Закатываю глаза и резко выдыхаю.
— А я только что от нового генерального, — как бы между прочим замечает Юлька, накручивая длинную темную прядь на палец.
Эта фраза выводит меня из транса.
— Да ладно, — перевожу красноречивый взгляд на табличку возле двери и кашляю, — а я думала, там портал куда-нибудь на Мальдивы.
Юлька фыркает и собирается уже смотаться, но я ловлю её за предплечье. Она удивленно вздергивает аккуратные брови. Ждет, что я скажу. А меня разрывает от любопытства, но и страх я показывать не хочу. Потом же она же меня и подкалывать будет, как я тут тряслась возле кабинета.
— Ад, ты в норме? — смотрит на мои стиснутые на её блузке пальцы.
Они слегка подрагивают.
— И что там, у генерального? — киваю на дверь позади подруги.
Юлька как-то неопределенно пожимает плечами. А мне хочется её покусать, за то, что заставляет меня изнывать от невеселых догадок. Оборачивается, чтобы убедиться, что дверь к Сергею Витальевичу закрыта плотно. Подается ко мне и понижает голос.
— Ну, он не такой уж высокомерный засранец, как могло показаться на первый взгляд.
Хлопаю глазами. Глупо хихикаю и делаю несколько смелых шагов к кабинету Ржевского. Разворачиваюсь лицом к Юльке и ухмыляюсь.
— А тебе так показалось? Мне просто показалось, что он аллигатор, готовый откусить полруки, если ему покажешь палец.
Юлька лупит глаза, пока я все это проговариваю.
— Где аллигатор? — раздается низкий голос над ухом, который заставляет меня подпрыгнуть на месте.
Сердце проваливается куда-то под кафельную плитку, а мне приходится сделать глубокий вдох, чтоб не упасть в обморок от неожиданности.
Оборачиваюсь на генерального. Он вопросительно выгибает бровь, пока я пытаюсь откопать в голове хотя бы какое-то подходящее оправдание.
— Ну в зоопарке. Крокодилы. Мы просто со знакомым на днях были, и вот там они такие страшные… зубастые.
Боже, что я несу?
Генеральный высокомерно выгибает бровь. Ну ещё бы, я, наверное, сейчас напоминаю полную идиотку, которая лопочет полный бред.
— Юля, вы свободны, — оброняет в сторону застывшей подруги.
Бросаю на неё беспомощный взгляд. Но что она может сделать? Как мне помочь? Юлька закусывает губу и испаряется.
Генеральный шагает ко мне и оказывается критически близко.
— Это с тем знакомым, на котором вы висели, когда я приступал к своим обязанностям? В кабинет, — дергает головой и пропускает меня вперед.
Хоть я и была в этом кабинете десятки раз, но все равно шагаю за порог, как будто в логово… аллигатора, да. И глаза эти его зеленые, до дрожи продирают.
— Моя личная жизнь вас никак не касается, — брякаю и до боли кусаю язык.
Боже, ну неужели нельзя заткнуться и не разговаривать? Низкий смешок за спиной, от которого вся кожа покрывается пупырками.
— Зато меня касается, когда мне прилетает по роже непонятно за что.
Щеки вспыхивают от стыда.
— Идти писать заявление?
Сергей Витальевич обходит меня и усаживается в кожаное кресло. Складывает руки на столе, и в солнечном свете на манжете вспыхивает запонка. С зеленым камнем.
— А хочешь?
Резко вскидываю глаза. Он обратился ко мне на «ты»? Мне не показалось?
— Нет, не хочу.
Выгибает бровь, сцепляет длинные пальцы в замок, и я отмечаю, что на пальце у него нет обручального кольца.
Тьфу ты. А мне зачем это наблюдение?
— Тогда с чего бы тебе его писать?
Боже, вот же голос. Гипноз… Встряхиваю волосами и сосредотачиваюсь на лице генерального. Зеленые глаза щурятся, а сам он внимательно следит за мной, отчего внизу живота просыпается какой-то ураганчик.
Пожимаю плечами.
— Мало ли, может, вы очень обидчивы и жаждете крови… моей.
Босс закидывает голову и начинает громко хохотать, пока у меня нижняя челюсть ползет к полу.
— Не переживайте, Лада, я ещё попью вашей крови, — зловещий, казалось бы, голос Ржевского вызывает во всем теле приятную истому.
