Расчленять труп в собственной квартире будет гораздо удобнее.
Глава 2. Попаданство не напасть, лишь бы в беду не попасть
Притащить домой бывшего, виновного в моей гибели, и предложить ему чашку чая — верх идиотизма. Доверять — тоже. Поэтому я просто заставила Эйдана для начала вывернуть карманы, снять грязные ботинки, верхнюю одежду — и все под дулом пистолета. А после достала наручники, которые вызвали у идиота блаженную улыбку на губах и многообещающий хмык.
Мы встретились в момент, когда нуждались друг в друге больше всего. Высшие маги Лоренхила называли это «рок судьбы». Король — проклятием, а Орден Святых — знамением Повелительницы инфритов и мрака. У пуганых дураков на руках имелись трактаты со всевозможными предсказаниями.
Каждую ночь по звездам местные волшебники вычисляли день восшествия тьмы над миром живых.
Эйдан и я только смеялись.
Младший сын графа Локреджа, четвертый по счету ребенок. Холланда готовили к священному сану.
Я — единственная дочь главы Ковена, великой ведьмы Мейвен. Меня ждала невероятная судьба.
Отец проклял Эйдана за отказ от службы богам и выгнал из дома без гроша. Меня же пыталась убить матушка, боясь за собственный трон среди великих чернокнижниц. Бывший муж умирал от голода и холода в лесу. А я от ран, полученных в магическом сражении.
Наш брак больше походил на союз двух враждующих стран, объединившихся для борьбы с общим врагом, чем на нормальные отношения.
Я непроизвольно вздохнула.
Ночами всякая пакость вылезала наружу: монстры, тараканы и бывшие мужья. Последние вообще на редкость живучие. Никакие смертельные проклятия не брали. Я проверяла. Лично кричала проклятия с горящего помоста, вложив в слова последние искры магии.
И что? Это чудовище сидело сейчас передо мной — живое и здоровое.
Эйдан улыбался, прикованный наручниками к подлокотникам компьютерного кресла, пока я изучала его паспорт. Сравнивала оригинал с фото, и морщила лоб.
Тетеньке, сделавшей кадр, стоило оторвать ручки и приклеить заново. К плечам, а не к тому месту, откуда они выросли.
— Какая гадость, — я тяжело вздохнула и сделала глоток рубиновой жидкости из хрустального бокала.
Гранатовый сок по цвету как кровь. Жаль не она.
— Ты очень красивая, — промурлыкал будущий труп моего бывшего.
— Старайся лучше, Эдичка, — я издевательски произнесла эта смехотворное имя, заметив искру недовольства на лице Харламова или Холланда. Их же не отличить.
Вот и нож разницы не видел. Лезвию наплевать, какую плоть разрезать.
— Хелена, — почка за десять тысяч долларов сделала оборот в кресле вокруг своей оси.
В полумраке маленькой комнаты, используемой мной в качестве кабинета, свет от работающего монитора создавал мистическое настроение. Сменяли друг друга картинки на рабочем столе под неспешную музыку Шопена.
Прямо свидание, а не встреча заклятых супругов.
Во взгляде Эйдана-Эдика появился интерес. На нож ему было плевать: начни я резать Холланда на части, он бы просто посмеялся.
Сумасшедший козел.
Сердечко бы продала за двести пятьдесят тысяч долларов. Потом купила бы домик на острове подальше от людей и до конца жизни попивала мохито на пляже.
— Любовь моя, — застонал Эдик, двигая кресло. Колесики жалобно скрипнули, а на паркете наверняка остались некрасивые царапины.
— Легкие за триста тысяч, — пробормотала я, складывая знак «Окей» из пальцев. Затем поднесла к глазам, будто смотря в маленькое отверстие.
Я примерилась к своему будущему богатству, раздумывая, где взять хорошего хирурга и сколько придется ему заплатить.
— Меньше миллиона долларов, котик, — цокнул языком Эдуард. Раздался щелчок, и наручники с грохотом упали на пол. Вот зараза. — На приличный дом не хватит.
— У бабушки на деревне можно купить участок со всем комплектом. Посажу картофель, заведу кур.
Я подняла ногу и уперлась этому гаду в грудь подошвой туфли. Тонкий каблук давил туда, где билось за ребрами сердце. Хотелось вонзить острую шпильку и пробить легкое, наблюдая, как Эйдан захлебывается собственной кровью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Похихикали и хватит.
