сего Константин помрачнел.
– Культуру, значит, – проворчал он, смяв в ладони салфетку. – Культура – дело большое. Без кураторов никак не обойтись.
Почувствовав, что атмосфера за столиком похолодела на пару градусов, Вера кивнула в сторону бутылки:
– Может, еще?
– Пожалуй.
Прикончив свой бокал, Вера поинтересовалась, кем работает он. Константин потер указательным пальцем внезапно зачесавшуюся бровь.
– Менеджер проектов. Правда, сейчас в отпуске.
– Творческом? – подсказала она.
– Ага. – Константин щелкнул пальцами, подзывая официанта. – Нам еще бутылку, и двести грамм «Арарата абрикос».
Вера продолжала смотреть на него, едва заметно улыбаясь.
– Как называется этот коктейль? Огни Москвы?
– Северное сияние, – ответил Константин. – Пробовала когда-нибудь?
– Нет. Это вообще безопасно? Шампанское мешать с коньяком?
Он только отмахнулся:
– С тобой профессионал. На меня можешь положиться. Обкатано студенческой юностью.
Воспользовавшись тем, что о студенчестве он сам упомянул, Вера продолжила спрашивать:
– И где ты учился?
– А какие предположения? – ответил он вопросом на вопрос.
– Институт управления. Или культуры. Или вообще актерский.
Он слегка насторожился, прищурился на нее.
– Почему это?
– Да так, интуиция. Давай признавайся!
Но нет, признания не последовало. Константин потер руками лицо, что-то пробурчал с легким раздражением в голосе и сообщил:
– Университет, химический факультет. С красным дипломом. Поэтому насчет шампанского с коньяком можешь не волноваться.
Он плеснул в оба бокала понемногу шампанского, потом из графинчика тонкой струйкой подлил коньяк. Вера понюхала – действительно, пахнет абрикосами, точнее, косточками и чуть-чуть курагой. Они выпили, уже без тоста, просто так. Вкус Вере понравился, хоть и было крепковато для коктейля. Константин кивнул на ее руку:
– Не замужем?
Вера вздрогнула, посмотрела на палец без кольца. Действительно, свободна теперь, как ветер.
– В разводе, – ответила коротко, – а ты?
– Не женат. И никогда не был.
– Принципиально?
– Ну почему принципиально… Просто очень занят.
– Обычно говорят, что подходящей женщины не попалось, – заметила Вера.
– Так женщинам нужно внимание, а внимание – значит время. Времени у меня нет. – Тут уже вздрогнул он. – Не было, точнее. Пока.
Разговор становился напряженным; Вера поднялась и, извинившись, отошла в туалет. Постояла над раковиной, давая успокоиться дыханию, подставила ладони под холодную воду. Проверила в зеркале, не слишком ли разрумянились щеки… нет, все в порядке, можно идти назад.
Константин поднялся из-за стола ей навстречу:
– Тысяча извинений! Я совсем забыл, что ты собиралась поужинать. Давай-ка закажем тебе что-нибудь поесть. А потом продолжим.
Нельзя было не признать, что еда – идеальный способ разрядить обстановку. Пока они выбирали блюда, пока советовались насчет рыбы и стейков, пока определялись, какое к ним подойдет вино, обоим стало легче и свободнее. Дальше появились новые темы для беседы: как что приготовлено, правильной ли прожарки мясо, а рыба – в самый раз?
Верино предположение подтвердилось – ресторан не зря пользовался популярностью, и кормили в нем отлично. Нежное филе черной трески, спаржа на гриле, сбрызнутая оливковым маслом и присыпанная хлопьями пармезана, бурый рис – крупинка к крупинке, – и запеченные крошечные помидоры оказались удивительно вкусными, особенно в сопровождении тихого белого вина.
Бутылка опять закончилась быстро, и Константин решил:
– Пожалуй, пора и по виски.
Заметив, что Вера колеблется, добавил:
– Только не вздумай отказываться! Когда еще так посидим.
