Между тем за окном поднималась заря, приятно освещая все розовыми тонами: проснулся рано. На краю разноцветного стекла переплетаются созданные морозом узоры, причудливо сочетающие в себе дикую красоту хаоса и гармонию природного изящества.
День предстоит насыщенный, особенно если учесть, что ничего не знаю об окружающей обстановке, мире, да и себе прежнем. Другое дело, что паники и мандража нет в помине, будто все происходящее в порядке вещей. А может, сплю до сих пор? Эдакий летаргический сон, вот и мерещится мне всякая хрень. Нет, не похоже, слишком все реалистично.
Размышлять над проблемами времени не было, Никифор вошел в сопровождении пары служанок, несущих в руках одежду: камзол, штаны и рубаху. Сам домоправитель нес черную широкополую шляпу.
Через десять минут мучений на мне оказались штаны чуть ниже колен, камзол (похожая на кафтан штуковина, только без обшлагов и боковых карманов), слегка укороченный и отлично сидящий по фигуре, алые чулки, кожаные ботфорты, галстук странной формы – и вот я готов к блужданиям по дворцу. Вот только епанчи-то у меня нет…
«Вот ведь задница! Откуда я все это знаю? И вообще, что такое епанча?» – с изумлением спрашиваю себя, стоя перед небольшим темным зеркалом с дефектными пятнами амальгамы. И тут же в голове как само собой разумеющееся проносится: «Епанча – просторный плащ с рукавами и пуговицами по борту…»
– Ничего себе, – едва слышно шепчу под нос.
– Вы что-то сказали, ваше высочество? – спросил Никифор, почему-то не применив «батюшки». Видимо, не та обстановка.
– Нет, все в порядке. Ступайте.
– Как изволите.
Кланяются и тихо уходят, не забыв прикрыть дверь.
Постоял пару минут, приноравливаясь к новой одежде и ботфортам. Хотя все было сделано специально на меня, однако душой чуждость вещей все-таки ощущалась: мол, родное, но что-то не то, непривычное.
– Эх, как ни прячься, а отсюда нужно выходить, не вечно же здесь сидеть, право слово. – Глубоко вздыхаю пару раз: вдох – выдох, вдох – выдох… – С Богом! Авось русское «авось» не подведет. По крайней мере, я на это искренне надеюсь…
* * *
Март 1707 года от Р. Х.
Москва
Алексей Петрович
Не успел все обдумать, как в голове словно переключили тумблер, включая что-то. Перед глазами опустилась едва видимая пелена, открывающая неясные картины. С каждым мгновением они будто листаются с возрастающей скоростью. Следом за какофонией изображений хлынул поток информации. Часть, найдя место, растворилась под напором новой, более нужной и полезной. И даже в таком состоянии прекрасно понимаю, что многое придется постигать самому, без помощи странной пелены!
Говорят, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Эта аксиома правдива и для нехороших событий в жизни. Не знаю, сколько времени прошло с момента «вливания» информации, но вот времени для усвоения потребуется в разы больше. Сложилось впечатление, что к голове подключили питание в пару киловольт и без зазрения совести пропустили через мозги. Причем никто не смог бы поручиться за то, что они в скором времени не вытекут из ушных раковин…
Легкий дурман заволок сознание, погружая в мир сновидений.
Вот пронеслась мысль о царевиче, следом – о Петре Первом. Не осознавая, в чем дело, докапываюсь до дна, ворошу, стараюсь запомнить как можно больше всего. Воспоминания какого-то человека начали тесно вплетаться в мои собственные (порой даже нельзя отличить одни от других), навечно связывая друг друга.
Царевич… «Да что такое-то? Ну не царский же я сын! – смеюсь угрюмо мыслям, только вторая половинка противится. – Или все же он?»
Легкая дрожь постепенно сошла на нет. Приходит осознание того, что неизбежно отгонялось все время: я в роли царевича – того самого, которого убил собственный отец. Пускай не своими руками, но сделано это было с его позволения точно. Да, именно Алексей, сын Петра Великого!
Но голова желает работать дальше, бросает в омут фантазий и желаний. А ведь каждый из нас мечтает оказаться в другом мире, быть не тем, кем является, примерить роль полководца или правителя! Так в чем дело? Пора поучаствовать в этом, раз уж судьба дала шанс!