Мужские пальцы крепко обхватили мою лодыжку. Я не успела возмутиться, как гаденыш дернул меня на себя. Под собственный визг я приземлилась на пятую точку. От хрустального бокала остались одни осколки на фоне остатков кроваво-красной жидкости. Там же валялся паспорт Эйдана Холланда, носящего теперь имя — Эдуард Данилович Харламов.
Несколько секунд шла борьба: я ударила Эйдана по ноге, а он попытался вновь схватить меня. В голубоватом свете монитора от лезвия ножа появился пугающий отблеск. Острый кончик вжался в кадык.
Мы застыли одновременно, точно дикие звери перед боем.
— За убийство в этом мире дают срок, — хмыкнул Эдик, скосив взгляд на мою руку. Знал, что я никогда не дрогнула бы.
Ведьмы не бывали добрыми, а чернокнижницы подавно. Впрочем, инквизиторы тоже не воины света.
— Не страшно, — скучающе произнесла я, показательно зевнув, сильнее вжимая кончик лезвия. — Женщинам дают меньше. Дискриминация по половому признаку.
— Куда смотрит власть?
— В глубокую толерантность.
Великие маги Лоренхила не признавали Ковен, ненавидели ведьм. Инквизиция ловила подобных мне и с упоением казнила за темную магию. При этом не гнушаясь применять ее самим. Чернокнижницы отвечали взаимностью, насылая хвори на целые города. И в этой борьбе мы выжили. Но в какой-то момент наши интересы разошлись.
Тогда-то все покатилось в Бездну.
— Ты отправил меня в мир без магии. Незнакомый, странный, — прошипела я, крепко хватая Эдика за ворот серой рубашки и глядя в янтарные глаза.
Никак не получалось соединить два в одном.
Плевать на дороговизну одежды. Бывший муж в этом наряде выглядел, точно дурачок из цирка, но по-прежнему оставался собой. Я не знала, как обращаться к этому человеку. Если не смотреть на картину в целом — Эйдан. Стоило отодвинуться, и вот передо мной дрожащий Эдик.
Сейчас на лице бывшего мужа застыл испуг. Хотя я точно знала: Холланд ничего не боялся. У него эмоциональный диапазон табуретки, откуда там чувства?
— Однако ты выжила, — улыбнулся Эйдан, вновь становясь собой. Он аккуратно снял очки, отбрасывая их подальше.
Я опустила руку с ножом, позволяя ему подняться вместе со мной.
— Не твоими молитвами.
— Жива и прекрасна.
Длинный палец очертил овал моего лица, и я опустила ресницы, пряча выражение глаз. У Эйдана всегда получалось зажигать мое желание одним прикосновением. Когда я нашла Холланда, он походил на умирающего мокрого цыпленка, но даже тогда впечатлял своей силой.
Змеи могли отлично притворяться беспомощными, но это не делало их менее опасными.
— И ты все еще моя жена по законам Лоренхила, — прошептал Эдик-Эйдан, обжигая дыханием ухо. Я крепче сжала мягкую ткань рубашки, приподнимаясь на носках и слегка касаясь его губ.
— Вот уж нет, — промурлыкала, кладя ладони ему на плечи, впиваясь ногтями в мягкую ткань. — Прости, но я не умею высиживать яйца.
— Хватит сравнивать меня с пресмыкающимися. Неужели не нашлось ничего приличнее в лексиконе?
— Виверна?
— Мимо.
— Василиск?
— Какая гадость.
— Видишь, тебе никогда не нравились мои идеи, — выдохнула я в поцелуе, перебираясь рукой на затылок.
Огонь не спрашивал разрешения. Просто приходил и сжигал на своем пути любые препятствия. Сейчас мы оба были похожи на пламя, готовые спалить друг друга без сожалений. И чем сильнее разгоралась страсть, тем опаснее становилась борьба. Искры грозили уничтожить мою двухкомнатную квартирку и новый мир, где я все еще искала свое место.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— У меня есть деньги, Лена, — прошептал Эдик, скользя ладонями вдоль моего тела, заводя с полуоборота. Затем пальцы пробрались в волосы и сжали их на затылке, заставляя откинуть голову, дабы бывший мог прикусить подбородок. — Но нет власти.