С учетом того, что «сидели» они впервые, замечание казалось обоснованным. Вера оценила свои силы: шампанского, вина и «Арарата» ей хватило, чтобы немного поднять настроение, но сытный ужин опьянение сгладил, если не прогнал совсем. Виски? Пусть будет виски. Вера кивнула и устроилась на стуле поудобнее, подобрав под себя одну ногу.
– Скажи-ка мне, Костя, – начала она, – почему ты один в пятничный вечер? Совсем некого было пригласить?
– Видишь ли, я собирался томиться в одиночестве и тоске, – бойко, ей в тон, ответил он, – но внезапно, в свете апрельского заката…
– Передо мной явилась ты, – расхохоталась Вера. – Угадала?
– В общих чертах. – Он хотел что-то добавить, но вдруг из глубины зала донесся возглас:
– Константин! Извините, это вы?
К их столу спешила женщина в брючном костюме, с дерзкой стрижкой-ежиком, размахивая мобильным телефоном в руке.
Глаза у Константина заметались туда-сюда, но прятаться было поздно – женщина рысью неслась к ним. Верин собеседник встал, оправил рубашку, бросил на стол тканевую салфетку с колен.
– Я хотела вас поблагодарить… – затараторила женщина возбужденно, – такого высокого класса не ожидаешь от…
Константин ее перебил:
– И вам большое спасибо, очень приятно.
Он поцеловал женщине руку, ласково улыбнулся, но во взгляде у него так и сквозило нетерпение.
Женщина отошла, оглядываясь и делая восторженные глаза, а Константин, присев, объяснил Вере:
– Понятия не имею, кто такая. Клиентка, наверное.
Он позвенел кубиками льда в стакане с виски, укусил ровными зубами лимон. Похоже, появление незнакомки немного выбило его из колеи. Вера, чтобы его утешить, напомнила:
– Мы закончили на «явилась ты». Можешь продолжить с того же места.
– Ну да! – обрадовался он. – Ты явилась и зажгла… Ой, это уже из другой оперы. В общем, видишь ли…
Вера с изумлением поняла, что он пьян гораздо сильнее ее, что было удивительно, поскольку выглядел Константин крепким и в смысле алкоголя бывалым. Интересно, во сколько и с чего он начал сегодняшний «забег»? Она предложила заказать кофе, но собеседник был непреклонен: виски и только виски. Для кофе слишком рано – каких-то одиннадцать часов. Потом, за кофе лучше пойти в другое заведение – ночную кофейню. Кстати, там отличный кальян…
Вера представила себе сумрак кальянной, клубы пахучего сладкого дыма, мягкие подушки.
– Может, сейчас и пойдем? – спросила она. – Заодно проветримся.
– Только допьем.
Он поднял стакан повыше, выдохнул:
– За тебя! – и проглотил виски вместе с ледяной крошкой.
Темнота на улице сгущалась вокруг белых пятен фонарей, а выше рассеивалась, и небо казалось прозрачным. Обратив внимание, что плащ у Веры тонкий, а под ним – одна футболка, Константин предложил свое пальто, но ей не было холодно, и Вера отказалась. Она даже не стала застегиваться: так и шла нараспашку, взмахивая полами, как крыльями, держа руки в карманах.
Над рекой зависал мост, заканчивавшийся смотровой площадкой, – он не доходил до противоположного берега, где стояли отреставрированные корпуса старой ткацкой фабрики с арочными окнами в свежевыкрашенных переплетах. Кирпичную кладку эффектно подсвечивали прожекторы, отчего фабрика приобретала сходство с музеем или галереей.
Мост – красный с белыми перемычками, деревянный, обновленный к весне, – так и манил дойти до конца, заглянуть в воду. Речка была узенькая, никчемная, но продуманное обрамление делало ее даже симпатичной. Чуть дальше, где заканчивался центр и начинались спальные районы, она мелела и бежала по камешкам, унося прочь из города мусор, фантики и окурки.
Здесь же,