Читать интересную книгу И каждый вооружен - Ричард Пратер

Газеты намекали на то, что Марти пытается захватить чужую «территорию», и даже ухитрились, не говоря этого прямо, в завуалированной форме намекнуть, что территория эта принадлежит Бриду. Начинала складываться определенная схема. Сейчас, после гибели подручного Брида, я начинал чуять недоброе в утреннем воздухе.

Вопрос Дэнни о том, знаю ли я что-нибудь об убийстве Лобо, направил мои размышления в это русло. Я попытался отмахнуться от них. Никак не хотелось оказаться замешанным в том недобром, что я почуял. На первый взгляд мне нечего было опасаться Типы вроде Брида и Сэйдера обычно не нанимают частных сыщиков, а прибегают к другим способам улаживания споров, предпочитая обрезы и бомбы.

Но чем больше я раздумывал над распространившимися слухами о захвате чужой территории, над тем, что сразу после убийства Лобо кто-то выпустил в меня пару почти смертельных пуль, тем меньше нравились мне всплески моего болезненного воображения. Из-за стычки с Лобо трехмесячной давности я оказался тогда как бы втиснутым между Сэйдером и Бридом и сейчас невольно подумал, не очутился ли я снова в этом положении. Вот это уже походило на патологию, и я сказал себе: к черту!

Я все еще стоял сбоку от окна, инстинктивно держась в укрытии на случай, если бы оказались еще желающие подстрелить меня, когда увидел девушку. Точнее, женщину. По правде говоря, даже при самом гибком воображении ее нельзя было назвать девушкой. Чтобы отделаться от подавленного настроения, я уже хотел было вернуться к книжному шкафу, взять книгу Генри Миллера «Тропик Рака», расположиться удобно во вращающемся кресле, вытянуть ноги на стол и перечитать незабываемые страницы. Но стоило мне увидеть эту женщину, как я напрочь забыл о Миллере, что само по себе дает представление о том впечатлении, какое она произвела на меня.

Первое, что привлекло мое внимание, — это как она была одета. На ней были мальчишечьи темно-синие брючки и пушистый светло-голубой полусвитер, оставлявший открытым ее животик. Она стояла в дверях магазина на другой стороне улицы, но даже на таком расстоянии она привлекла и удержала мой взгляд. Лица ее я не мог разглядеть, но видел великолепные длинные рыжие волосы, стройную фигурку с рельефно обрисованной грудью и очень женственными бедрами в мальчишечьих штанах.

Даже если бы она не выглядела так роскошно, ее странное поведение привлекло бы мое внимание. Она осматривала тротуар, не высовываясь из подъезда, будто не желала, чтобы ее увидели с улицы. Сначала мне даже показалось, что она бросала взгляды на мое окно, туда, где я стоял.

Но потом у меня уже не было сомнений. Она взглянула на окно, сделала пару нерешительных шагов, словно намеревалась пересечь улицу, но вернулась назад и вновь поглядела на мое окно. Меня это так заинтересовало, что я совсем забыл о своем намерении не высовываться, вышел на свет и уставился на красавицу внизу.

Она увидела меня, выпрямилась и вдруг замахала мне рукой. Челюсть у меня, видимо, отвалилась, как у тех пешеходов, что недавно глазели на меня. Через секунду я раскрыл рот еще больше.

Продолжая смотреть на меня, она покинула подъезд и побежала через улицу, соблазнительно покачивая всем телом. Зрелище было упоительное.

Она не обращала внимания на машины. Раздался визг тормозов, и одна машина остановилась, едва не сбив ее. Последовал удар, когда следующая машина врезалась в первую.

Шум напугал ее, она внезапно остановилась, прикрыла лицо рукой и огляделась. Водители пялили на нее глаза — такую красотку не каждый день увидишь. Один пошляк высунулся из машины и присвистнул от восторга. Я мог его понять.

Я мог бы и сам засвистеть, если бы мне вдруг не пришло в голову, что я представлял собой прекрасную мишень, выставившись в окне. Мне также пришло на ум, что я смотрел не в ту сторону — на улицу, вместо того чтобы взглянуть на незапертую дверь кабинета.

Только обе эти мысли пришли мне в голову слишком поздно. Я еще не успел повернуться, как беда вошла в дверь.

Глава 2

Беда явилась в лице худого сорокалетнего малого небольшого росточка, но с очень большой пушкой в правой руке. Я узнал пистолет 45-го калибра, но не его обладателя. Больше того, у меня не было ни малейшего желания знакомиться с ним.

— Живей, Скотт! — сказал он. — На выход.

— Что? В чем...

— Не тяни, мистер, — прикрикнул он на меня, поторапливая движением своего пистолета. — Поспеши.

