приказы. У срочника своего свободного времени нет.
— Ладно, беги, — вздохнул он. — Но если что, я тут часто теперь бываю.
Осторожно пожал ему руку, затем двинулся обратно. Выходя на улицу Курчатова, едва нос к носу не столкнулся милицейским патрулем.
Один рядовой, другой младший сержант.
Они скользнули по мне взглядом, увидели перебинтованную руку. Но к счастью, никак не отреагировали и пошли дальше. А я, судорожно выдохнув, поспешил к пешеходному переходу. Чем быстрее я уйду из оживленного района, тем лучше.
Через двадцать минут добравшись до грунтовой дороги, ведущей к моему убежищу, я заметил стоящую на обочине черную «Волгу». Сразу догадался, что это по мою душу. Вот только кто? Андрей Петров или кто-то из комитетских?
Мысль о том, что он меня слил, не казалась мне очевидной. Но чем черт не шутит, вдруг от меня и здесь просто хотят избавиться? Что-то в последнее время я стал излишне подозрительным, хотя опять же, на сей раз чуйка молчала. В любом случае, при следующем разговоре нужно расставить точки над «И» и поболтать с «коллегой по несчастью» по душам. Выяснить, чем он дышит. А если мы с ним «одной крови», то почему бы не привлечь его к своему делу?!
Снова начал моросить мелкий противный дождь. Чтобы не месить грязь, прошел через посадку, направился к дому. За эти два неполных дня, никого из местных жителей здесь я не видел. Однако сейчас, неподалеку от первого дома, на поваленном бревне увидел человека в черной куртке. Это был Петров.
При моем приближении, он поднялся, неторопливо двинулся навстречу. Про себя отметил, что он все еще прихрамывал — мой «лоу-кик» он запомнит надолго.
— Ну, здорова, Алексей! — он протянул мне руку.
— Здравия! — по-военному произнес я.
Ответил на рукопожатие лишь символично — рука-то забинтована. Он это дело сразу отметил, поэтому спросил:
— Смотрю, рана серьезная? Уже в больничку смотался?
— Я же говорил, что сам разберусь. Не впервой.
— Да я и не сомневался, — улыбнулся он, затем добавил. — Леха, я пришел не просто так… У меня к тебе серьезный разговор.
Заметил, что у него на плече висит довольно большой рюкзак.
— Понимаю, — отозвался я. — У меня к тебе тоже вопросы имеются. Идем в дом, погода что-то совсем дерьмовая!
Открыв входную дверь, я пропустил Петрова внутрь.
Пока я раздевался, тот ловко скинул рюкзак. Что-то звякнуло об стол.
Обернувшись, я увидел, что Андрей достает из рюкзака закуску, консервы. На журнальном столике уже стояли две бутылки «Столичной».
— Стаканы найдутся? — улыбнувшись, поинтересовался он.
— Найдем. Безвыходных ситуаций не бывает! — усмехнулся я, сообразив, в каком русле будет проходить наша беседа по душам. Такой расклад меня устраивал куда больше, чем в предыдущий раз — до сих пор носом дышать не мог.
Не прошло и получаса, как мы уже разогретые, обсуждали впечатления от встречи.
— Я даже не думал, что мне встретится кто-то еще, из другого времени, — активно жестикулируя, говорил Андрей. — Я и тогда, в семьдесят восьмом не понял, что толком произошло. Просто принял как есть. А когда ты заикнулся про аварию на атомной электростанции, у меня в голове как будто что-то щелкнуло. Знаешь, у меня отец работает журналистом… Случайно раскопал где-то в секретных архивах информацию, о ранее произошедших в Союзе радиационных авариях. Годов с пятидесятых. Он считает, что они имеют общую связь.
— А отца, случайно, не Григорий зовут? — поинтересовался я, отрезая себе кругляш «Докторской».
— Уже познакомился? — изумился Андрюха, отставляя бутылку в сторону. — Когда успел?
— Да так, судьба свела. Еще в восемьдесят четвертом году, в поезде вместе ехали. Я ведь вас с ним вместе видел, и не раз. В марте этого года, в гостинице Припять. Я тогда отчего-то решил, что ты иностранный диверсант, а Григорий осведомитель. Он тебе документы передавал, а я думал там имена, явки, пароли…
— Да какой из меня диверсант? — усмехнулся Петров, наливая очередную порцию сорокоградусной. — Я про устройство этих, станций атомных, ни черта не знаю. Вообще. Но отец много чего раскопал, просил кое-что проверить. Но все как-то за уши притянуто. Никакой конкретики. Но я-то помнил, что в восемьдесят шестом году действительно произошла авария, из-за которой потом Припять эвакуировали. Только причем тут диверсия? Была же авария, ошибка персонала. Разве нет?
Я тряхнул головой.
— А вот на эту тему, Андрюха, я и хотел с тобой поговорить! Я практически уверен, что дефектами реактора воспользовались, чтобы устроить диверсию.
— Кто воспользовался? — нахмурился Петров.
— Это нам и предстоит выяснить…
Глава 2
Странности
Наша беседа все продолжалась.
— Вот ты скажи мне, какой смысл в том, что мы умерли в будущем, а очнулись здесь, в СССР? Высшие силы непросто так дали нам второй шанс!
— Ай, не грузи, — качнул головой Андрей. — Думаешь, за семь лет мне в голову не приходила эта мысль? Да я первый месяц вообще не мог в себя прийти от осознания факта случившегося. Но знаешь, сориентировался я быстро!
— Ну да, конечно. Вот ты в прошлой жизни кем был? Ментом? А оказавшись в Союзе, снова пошел по той же дорожке. Как так?
— Не знаю, — пожал плечами тот. — Меня все устраивало. Захотел пройти этот путь заново, без ошибок.
— Но ты же мог стать кем угодно! Использовать знания из будущего на свое усмотрение… Разбогатеть, занять любую должность! Почему пошел по второму кругу?
— Я об этом не думал.
— Ну, ладно. И что, многое удалось поменять?
Видно было, что Петров основательно задумался. Правда, в подвыпившем состоянии мыслительный процесс шел со скрипом.
— Ну, в целом да. В прошлой жизни я сам дров наломал. Все работа, работа… А то, что от меня там жена ушла, и я по карьерной лестнице не добился ни хрена, так то сам виноват. Сейчас я строю свою карьеру заново, иду по тому же пути, не допуская прежние ошибки. И честно говоря, я рад тому, как все обернулось.
— Рад? — переспросил я. — Семья есть? А дети?
Под «сорокаградусную» разговор пошел куда-то не туда.
— Ты вообще для чего все это начал? — Петров посмотрел на меня мутным взглядом.
— Ну… Я перед собой цель важную поставил, — я снова завел предыдущую песню. — Предотвратить аварию на электростанции! Сам посуди, какое это окажет влияние на всю страну! На людей! Шанс основательно изменить историю всего Союза. И это вполне реально!
Петров фыркнул.
— А чего ты фыркаешь? Мы знаем дату, знаем время. Знаем причины. Ну, понятно, что истинная причина случившегося все равно может оказаться иной, несмотря на собранные