1908
Споры
Каждый прав и каждый виноват.Все полны обидным снисхожденьемИ, мешая истину с глумленьем,До конца обидеться спешат.
Эти споры – споры без исхода,С правдой, с тьмой, с людьми, с самим собой,Изнуряют тщетною борьбойИ пугают нищенством прихода.
По домам бессильно разбредаясь,Мы нашли ли собственный ответ?Что ж слепые наши «да» и «нет»Разбрелись, убого спотыкаясь?
Или мысли наши – жернова?Или спор – особое искусство,Чтоб, калеча мысль и теша чувство,Без конца низать случайные слова?
Если б были мы немного проще,Если б мы учились понимать,Мы могли бы в жизни не блуждать,Словно дети в незнакомой роще.
Вновь забытый образ вырастает:Притаилась Истина в углу,И с тоской глядит в пустую мглу,И лицо руками закрывает…
1908
Интеллигент
Повернувшись спиной к обманувшей надеждеИ беспомощно свесив усталый язык,Не раздевшись, он спит в европейской одеждеИ храпит, как больной паровик.
Истомила Идея бесплодьем интрижек,По углам паутина ленивой тоски,На полу вороха неразрезанных книжекИ разбитых скрижалей куски.
За окном непогода лютеет и злится…Стены прочны, и мягок пружинный диван.Под осеннюю бурю так сладостно спитсяВсем, кто бледной усталостью пьян.
Дорогой мой, шепни мне сквозь сон по секрету,Отчего ты так страшно и тупо устал?За несбыточным счастьем гонялся по свету,Или, может быть, землю пахал?
Дрогнул рот. Разомкнулись тяжелые вежды,Монотонные звуки уныло текут:«Брат! Одну за другой хоронил я надежды,Брат! От этого больше всего устают.
Были яркие речи и смелые жестыИ неполных желаний шальной хоровод.Я жених непришедшей прекрасной невесты,Я больной, утомленный урод».
Смолк. А буря все громче стучалась в окошко.Билась мысль, разгораясь и снова таясь.И сказал я, краснея, тоскуя и злясь:«Брат! Подвинься немножко».
1908
Отбой
За жирными коровами следуют тощие, за тощими – отсутствие мяса
Гейне
По притихшим редакциям,По растерзанным фракциям,По рутинным гостиным,За молчанье себя награждая с лихвой, Несется испуганный вой: Отбой, отбой, Окончен бой, Под стол гурьбой! Огонь бенгальский потуши, Соси свой палец, не дыши, Кошмар исчезнет сам собой — Отбой, отбой, отбой!Читали, как сын полицмейстера ездил по городу,Таскал по рынку почтеннейших граждан за бороду, От нечего делать нагайкой их сек, Один – восемьсот человек? Граждане корчились, морщились,Потом послали письмо со слезою в редакцию И обвинили… реакцию. Читали? Ах, политика узка И притом опасна. Ах, партийность так резка И притом пристрастна. Разорваны по листику Программки и брошюры, То в ханжество, то в мистику Нагие прячем шкуры. Славься, чистое искусство С грязным салом половым! В нем лишь черпать мысль и чувство Нам – ни мертвым ни живым.Вечная память прекрасным и звучным словам!Вечная память дешевым и искренним позам!Страшно дрожать по своим беспартийным угламКрылья спалившим стрекозам! Ведьмы, буки, черные сотни, Звездная палата, «черный кабинет»… Всё проворней и всё охотней Лезем сдуру в чужие подворотни — Влез. Молчок. И нет как нет. Отбой, отбой, В момент любой, Под стол гурьбой. В любой момент Индифферент: Семья, горшки, Дела, грешки — Само собой. Отбой, отбой, отбой!«Отречемся от старого мира…»И полезем гуськом под кровать.Нам, уставшим от шумного пира,Надо свежие силы набрать. Ура!!
1909
1909
Родился карлик Новый Год,Горбатый, сморщенный урод, Тоскливый шут и скептик, Мудрец и эпилептик.
«Так вот он – милый божий свет?А где же солнце? Солнца нет! А, впрочем, я не первый, Не стоит портить нервы».
И люди людям в этот часБросали: «С Новым Годом вас!» Кто честно заикаясь, Кто кисло ухмыляясь…
Ну, как же тут не поздравлять?Двенадцать месяцев опять Мы будем спать и хныкать И пальцем в небо тыкать.