Да, боже, Трубецкая, куда утек твой мозг?
— Если можно, называйте меня Ада.
Дергает бровью, но никак не комментирует мою просьбу. Протягивает руку раскрытой ладонью вверх. Торможу, смотрю на ладонь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вы не хиромант, случаем?
Моргаю, поднимаю глаза на лицо генерального.
— Нет, с чего вы это взяли?
— Тогда что вы так внимательно смотрите на мою руку, как будто пытаетесь прочитать судьбу?
Боже, он невыносим…
— Прошу прощения, задумалась.
— Ада, отчет давайте.
— А. Да, конечно, — торопливо кладу папку перед генеральным и усаживаюсь напротив, складывая руки на коленках, как послушная ученица.
Зеленые глаза медленно перемещаются по строчкам, Сергей Витальевич пощипывает нижнюю губу. Потом хмурится, отчего я непроизвольно сжимаюсь на своем месте, а потом одергиваю себя, потому что мне нечего бояться.
Там все четко.
Стучит по одной строке и вопросительно смотрит на меня.
— Это вот что такое? — хмурится, и между бровями пролегает глубокая складка. Недобрая складка, я бы сказала.
Глава 3
— Где?
Приходится перегнуться через его стол, чтобы увидеть, куда он там показывает. Роюсь в памяти, пытаясь отыскать максимальное количество информации по этому договору.
— Ну вот же, — веду пальцем по строке с названием фирмы, — это закупка по креслам. Мы иногда снимаем зал для проведения форумов и бизнес-консультаций, и там всегда проблема с мебелью. Мы с вашим отцом решили, что проще приобрести свою и держать её на складе, по необходимости привозить.
И даже голос не дрожит. Зато ноздри улавливают аромат нового шефа. И он вызывает повышенное слюноотделение. Корица и мята. Обожаю…
— За двадцать мультов? — переключает внимание на себя Сергей Витальевич.
— Двадцать чего?
Закатывает глаза и стучит по столбику с суммой закупки.
— Миллионов.
— А, — откашливаюсь, — ну да, она качественная и премиум-класса. Там же бизнесмены, и важно произвести на них впечатление, чтобы…
— Ладно, я понял, не продолжай.
Я все ещё стою, упираясь локтями в стол, и только сейчас замечаю, как я близко с Ржевскому. И его взгляд, упирающийся в пуговицы моей блузки.
Тут же хочется выпрямиться и застегнуться до подбородка, но я усилием воли остаюсь на месте. Глупости. Уверена, ему все равно на мой вырез.
— Могу принести все коммерческие предложения по этой закупке. У меня все хранится, но другие фирмы предлагали ещё дороже. А у этих качество ничем не проигрывает.
— Я понял, Ада, — его голос становится ниже, и он дергает свой галстук, — ты можешь идти.
Кивает на дверь.
— Но тут ещё…
— Я сам разберусь, спасибо.
Выпрямляется, плечи расправляет. Будто ставит точку в нашей встрече.***
— Твою мать, — взвизгиваю, когда перед носом выныривает букет ромашек.
— Ладушка, привет, моя любимая жена, — скалится, как будто между нами ничего страшного не произошло, — ты уже освободилась?
А у меня при виде него снова какая-то трясучка начинается, и я скриплю зубами от злости.
— Слушай, Антош, — начинаю притворно милым голоском и наклоняюсь к нему, — а ты вообще как меня нашел?
Бывший муж удивленно моргает и тянет снова мне в лицо цветы.
Делаю глубокий вдох и громко чихаю. Боже, он даже не вспомнил, что у меня на пыльцу ромашек аллергия. Вот что значит, что человеку было всегда на меня наплевать и он не интересовался мной. И почему у меня на него глаза открылись только после того, как мы разошлись?
Отпихиваю букет, хотя самой жалко так обращаться с цветами, они же не виноваты, что их решил подарить идиот…
— Убери от меня этот куст, — рявкаю на всю парковку, пытаюсь протиснуться мимо него, чтобы скрыться в машине, но куда там…
Встал как стена — ни подвинуть, ни обойти.
— Ладушка, ну что ты как чужая?
Удивленно вздергиваю брови и прищуриваюсь.
— Слушай, Бурунов, тебе что от меня надо? — теряю терпение.