Оказывается, когда князю наскучил светский Петербург, он наказал поставить в Сергиевске дом под высокой крышей и без единого гвоздя. И такой дом, на удивление местным людям, был выстроен. Но князь так и не доехал до своего нового дворца - его избрали предводителем самарского дворянства, и он остался жить в городе. А вскоре стал губернатором. И хотя судьба имения больше не заботила князя, оно все же приносило ему солидные доходы, особенно когда началась война: продовольствие, лошади, фураж шли на нужды армии, и имение росло. Всеми его делами вершил управляющий, неофициальный "наместник" князя в уезде, мастак завязывать тугие узлы кабалы, прибравший к рукам десятки русских, чувашских, татарских и мордовских деревень. После революции, прихватив с собой кассу и документы, он бежал.
Я долго не мог понять, почему нынешний управляющий состоит в партии эсеров или сочувствует ей. О чем бы он ни беседовал с крестьянами - о передаче ли им земли, о том ли, кому должна принадлежать власть в государстве, или кто должен управлять фабриками и имениями, - он всегда высказывал трезвые мысли, да так убедительно, что трудно было с ним не согласиться. Мне нравилась его хозяйственность, деловая строгость во всем: он навел порядок на скотном дворе, с утра до вечера находился в поле, заботился о качестве семян, придирчиво проверял, как отремонтированы бороны, плуги и другой сельскохозяйственный инвентарь. И если замечал недоделки, возмущался:
- Работаем не на князя, а на себя. На государство, на народ!
Крестьяне близлежащих деревень приходили к нему, чтобы посоветоваться о своих делах, попросить помощи. И он, как мне казалось, охотно давал в долг семена, помогал отремонтировать нехитрый инвентарь, не возражал, чтобы приводили в имение скот для случки с племенными производителями.
Однажды шел я в поле, чтобы посмотреть, как работает отремонтированная сеялка, и по дороге встретил управляющего с группой крестьян.
- Ты скажи, Дмитрий Афанасьевич, - допытывался уже немолодой крестьянин, - какая власть должна быть над Россией? За кем народу следовать? Ведь кто ни приедет из города, все только себя врасхвалку. Большевики пожалуют - такую жизнь народу обещают, что лучшей и желать не надо. Еры - те тоже не скупятся: дескать, наша, крестьянская власть надо всем будет, а сословие паше - первейшее над всеми другими. Кого слушать, за кем идти, кому верить?
- Народ сам выбирает, за кем идти, - уклончиво ответил управляющий. По-моему, за той партией нужно идти, которая может больше дать...
- Значит, за большевиками, - обрадовался крестьянин в солдатской шинели. - Они за то, чтобы землю миру отдать. Дехрет-то о земле Лениным подписан! И толковать тут нечего. Про мир постановление тоже Ленин подписал.
- А вот послушайте, что сам Ленин говорил на Втором съезде Советов!.. Управляющий вынул из кармана записную книжку, достал из нее аккуратно сложенную вырезку из газеты и, развернув ее, стал читать:
"Здесь раздаются голоса, что сам декрет и наказ составлен социалистами-революционерами. Пусть так. Не все ли равно, кем он составлен, но, как демократическое правительство, мы не можем обойти постановление народных низов, хотя бы мы с ним были не согласны. ...Крестьяне сами поймут, где правда. И если даже крестьяне пойдут и дальше за социалистами-революционерами и если они даже этой партии дадут на Учредительном собрании большинство, то и тут мы скажем: пусть так. Жизнь лучший учитель..."
Две последние фразы управляющий прочитал, чеканя каждое слово, и добавил:
- Как видите, Ленин сам признает, что жизнь - лучший учитель и что крестьяне пойдут за нами... Ну, а сейчас, мужики, сеять надо. Россию кормить! Землю вам дали, чего раздумывать!..
Крестьяне загалдели:
- Дать-то дали, а документов на нее пока нету.
- Купчую следует оформить, чтоб по закону, без греха.
- А хозяева, поди, деньги за землю затребуют...
- И вовек не расплатишься...
- Понимающие люди о земле для крестьян заботились, не большевиками, как видите, декрет придуман. Сам Ленин это признал! - многозначительно произнес управляющий. - Земля - ваша, по закону Советской власти.
- Да ведь дехрету-то как верить? - размышлял вслух какой-то старик. Бумажка-то она тово, повисит на заборе, дождем ее смочило, ветром сдуло - и улетела. Вот если б всамделе купчую на землицу, да на гербовой бумаге, да с печатью... А то приехал из города товарищ, прогорланил на всю деревню: "Теперь земля ваша, граждане мужики, довольствуйтесь ею, пашите, сейте!.."
- А чем пахать? Ныне не о землице только, а о плугах да сеялках наша большая забота!.. - хриплым, простуженным голосом произнес высокий, худой крестьянин в лаптях.
- А вдруг господа вернутся, что тогда? - вставил другой, в рваной поддевке, с длинными желтыми зубами.
- Хотите жар загребать, да боитесь руки обжечь! - усмехнулся управляющий. - Хозяевами нужно себя чувствовать, а не крепостными. Такими хозяевами, чтоб власть слово ваше приказом считала. И за партией надо идти, за той, которая думы ваши слышит. Мы, социалисты-революционеры, за раздел помещичьих земель боролись и при царе, и при Керенском.
Крестьяне с недоумением смотрели то друг на друга, то на управляющего: верить его словам или не верить?
- - Не то что простому мужику, а, почитай, ученому человеку ныне трудно распознать, за кем следовать надо, - заговорил крестьянин с большой окладистой бородой. - В прошлом году плакаты разные, призывы рассылали по деревням. Кричали: "Граждане! Товарищи! Совершайте свой гражданский долг перед Учредительным собранием! Заветной мечтой нашей державы, граждане, должон быть список номер три. Все хозяева земли русской, голосуйте за этот список!" А через день новый плакат: большевики кличут мужиков голосовать за список под номером пять... А пес их разберет, кто говорит правду! А тут еще появился намедни беглый матрос и говорит на сходе: "Долги за вами, мужики, есть великие! Все, значит, ваше имущество опишут большевики и пустят вас по миру. Потому долой всякую власть! Анархия - мать порядка!" - "А кому и что мы должны?" - спрашивают его мужики. - "А имения грабили? Стало быть, есть перед кем ответ держать..." В анархисты матрос заманивал нас, горы золотые обещал... Так, может, ему верить?
- Земля на веки вечные ваша! Так за дело, труженики земли русской! Весь народ на вас смотрит. Россию-матушку кормить надобно. Божьей милостью и вашим трудолюбием множатся удобства жизни на земле, - говорил, словно молитву читал, управляющий.
Не исказил ли управляющий слова Ленина, подумал я, слушая, как он заливается соловьем. Это что же получается? Эсеры чувствуют душу народа, а мы, большевики, нет? Тут что-то не так... Ну а что не так? Ведь не отнимешь: управляющий - и заботливый хозяин и вроде бы человек долга, думающий о нуждах крестьян, а не об интересах помещика. А ежели иной раз и скажет что-нибудь, с чем другие не согласны, так не осуждать же его за это...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});