От мудрых, средних и ословРодятся реки старых слов, Но кто еще, как прежде, Пойдет кутить к надежде?
Ах, милый, хилый Новый Год,Горбатый, сморщенный урод! Зажги среди тумана Цветной фонарь обмана.
Зажги! Мы ждали много лет —Быть может, солнца вовсе нет? Дай чуда! Ведь бывало Чудес в веках не мало…
Какой ты старый, Новый Год!Ведь мы равно наоборот Считать могли бы годы, Не исказив природы.
Да… Много мудрого у нас…А впрочем, с Новым Годом вас! Давайте спать и хныкать И пальцем в небо тыкать.
1908
Новая цифра. 1910
Накрутить вам образов, почтеннейший?Нанизать вам слов кисло-сладких,Изысканно гладкихНа нити банальнейших строф?Вот опять неизменнейшийТощий младенец родился,А старый хрен провалилсяВ эту… как ее?.. В Лету.
Как трудно, как нудно поэту!.. Словами свирепо-солдатскими Хочется долго и грубо ругаться, Цинично и долго смеяться, Но вместо того – лирическо-штатскими Звуками нужно слагать поздравленье, Ломая ноги каждой строке И в гневно-бессильной руке Перо сжимая в волненьи.
Итак: с Новою Цифрою, братья!С весельем… То бишь, с проклятьем —Дешевым шампанским,ЦимлянскимНаполним утробы.Упьемся! И в хмеле, таком же дешевом,О счастье нашем грошовомМольбу к небу пошлем,К небу, прямо в серые тучи:Счастья, здоровья, веселья,Котлет, пиджаков и любовниц,Пищеваренье и сон —Пошли нам, серое небо!
Молодой снежокВьется, как пух из еврейской перины. Голубой кружок —То есть луна – такой смешной и невинный. Фонари горятИ мигают с усмешкою старых знакомых. Я чему-то радИ иду вперед беспечней насекомых. Мысли так свежи,Пальто на толстой подкладке ватной, И лужи-ужиПолзут от глаз к фонарям и обратно…
Братья! Сразу и навеки Перестроим этот мир. Братья! Верно, как в аптеке: Лишь любовь дарует мир. Так устроим же друг другу С Новой Цифрой новый пир — Я согласен для начала Отказаться от сатир!Пусть больше не будет ни глупых, ни злобных,Пусть больше не будет слепых и глухих,Ни жадных, ни стадных, ни низко-утробных —Одно лишь семейство святых…
…Я полную чашу российского гноюЗа Новую Цифру, смеясь, подымаю!Пригубьте, о братья! Бокал мой до краюНаполнен ведь вами – не мною.
1909
Бессмертие
Бессмертье? Вам, двуногие кроты,Не стоящие дня земного срока?Пожалуй, ящерицы, жабы и глистыТого же захотят, обидевшись глубоко…
Мещане с крылышками! Пряники и рай!Полвека жрали – и в награду вечность.Торг не дурен. «Помилуй и подай!»Подай рабам патент на бесконечность.
Тюремщики своей земной тюрьмы,Грызущие друг друга в каждой щели,Украли у пророков их псалмы,Чтоб бормотать их в храмах раз в неделю.
Нам, зрячим, – бесконечная печаль,А им, слепым, – бенгальские надежды,Сусальная сияющая даль,Гарантированные брачные одежды!..
Не клянчите! Господь и мудр, и строг, —Земные дни бездарны и убоги,Не пустит вас господь и на порог,Сгниете все, как падаль, у дороги.
Между 1908 и 1912
Простые слова
Памяти Чехова
В наши дни трехмесячных успеховИ развязных гениев пераТы один, тревожно-мудрый Чехов,С каждым днем нам ближе, чем вчера.
Сам не веришь, но зовешь и будишь,Разрываешь ямы до концаИ с беспомощной усмешкой тихо судишьОскорбивших землю и Отца.
Вот ты жил меж нами, нежный, ясный,Бесконечно ясный и простой, —Видел мир наш хмурый и несчастный,Отравлялся нашей наготой…
И ушел! Но нам больней и хуже:Много книг, о, слишком много книг!С каждым днем проклятый круг всё ужеИ не сбросить «чеховских» вериг…
Ты хоть мог, вскрывая торопливоГнойники, – смеяться, плакать, мстить.Но теперь всё вскрыто. Как тоскливоВидеть, знать, не ждать и молча гнить!
1910