Алли, наконец, поняла, чего добивалась Рейчел. Вовсе не изгнания. Ни наказания или смерти — по крайней мере, пока. Нет, Рейчел пыталась изолировать Алли. Отобрать всё, что ей важно. Рейчел хотела, чтобы она стала несчастной и одинокой, а самой сидеть в первом ряду и смотреть на это всё.
— Тебе лишь нужно извиниться, — повторил Зик.
Мрачно рассмеявшись, Алли подалась вперёд.
— Извиниться? Перед ней? Я лучше отшелушу кожу металлической губкой, а затем нырну в лужу хлора. — И Рейчел об этом прекрасно знала. — Кроме того, я не извиняюсь за то, чего не делала.
Зик выругался себе под нос.
— Алли, она пытается помочь.
Алли покачала головой.
— Никогда бы не подумала, что тебя так легко одурачить. — Если их с Рейчел брачная связь полностью сформировалась, Зик должен почувствовать, что его пара лжёт, а Алли не виновата. Он должен понять, что даже если бы Алли напала на Рейчел в момент ярости, не стала бы лгать, так как своего дерьма хватает. Но нет. — Итак, если меня не изгоняют и если Рейчел не собирается бросать мне вызов, какое наказание меня ждёт за вымышленное преступление?
— Если не извинишься, мы будем вынуждены лишить тебя статуса.
Прозвучавшие слова стали ударом. Для перевёртыша статус — всё, он ставил цель и давал стабильность. Так что лишить волка статуса серьёзное дело, которое может нанести глубокую рану, как внутреннему животному, так и человеку.
— Понятно. — Голос Алли был ровным, лишённым всяких эмоций и не выдавал праведного гнева волчицы.
— Алли, посмотри на меня. — Чтобы Зик не увидел в выражении её лица, напрягся, словно готовясь к удару. — Я не хотел, чтобы всё так вышло. Чёрт бы побрал, они не должны были так поступать.
— Ты прав, не должны. Но поступили, потому что твоя пара — грёбаная сказочница. — Видя, что Зик готов возразить, Алли тут же добавила: — Хорошо, тогда объясни, зачем мне делать то, в чём она меня обвиняет.
— Ревность и зависть толкают людей на необдуманные поступки, — пробормотал он, отводя взгляд. Слова звучали отрепетировано. Алли знала, это слова Рейчел.
— Ты ведь знаешь меня, Зик. Знаешь. И как можешь верить в эту чушь? С чего решил, что я завидую твоему спариванию? Мы оба знали, что будем вместе до тех пор, пока один не найдёт свою пару. Это постоянно происходит с перевёртышами, которые встречаются, — небрежно пожав плечами, добавила она.
Смесь раздражения и боли промелькнуло на его лице.
— Не преуменьшай то, что было между нами, Алли. Мы были близки к запечатлению. Не отрицай этого. — Зик провёл рукой по волосам. — Слушай, я могу понять, если наше резкое расставание и присутствие Рейчел причиняют тебе боль. Но уверен, что, если бы ситуация была обратной, мне бы это тоже не понравилось, но я уважал бы твой выбор.
— Я уважаю твоё спаривание.
— Тогда зачем напала на неё?
— О, да ради всего святого, я и пальцем её не трогала.
— Тогда, как объяснишь её травмы?
— Она, должно быть, сама все это сделала! — Да, Алли понимала, как это звучит, и съёжилась. Такое ощущение, что чем больше она отрицала обвинения, тем хуже выглядела. — Я знаю, что она твоя пара, но думала, что мы друзья. Ты даже не слушаешь меня и не допускаешь мысли о моей невиновности!
— Да потому что есть доказательства! У Рейчел следы когтей на спине, ушиб и опухшая челюсть, а молодняк утверждает, что ты преследовала её. А ещё те сообщения и разве ты не орала на неё, а ещё ты все время злая…
— А ты бы не злился, если бы тебя обвиняли в том, что ты не делал и никто при этом не верил ни единому твоему слову?
Зик зажал двумя пальцами переносицу.
— Зачем ей тогда клеветать на тебя?
— Лично я думаю, чтобы ты и стая возненавидели, изолировали меня, и я бы стала несчастна. Но у меня есть ещё одно объяснение — она выросла на диете из чипсов и клея.