После принятого решения с души сваливается тяжелый груз, неотвратимо тянущий на дно забвения. Теперь могу выпрямиться во весь рост.
«Коли так, то пора и мозги напрячь, вспомнить, что в истории было».
Кое-что припоминается. Вроде Алексей намеревался устроить заговор, правда, это стало стопроцентно известно только после допроса царевича в семнадцатом году, а может, и в восемнадцатом – блин, не помню. Но вот в реальности дела видятся в ином свете. Исходя из тех воспоминаний, которые мне достались, оказывается, что царевичу уже не раз делали такие предложения. Конечно, не напрямую, но такие, что узнай царь-батюшка – и все! Всем участникам придет полный абзац.
«Интересно, что же такого там говорили Алексею купцы и бояре?» – пришла в голову неожиданная мысль.
И тут же, словно прекрасно все понимающий метрдотель, разум приоткрыл часть воспоминаний Алексея, показывая светлицу одного из богатых домов, где сидят три человека – в старинных одеяниях, с большими ухоженными бородами.
– …Царевич, говорили тебе раньше и сейчас повторим: будь ты нашим царем. Много добра бы людям принес, не стали бы людишки тогда роптать, как ныне, – с неким укором сказал самый молодой из сидящих бояр.
– Я не могу идти против отца, – отвечает Алексей. – Батюшка мой…
– А никто и не зовет против царя идти, ты только встань во главе нас, твоих слуг преданных, а мы все сделаем, – вставил слово второй боярин, в бороде которого уже проявилась седина.
– Если государь узнает про это, не сносить мне головы, бояре. Бог милостив, но не батюшка, – перекрестившись, ответил царевич.
Следом за Алексеем перекрестились и бояре. Двумя перстами.
– Что ж, будем ждать, когда сам все поймешь, царевич, пусть и не сейчас, – сказал самый старый из троицы, тяжело вставая со своего места. – Вот только как бы поздно не было…
– Спасибо на добром слове, бояре, я подумаю…
«Ага, вот оно что, за такой разговорчик могут и к железному столу привязать, вгоняя под ногти раскаленные иглы. Нет, так закончить не хочу! Жить – оно всяко лучше», – говорю себе. Но тут второе «Я» дополнило едва слышно: «Но не по-всякому жить-то…»
То, что реформы Петра не поддерживались большинством из прежнего боярства, а для населения Руси были вообще тягостны, знаю из истории. Но вот как это недовольство проявлялось, явилось новостью. Одно дело – читать, а совсем другое – видеть эти лица. Хотя не буду скрывать: недовольство вполне обосновано.
Мало того, заговорщики предлагают вернуть развитие Руси в старую колею. Глупцы! Не понимают, что Европа не станет просто смотреть на Россию и стоять в сторонке, не пытаясь отхватить кусочек-другой от огромного государства. Конечно, у нее и своих проблем хватает, но ведь лет через десять, если мне не изменяет память, году так в пятнадцатом, кое-кто из них может и провести «разведку боем». Хотя пара бояр понимают нужды перемен, но при этом хотят оставаться самобытными…
Что ж, с этим можно согласиться. Правда, Петру глубоко фиолетово на мнение зажиточных купцов и бояр. Государь, как говорится, закусил удила на почве европейских обычаев и западных традиций, часть которых с каждым годом все больше и больше перекочевывает на Русь. Конечно, это встретило ярое противодействие со стороны простого люда, да и не простого тоже. Будь моя воля, не стал бы так кардинально менять жизнь…
Я же теперь царевич! Ага, которому прочат место главы заговора, а точнее, марионетки, и который так основательно подорвал доверие отца, что и думать о чем-то большем, чем о пьянстве, у моего визави не хватило ума… Весело.
Но все же, почему нужен именно заговор? Можно ведь переговорить с некоторыми купцами да и намекнуть на то, что стоит поддержать царя в паре начинаний, а взамен выпросить льготы для себя. Все-таки люди дельные и предприимчивые, должны понимать, что проще содействовать царю и при этом делать все по своему пониманию. И в том, что они делают, их никто не сможет обвинить, ведь указы царя-то будут выполняться! Вот только как убедить купцов и бояр?