Он ловит меня и притягивает к своей груди, обнимая и крепко прижимая к себе.
— Мне так чертовски жаль, Калли, — выдыхает он мне в ухо, и осознание того, что он мне говорит, хотя я уже знала, полностью ломает меня.
Тепло окружает меня, пока мои девочки утешают меня, делая все возможное, чтобы сделать это более терпимым.
Но ничего из этого не работает. Боль слишком острая, слишком жестокая. И страх… Черт возьми, страх того, что это только начало агонии, такой же подавляющий, как и горе.
— Где он, Алекс? — хнычу я.
— Черт возьми, Кэл. — Его хватка на мне усиливается, и это мало помогает моему хрупкому состоянию. — Я не знаю.
Уткнувшись лицом в изгиб его шеи, я рыдаю обо всем, что потеряла, и обо всем, что, как я чувствую, ускользает от меня.
Голоса разносятся в воздухе вокруг меня, но я не слышу ни слова. Люди двигаются, двигатели урчат, а завалы продолжают вывозиться. Единственное, что остается неизменным, — это руки, обнимающие меня.
Поддержка Алекса никогда не ослабевает, несмотря на то, что ему так же больно, как и мне.
— Ты хочешь пойти и увидеть его? — спрашивает он сильным голосом, давая мне зацепиться за что-то.
— Эм… — У меня голова идет кругом от важности этого вопроса. Я крепко сжимаю глаза, пытаясь решить, хочу ли я, чтобы моим последним воспоминанием об отце было то, как он улыбается сегодня вечером, празднуя мамин день рождения, или лежит на носилках, вероятно, избитый, в синяках и переломах.
— Нико все еще там.
Я киваю в грудь Алекса и делаю глубокий вдох.
Это не только обо мне. Я не единственная, кто кого-то здесь потерял. Нико, он—
Рыдание вырывается из моего горла.
Мой брат только что потерял своего героя.
— Я нужна Н-Нико.
Губы Алекса приоткрываются, чтобы ответить, но я не даю ему шанса. Я обхожу его и иду туда, где мой брат все еще стоит на коленях на земле перед нашим отцом.
Я опускаюсь рядом с ним, мое сердце колотится в горле, и я смотрю на его профиль.
Выражение лица Нико непроницаемо, его маска прочно на месте.
Но в ту секунду, когда я тянусь к нему и обнимаю за плечи, все меняется. Как будто от моего прикосновения рушатся пошатнувшиеся основы, которые поддерживали его, и он падает на меня, сжимая меня так крепко, что мне трудно дышать.
Он ничего не говорит и не издает ни звука, пока мы просто держимся друг за друга. Наша боль сталкивается, наше горе только растет с течением секунд и минут.
Только когда некоторое время спустя на меня падает тень, я, наконец, отрываю взгляд от изгиба его шеи.
Я нахожу Тео, смотрящего на нас сверху вниз с расстроенным выражением лица.
— Босс отправился навестить вашу маму, — говорит он нам деловым тоном, но я понимаю почему.
Нико кивает, когда наконец отпускает меня, и оглядывается туда, где мирно лежит папа, и, прежде чем я понимаю, что делаю, я следую за ним.
У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на его грязное лицо.
— Папа, — шепчу я, двигаясь вперед и дотягиваясь до его руки, лежащей у него на груди.
Она все еще теплая, и я цепляюсь за нее, как за спасательный круг, несмотря на то, что знаю, что это подделка.
Он ушел. Я это знаю. И что еще хуже? Я это чувствую.
— Ты заслуживал лучшего, чем это, — говорю я ему. — Я… мне жаль, что ты не сможешь увидеть м-моего— Комок в моем горле обрывает остальные слова, когда моя рука ложится на живот. Ход, который, я надеюсь, все пропустят. Кажется, все, кроме Алекса, когда его рука опускается на мое плечо, мягко сжимая.
— Тебе следует пойти домой, Калли. Уже поздно и— Нико сглатывает и испускает долгий вздох. — Нам нужно продолжать копать. Он на мгновение опускает голову, прежде чем подняться на ноги и вернуться туда, где некоторые ребята все еще работают.
— Н-нет, я не могу—
— Он прав, малышка Си. Уже поздно, ты ничего не ела и— Слова Алекса обрываются, когда я пристально смотрю на него.
— Мы нужны ему, Алекс. Ему нужно, чтобы мы его нашли.