— Я никогда не смогу ненавидеть тебя. — Зик устало вздохнул. — Я забочусь о тебе, Алли и всегда буду заботиться. Но Рейчел моя пара, и я не могу позволить тебе вот так нацелиться на неё. Независимо от того, что ты думаешь, я действительно не хочу лишать тебя занимаемого статуса. Но сейчас стая не может доверять тебе.
А значит, они не верили ни единому слову, и любые её видения для них не достоверны. Для Алли в стае, буквально, не было места.
— Переведи меня.
— Перевести? — Зик выглядел искренне потрясённым. А что такого?
— Да. Найди мне место в другой стае. — Уйти из стаи похоже на бегство и гордость Алли отказывалась это принимать. Но лучше уйти, чем продолжать страдать и веселить Рейчел. Конечно, Алли могла вернуться в стаю, в которой выросла. Её приёмные дяди примут Алли с распростёртыми объятиями. Но там было небезопасно, жизнь Алли стала бы сложной и опасной, даже больше, чем сейчас.
Зик, казалось, старался подобрать слова.
— В этом нет необходимости. Знаю, что все сейчас расстроены из-за тебя, но их гнев утихнет. В течение месяца всё вернётся на круги своя.
— Мы оба знаем, что этого не будет. Я хочу перевод.
Зик стиснул зубы.
— Нет.
— Почему, чёрт возьми, нет?
Опять, казалось, что он подбирает выражения.
— Как я уже сказал, в этом нет необходимости.
— Для меня это важно. Я хочу уйти.
— Это будет нелегко сделать. — Зик выглядел почти довольным. — Любая стая будет мешкать, чтобы взять волка, которого обвиняют в попытке убийства собственной бета-самки.
Он прав, а это значит, что Алли застряла тут, конечно если она не готова выбрать жизнь одинокой волчицы, что сделает из неё лёгкую мишень для экстремистов, не говоря уже о других перевёртышах. И Зик не собирался помогать ей. Она понимала, что Рейчел — его пара, и поэтому в первую очередь он будет верен ей; меньшего Алли и не ожидала. Но он также был бетой стаи и поклялся защищать своих альф и каждого волка в стае. Сейчас он нарушал эту клятву.
— Ты только что потерял моё к тебе уважение. — И теперь ей нужно было выбраться отсюда.
— Алли, не упрямься.
Дойдя до двери, она оглянулась на него через плечо.
— Если бы ты действительно верил, что я напала на твою пару, сжал бы мне горло и тряс, как тряпичную куклу. Но ты этого не сделал, потому что в глубине души, как и твой волк, знаешь, что я не нападала на неё. — Алли распахнула дверь. — Во всяком случае, я не завидую тому, что она предъявила на тебя права — я всегда отдаю старые вещи нуждающимся и ущемлённым персонам.
С этими словами Алли развернулась и захлопнула за собой дверь. Затем, проклиная себя за словесный понос, выбежала из дома во влажную ночь. Это был самый дерьмовый день в её жизни. С другой стороны, хуже уже быть не может, так ведь?
Но когда она зашла в свой разгромленный домик, поняла, что всё же может. Причина всех её бед сейчас сидела на порезанном кожаном диване и осушала одну из бутылок колы Алли.
Всё в теле Алли желало провести эту тварь через мир нескончаемой боли… этого же Рейчел хотела и для Алли. Но ведь тогда у сучки будет ещё один повод жаловаться стае.
— Ну, здравствуй, — поздоровалась Рейчел, улыбаясь незаурядной и уродливой улыбкой. Ненависть Рейчел отзывалась в Алли острыми осколками льда в груди. — Надеюсь, ты не возражаешь, я залезла в твой холодильник.
И было бы прекрасно, если бы она теперь подавилась этой колой. Или, может быть, если бы просто вернулась в ту нору, из которой вылезла.
— Отвратительный синяк. Кто же тебя так приложил?
Рейчел медленно провела пальцем по опухшей челюсти.
— Один из молодняка, который отлично поработал в оформлении твоего дома. Итак, как прошла встреча с Зиком? — По тому, как улыбнулась Рейчел, Алли поняла, что та точно знала, как прошла встреча.
— Ты имеешь в виду до или после того, как мы пустились во все тяжкие?
Её улыбка дрогнула, а щеки покраснели и стали практически такими же, как пряди в её светлых волосах.
— Должно быть, тяжело потерять своё место в стае. Да и стыдно. И знать, что твои товарищи по стае больше не доверяют тебе… Вау. Вот что действительно причиняет боль.