До меня наконец дошло: кто-то настолько был зол на меня, что не останавливался ни перед чем. Это было так убедительно, что я не стал спорить. Держа руки на виду, я двинулся вокруг стола в его сторону. Когда я оказался в паре шагов от него, он сказал:

— Достаточно. Положи руки на затылок и переплети пальцы.

Я сделал, как мне было приказано.

— Не пытайся что-то предпринять, Скотт, — сказал он, наставив пистолет на мою грудь, протянул левую руку и извлек из кобуры мой револьвер. Спрятав его в карман, он отступил в сторону и кивнул на дверь: — Ты выходишь первым.

Я приблизился к двери и остановился. Он подошел слева и тихо сказал:

— Шевелись, если не хочешь головной боли.

— Да в чем дело-то? — спросил я. — Уж не ты ли стрелял сегодня в меня?

Он пошевелил рукой с пистолетом, в то время как уголки его губ опустились вниз. Он вел себя как настоящий головорез. Он был чуть выше пяти футов, но чувствовал себя гигантом, держа меня на мушке. Он мягко проговорил:

— Ты, должно быть, плохо слышал меня, Скотт. Я сказал: поторопись! Так что двигай!

Я вел себя заторможенно все утро, но сейчас я почувствовал жар. Я горел желанием размазать этого типа по стене. Он стоял в шаге от меня, так близко, что я мог до него дотронуться. Но я не пытался это сделать. Он был готов на все, а я не знал, как отвлечь его внимание.

Зубы его были сжаты так, что вздулись желваки. Я опустил руки с затылка и потянулся к дверной ручке, как вдруг услышал — мы оба услышали — стук высоких каблуков, спешивших по коридору в нашу сторону.

Я опустил руку и взглянул на малыша. Шаги приближались. Он облизал губы и, казалось, еще уменьшился в росте. Я ждал своего шанса.

— Лучше переждать, — предложил я.

Он не ответил, но не спускал с меня глаз и держал меня на прицеле.

Стук каблучков быстро приблизился к двери моего кабинета и смолк. Дверная ручка шевельнулась.

Однажды мой друг-вышибала научил меня одному приему. Он работал в одной забегаловке, и иной раз ему приходилось «успокаивать» сразу двух-трех парней. И никогда его не подводил следующий трюк: глядя на одного, врезать другому и, глядя на третьего, вмазать первому. Если нанести достаточно сильные удары, останешься один на один. Конечно же при условии, что «клиенты» не держат в руках огромных пистолетов.

Я же имел дело всего с одним типом. Я все еще смотрел на него, когда задергалась дверная ручка и у него расширились зрачки. Дверь начала раскрываться вовнутрь, я повернул голову к двери и в тот же миг резко взмахнул левой рукой, уповая на Бога, что это движение не обернется похоронами Шелла Скотта. Я ждал выстрела, но единственное, что услышал, — глухой удар моего кулака по его челюсти.

Дверь раскрылась сантиметров на тридцать и уперлась в мой правый ботинок, пока моя голова крутанулась влево. Паренек складывался вдвое, и пистолет уже падал из его руки. Он плюхнулся на пол, въехал в стену и затих. Мне захотелось наступить на его лицо.

Дверь вновь ударилась в мой ботинок, но я его не отодвинул. Я не сомневался, что ко мне рвалась очаровательная незнакомка, только что перебежавшая улицу. Но как бы роскошна она ни была, сейчас мне было важно другое. В меня уже стреляли утром, и этот паренек, лежавший без сознания на моем ковре, мог бы мне что-то объяснить.

Да, это была та самая очаровательная куколка, что остановила все уличное движение. Она наполовину протиснулась между дверью и стеной, и это было самое обворожительное протискивание, какое я только видел в своей жизни. Она застряла, ее левая рука сжимала маленькую черную сумочку с красными завязками наверху, а половина ее шерстяного свитера отчаянно выпятилась в мою сторону. И когда она с трудом прошептала: «О, мистер Скотт», я взглянул наконец на ее лицо.

Оно заслуживало не только первого взгляда. Ярко-голубые глаза прекрасно сочетались с рыжими волосами, спадавшими на одно плечо, и с влажными, блестящими и зовущими губами.

— О, мистер Скотт, — вновь прошептала она. — Слава Богу, вы живы.

Еще бы! Я не только был жив, но и чувствовал себя превосходно. Я всего лишь дрожал как осиновый листок. И голова моя шла кругом.

— Дорогуша, — промолвил я, — я очень занят и...

Она меня не слышала. Она что-то залепетала и, казалось, была готова рассыпаться. Ее очаровательное личико исказилось, а ярко-голубые глаза наполнились страхом. Она проговорила речитативом: