неприятно. Особенно с учётом того, что ничего такого я не делала. Но, по-видимому, я попал в непростую ситуацию. Эти якобы мои «гнусные поступки» могли создать для меня проблемы в будущем.
Высказавшись, Маркос снова зашагал вперёд, чуть ускорив шаг. Похоже, что ничего больше я от него добиться не могла. Что ж, он тут не единственный человек, к которому я могла обратиться. Я повернулась к дяденьке:
— Я так понимаю, что вы… мой отец? — спросил я.
— Лусинда, конечно! — с готовностью подтвердил он.
Мда, представляю, если бы мой папаня начал со мной так разговаривать и прыгать вокруг меня словно кузнечик. Я бы тогда точно решила, что мне прямой билет в дурку. Но как бы то ни было с дядечкой можно было иметь дело.
— А кто я такая? — задала я следующий вопрос, надеясь услышать, что я мегакрутая волшебница и поэтому меня все бояться. Ну, или почти все, Маркос был исключением и притом неприятным. Во-первых, если бы я была каким-нибудь магом, это бы намного облегчило мне выживание в этом незнакомом мире. А что? Всего-то пару каких-нибудь магических пассов и проблема решена! К тому же это могло объяснить недавнюю потерю контроля над этим телом. Хотя вот с этим вопросом надо будет разбираться позднее. А во-вторых, рано или поздно, но лучше рано, я бы научилась бы пользоваться своей силой, и тогда бы этот Маркос у меня поплясал!
— Ты Лусинда Патриция. Многие из нашего рода были выдающимися военными, в том числе и твой дядя Авитос, — с некоторой гордостью сообщил мне дяденька. — А ещё ты невеста сына императора Валлы Горация Спириоса.
О как! Хотя, по-видимому, я не мегакрутая волшебница, это ещё надо будет дополнительно выяснить. Но быть невестой сына императора тоже неплохо, всё могло быть куда хуже. Но почему при моём статусе я шляюсь по пыльным дорогам в сопровождении этого Маркоса, судя по всему, тоже важной шишки?
— А что я здесь делаю? — как можно более несчастным голоском спросила я, одним глазом следя за реакцией Рафаэля Маркоса. Вроде бы ни один мускул на лице у него не дрогнул, но я чувствовала исходящее от него напряжение. Хм, подозрительно!
— Ты… — дяденька замялся, — сказала кой-какие нелицеприятные вещи о госпоже Дианте, а потом…
— Постой, — решила уточнить я, бездумно ляпнув: — А она случаем не любовница Маркоса?
Договорить я не успела, внезапно поняв, что, действительно: язык мой — враг мой. Рафаэль Маркос, резко схватив меня за плечо, развернул к себе, а потом вскинул руку, чтобы залепить мне пощёчину. К моему счастью, между мной и им успела вовремя вклиниться та самая девчушка с царапиной, перехватив уже занесённую для удара руку.
— Я не могу вам позволить бить госпожу Лусинду, — сказала она.
— Ула, я уже говорил тебе, что ты можешь стать свободной, — сказал ей Маркос, пытающийся взять в себя в руки. Но даже я видела, что это даётся ему с трудом.
— Нет, я буду служить госпоже Лусинде, — проговорила Ула, сжав кулаки.
Повисло напряжённое молчание. Эти двое, словно пытаясь переупрямить друг друга, играли в гляделки. Дядечка же вообще стоял в сторонке ниже травы тише воды.
— О! Какая-то повозка едет навстречу нам! — воскликнула я, надеясь, что это хоть немного разрядит обстановку. Если бы знала, что такое произойдёт, молчала бы в тряпочку насчёт этой Дианты. Хотя, по-видимому, я была права, во всяком случае Маркос явно был к ней не равнодушен.
Он же, бросив один быстрый взгляд в ту сторону, в которую я указала, обратился ко мне:
— Ты и теперь будешь утверждать, что ничего не помнишь? — голос его чуть дрожал от плохо скрываемой ярости. Даже интересно, что Лусинда такого ему сделала, что он готов удавить меня прямо на месте. Но судя по всему, прежняя владелица моего тела была ещё той стервой и проходимкой.
Я вздохнула, убедить Маркоса в том, что я совсем другой человек, не могла. По крайней мере пока.
— Естественно, буду! Это же правда, — сказала я как можно более твёрдо, но это было довольно трудно, так как рука Маркоса то и дело тянулась к эфесу меча. — А насчёт… — тут я сделала паузу, пытаясь сочинить хоть какую-нибудь отмазку, — того, что я сказала о Дианте, так я просто ляпнула первое, что пришло в голову. Я ничего такого не имела в виду.
— Раньше тебе удавалось придумывать более правдоподобную ложь, — усмехнулся он, одновременно пытаясь прожечь своим взглядом во мне пару дырок.
— Может быть потому, что на этот раз я говорю правду, — быстро парировала я. В этом совершенно незнакомом мире иметь врагов мне не хотелось. Любая самая незначительная ошибка могла обернуться очень неприятными для меня последствиями, мой прокол с Диантой был подтверждением этого. Но как изменить мнения Маркоса насчёт меня, я не знала.
— Да? Твои увёртки на мне больше не сработают, — произнёс он. И я ясно почувствовала, что теперь к его ненависти примешалось и презрение. — Если надеешься таким образом избежать наказания, то ничего не выйдет.
— Я даже не знаю в чём ты меня обвиняешь, — ответила я, понимая, что, возможно, стервозность Люсинды я недооцениваю, а значит, меня ещё ждёт много удивительных открытий.
Но пока выяснение отношений нам пришлось отложить. Повозка в сопровождении четырёх всадников поравнялась с нами. Ехавшие на лошадях мужчины как и Маркос были в кольчугах, но в дополнение ко всему на их головах красовался шлем с белым хвостом. Один из них, приложив кулак к груди, произнёс:
— Госпожа Лусинда, нас послал за вами его высочество Гораций Спириос.
— Вот и славненько, — ответила я. — Теперь не придётся бить ноги.