. Долго выдерживать создавшееся положение невозможно. Развязка наступает через какие-нибудь полгода. Руффо навсегда расстается с консерваторией, не успев даже перейти на второй курс! Затем, поступив к частному преподавателю, он делает сразу огромные успехи. Но через два месяца уроки прекращаются: Руффо не смог заработать столько, сколько нужно было, чтобы рассчитаться с педагогом. Вот условия, в которых проходят годы учения одного из величайших вокалистов-актеров своего времени. Труден и безрадостен этот период ученичества. Скорее даже не ученичества, а напряженной борьбы за право считаться учеником. И юноша принимает отчаянное решение. Он уедет в Милан, чтобы там немного поучиться и... дебютировать на сцене.
В Милане — встреча с Лелио Казини, хорошим педагогом приятным человеком, и два-три месяца успешных занятий ним. Вот и все. Весь багаж приобретенных знаний, все артистическое вооружение, с которым двадцатилетний Руффо ступает на театральную сцену. С этого момента для него начинается новая жизнь. Жизнь, которую можно назвать романом о голосе, о том что этому голосу сопутствовало, о том, то происходило в связи с ним и вокруг него.
Первая сценическая площадка, на которую артистом выходит Титта Руффо — театр Костанци в Риме, тот самый театр Костанци, где он, шестнадцатилетний, четыре года назад был впервые потрясен музыкой. Несомненно, в факте этого выступления есть нечто героическое. Без общего образования, без каких бы то ни было сценических навыков, он выступает партии Герольда в «Лоэнгрине», — сложной вагнеровской опере, узыка которой непривычна для его неискушенного слуха, выступает первый раз с оркестром. Мало того, что он в первый раз на сценической площадке, он впервые поет загримированный, поет в театральном, обязывающем к особой пластике костюме. Между тем, рядом с ним нет тщательно подготовившего го учителя, нет друга-музыканта, нет человека, заботливо поверившего этот его грим и костюм, нет режиссера, который помог бы ему добрым советом. Ничего этого нет. Он, как неопытный пловец, упавший в бушующий океан, всецело предоставлен самому себе. Надеяться ему не на кого. Но он не теряет присутствия духа и внимательно проверяет свое состояние. Он чувствует, что его раздражает приклеенная борода, ему кажется, что она создает помеху для подачи голоса. И тогда он, прохаживаясь по сцене, умно и сосредоточенно, совсем как бывалый вокалист, производит ртом ряд движений, четко артикулируя слова. Ему уже исполнилось двадцать, но он очень худощав, выглядит совсем мальчишкой и как актер (в роли Герольда) не внушает большого доверия. К тому же говорит он в жизни негромко, каким-то высоким невзрослым голосом. Но когда он открывает рот на сцене — в зал несется голос в полном смысле слова феноменальный, несется лавина звука, несется баритон такой удивительной красоты и такой редкой мощи, что он способен заполнить собой любое самое большое театральное помещение. И на первом же спектакле публика, впервые услышав звучание этого голоса, приветствует его бурными аплодисментами. А когда через пять представлений в партии Тельрамунда появляется Оресте Бенедетти, он не может надивиться не только силе и великолепию голоса Руффо, но и тому, как смело и уверенно держится на сцене этот юноша, вчерашний рабочий кузнечной мастерской, два года назад не подозревавший о существовании своего голоса и молча не спускавший с поющего Бенедетти восторженно расширенных глаз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});