Он кивает, в его серых глазах мелькает понимание, но это еще не все, и прежде чем он открывает рот, я знаю, что то, что должно произойти дальше, уничтожит меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И ему нужно, чтобы я присматривал за тобой. — Его взгляд опускается на мой живот, когда боль от нашей нынешней ситуации угрожает снова свалить меня с ног.
— Н-но, папа, — говорю я, оглядываясь через плечо.
— Ребята позаботятся о нем. Тебе не нужно беспокоиться. — Я поднимаю взгляд, мои глаза ловят взгляд парамедиков, которые наблюдают за нами со стороны, ожидая, чтобы сделать все, что им нужно. Они оба сочувственно улыбаются мне, и я киваю в знак признательности за то, что позволили Нико подойти к телу на этот раз. Я уверена, что на самом деле это не входит в их должностные инструкции.
— Позволь ему присмотреть за тобой, Калли, — говорит Стелла откуда-то из-за моей спины.
Я хмурю брови, удивляясь, почему она не требует, чтобы она сделала это сама. Но в равной степени я не спорю, потому что единственного человека, которого я хочу обнять прямо сейчас, здесь нет. Или он здесь, он просто…
— Хорошо, — уступаю я.
Прежде чем я успеваю пошевелиться, Алекс притягивает меня к себе и ведет к моей машине.
Кажется, что поездка сюда произошла целую жизнь назад. Пребывание здесь на вечеринке прошлой ночью почти похоже на сон или кошмар. Хотя это было всего двадцать четыре часа назад.
— Ты должен остаться. У тебя больше шансов найти его, — возражаю я, когда он садится на мое водительское сиденье.
Он тянется к моей руке и сжимает ее. — Я поступаю правильно, — уверяет он меня, хотя его глаза не отрываются от кучи обломков.
— Но что, если—
— Они найдут его. Они должны.
— А что, если—
— Невозможно. Он где-то там, просто ждет, я знаю, что он жив.
— Тогда ты должен—
— Присматривать за тобой. Уверяю тебя, это то, чего бы он хотел.
Я смотрю на его профиль, сосредотачиваясь на твердой линии его челюсти, пока мое зрение затуманивается от слез.
— Спасибо тебе, — шепчу я.
Он медленно отводит глаза и поворачивается ко мне. Темнота и боль, отражающиеся во мне, подобны физическому удару в грудь.
— Он вернется к нам, Калли.
— А если он этого не сделает? — Спрашиваю я, мой голос срывается с каждым словом.
— Тогда я буду рядом с тобой на каждом шагу.
Я прерывисто выдыхаю, когда мои эмоции снова угрожают взять надо мной верх, тяжесть его обещания давит на меня.
— Нет, я не могу просить тебя—
— Один шаг за раз, да?
Его большой палец касается моих поцарапанных костяшек, его любовь и поддержка просачиваются сквозь мою кожу.
— Д-да. Хорошо, — шепчу я, не в состоянии ничего сделать, кроме как последовать его примеру. Я уже на пределе и развалюсь на части в своей машине, если он быстро не вернет меня домой.
Кивнув, он заводит машину. Бросив один долгий взгляд на то место, где лежит мой отец, а рядом с ним парамедики, затем на Нико, который отказывается останавливаться, я закрываю глаза и позволяю Алексу забрать меня из этого кошмара.
По дороге домой никто из нас не произносит ни слова. Нет слов, чтобы сказать. Ничто этого не исправит. Ничто не вернет моего отца, и ничто не повернет время вспять и не остановит события вчерашнего дня, меняющие ход всех наших жизней.
К тому времени, как мы подъезжаем к дому, я полностью отключаюсь.
Мне каким-то образом удалось запихнуть боль и горе в непроницаемый ящик, и я натянула свою собственную маску, которой, я уверена, Деймон гордился бы.
Я не чувствую себя сильной, когда выхожу из машины. Я не чувствую… ничего.
Мое тело движется так, как будто оно знает, что ему нужно, без указаний моего мозга, и я просто позволяю ему делать свое дело.
Со стороны гостиной доносятся громкие крики, но я не двигаюсь в том направлении. Последнее, что я хочу увидеть прямо сейчас, это как мама разваливается на части.
— Калли, подожди, — зовет Алекс из-за моей спины. Но я не останавливаюсь, когда бегу в свой подвал.