Читать интересную книгу Четыре страшных повести. Сборник - Андрей Хорошавин

Пока жена возилась на кухне с ужином, он вышел на заваленный узлами балкон. Сдвинул створку в сторону и выглянул наружу. Ветер стих. Листья тополей едва колыхались. За тополями он снова увидел остов заброшенного дома и долго смотрел на его почерневшие от времени бревенчатые стены, на окна с растрескавшимися стёклами.

В памяти всплыло всё, до мельчайших подробностей. Её белое пышное тело на розовом, обшитом рюшами покрывале. Размётанные по подушке волосы. Её испуганные тускнеющие глаза и отвисшая челюсть. По спине пробежал холодок. Он тряхнул головой и ушёл внутрь.

Поужинали и улеглись пораньше. Диван стоял посреди зала, а вокруг него в беспорядке возвышались шкафы мебельной стенки. Окна ещё без штор, потому отблески луны ложились на пол и разбросанные по нему вещи.

– Слушай, Володь? – Жена прижалась к его плечу. – Серёжка из армии вернётся, вот обрадуется. У Юльки теперь своя комната будет. Представляешь, приедет из лагеря, а тут комната своя. – Она глубоко вздохнула и сильнее прижалась к тёплому плечу мужа. Но он не ответил. Она подняла глаза. Муж уже засыпал, уставший за день. Глаза жены блестели в ночи, на лице счастливая улыбка. Вскоре уснула и она.

Разбудил их шум и ещё какой—то звук, спросонья не понять. Владимир Тимофеевич вскочил и прислушался.

– Как будто ветер шумит. – Жена испуганно смотрела на него. – Он встал и прошёл в комнату с балконом. Застеклённая балконная дверь была распахнута настежь, а во всю длину стеклоблока из угла в угол тянулась трещина.

– Ах, что б тебя. Теперь придётся блок менять.

Наступая в темноте на узлы, он пробрался к открытой створке балконного остекления. Снаружи шумела листва, раскачивались макушки тополей. Луна тускло просвечивала между наплывающих туч. Его лицо обдало потоком воздуха. Он непроизвольно бросил взгляд в сторону заброшенного дома, и ему показалось, что…. Нет, просто показалось. «Наверное, с утра дождь врежет. Хорошо, что сегодня всё успели». Захотелось курить. Он задвинул створку, запер балконную дверь и вернулся в постель к жене.

– Что там?

– Да балкон не закрыл. Дверь ветром и распахнуло. Стекло треснуло.

– Ну, надо же?

– Ладно, спи, заменю в выходные.

Она появилась из светящейся дымки. Голая и посеребрённая лунным светом. Она стояла, с укором смотрела на него и качала головой. В руках она держала одежду.

– Что же ты Володя не одел меня. Я так замёрзла.

Запищал будильник. Он открыл глаза. Жены уже рядом не было. Из кухни доносился шум кипящего чайника, и запах яичницы с колбасой и луком. Голова была тяжёлой. Он не выспался.

Но вскоре настроение опять вернулось к нему. Он принял душ. Какое блаженство. Теперь это можно делать хоть по десять раз на дню. В ванной всё блестело и радовало глаз. Горячий чай и яичница, окончательно развеяли воспоминания о прошлом.

Пропустив на перекрёстке группу школьников, он весело просигналил им и дал газу. Вывернув на главную улицу, он бросил взгляд на остов заброшенного дома. Таблички с номером шестьдесят восемь уже не было. Солнце отразилось на осколках разбитых окон, и ему показалось, что за стеклом крайнего справа окна мелькнуло бледное лицо. Руль дёрнулся в его руках. Сердце застучало сильнее.

Давно она не приходила. Сразу после всего, что произошло, он видел её чуть ли не каждый день в течение двух лет. Она садилась к нему на край кровати и плакала, или просила выпустить её. После свадьбы с Любашей, сны прекратились.

Воспоминания накатили холодной волной. Его опрашивал следователь. Потом проверяли и его машину, но ничего не нашли. У него хватило ума сменить колёса и избавиться от лопаты. Он промыл багажник бензином, перестирал одежду, в которой был на свадьбе, на несколько раз. Он так боялся, что не мог уснуть по ночам. Её тело так и не нашли, и дело, по которому он проходил, как свидетель, было приостановлено, а потом и прекращено за давностью лет. Тогда он и начал пить. Сначала это помогало забыться, потом вошло в привычку.

После свадьбы с Любашей, он перестал напиваться. Всё наладилось в его жизни, и он вспоминал о происшествии всё реже и реже. И вот опять. «Это всё из—за этого дома. Ещё устал вчера. Всё хорошо. Всё пройдёт. Всё уже прошло».

В обед позвонила жена.

– Представляешь, утром села к зеркалу, только достала тушь, а оно пополам. Кусок вывалился и об пол вдребезги.

– Наверное, во время переезда перегнули, вот стекло и лопнуло. А в суете не заметили.

– Наверное. Ты сегодня не задерживайся. Дома работы полно.

– Да понимаю я.

Он выключил телефон и почувствовал лёгкое раздражение.

По дороге с работы заехал в магазин. Купил стеклоблок и зеркало и домой. Весь вечер расставляли мебель. Он бурил стены для полок и шкафов, вворачивал саморезы, вбивал дюбель гвозди. Когда улеглись, часы показывали начало двенадцатого. Уставшие и довольные они уснули. Снова приснилась она. Снова просила согреть и смотрела так, что холодело внутри.

Утром он встал с тяжёлой головой. «Хорошо, что сегодня суббота». У жены рабочий день. Её смена в магазине. Он позавтракал и занялся делами. Но на первом же саморезе, шуруповёрт сорвался и он со всего маху вонзил биту в верхнюю фалангу большого пальца. На стену хлестануло кровью. Пока искал аптечку, залил кровью пол в ванной.

– Чёрт!

Палец распух и ужасно болел. Принял таблетку Темпалгина и вышел на балкон. Снова захотелось курить, но он снова сдержался. Уже год прошёл с тех пор, как он выкурил последнюю сигарету и выпил последнюю рюмку и, к радости жены и дочери, пообещал, что больше никогда не прикоснётся к этой гадости. Вернулся в квартиру и осмотрел балконную дверь. Распаковал и заменил стеклоблок. Потом обрезал по размеру и вставил зеркало на место разбившегося. Собрал трюмо и установил в прихожей.

Пискнул мобильник. Звонила жена. Голос заплаканный.

– Я из больницы. Красилась перед работой и кусок туши попал в глаз. Я промыла, но стало ещё хуже. Глаз весь опух. Меня Валя подменила на сегодня. Заедешь за мной?

Завёл грузовик. Двинул к поликлинике.

У Любани повязка в пол лица. Он довёл её до машины, усадил.

– Болит?

– Очень. Не надо было в разбитое зеркало смотреть.

– Да ерунда всё это. Пройдёт.

Грузовик тронулся. Жена прижалась к его плечу.

– У меня вон тоже травма. Палец битой пропорол. Так, что мы оба с тобой теперь инвалиды.

Жена рассмеялась и повеселела.

Перестали сниться сны. Дня через три его палец зажил, и он снова вернулся к домашним делам. С женой оказалось сложнее. Опухоль всё не спадала. Глаз всё время болел. В больнице сказали, что это из—за китайской туши. Что—то попало в глаз и вызвало аллергию. Но скоро всё пройдёт. Брали на анализ кровь, промывали глаз, меняли повязку. Несколько раз делали уколы. Но глаз продолжал болеть. Опухоль, правда, спала, но вот боли не проходили.

Ещё через неделю жене выписали направление в областную поликлинику. Он отвёз её в областной центр и оставил там. Обследование заняло три дня.

Заключение врачей прозвучало, как удар грома. Рак роговицы глаза в начальной стадии. Ничего не помогло. Процесс развивался настолько быстро, что жена не дожила до приезда дочери из лагеря.

4

Он не верил, что это происходит с ним. Даже стоя на краю могилы жены. Даже когда первые комья земли упали на крышку её гроба. Рядом плакала дочь. Сына отпустили из армии на похороны, и он тоже стоял рядом, обнимал Юлю за плечи и успокаивал, сам еле сдерживая слёзы. Он смотрел по сторонам затуманенными от слёз глазами и искал ответа в окружающих его лицах. Но люди опускали головы. Что тут скажешь. Он пытался поймать их взгляды, но тщетно.

Желающих проводить Любашу в последний путь оказалось, на удивление много. Родня, подруги, коллеги по работе. Собрались и его сослуживцы. Даже кое—кто из соседей пришёл. И вдруг сердце ухнуло куда—то вниз, в холодную темноту могилы. За спинами пришедших он увидел её. Она стояла за оградой соседней могилы и смотрела ему в глаза. От неё исходило голубое свечение. Она всё так же держала в руках скомканную одежду и по её бледным щекам стекали слёзы. Она шевельнула посиневшими губами, и он услыхал её шёпот:

– Теперь ты меня согреешь?

Голова пошла кругом. Перед глазами замелькали встревоженные лица. Ему показалось, что он падает в могилу вслед за женой. Очнулся он уже лёжа на земле. Над ним склонились множество лиц. Они что—то говорили ему, но он ничего не слышал. Он видел только её. Он нависла над ним, источая могильный смрад и холод. И тогда он впервые заговорил с ней.

– Что тебе нужно от меня?

Она улыбнулась, прикоснулась к его губам своим холодным ртом и вновь прошептала:

– Ты!! – Потом она повернулась к нему спиной, будто собралась уходить, но в последний момент оглянулась. – Приходи ко мне. Я живу всё там же. Я смотрю и вижу твои окна.