- Иван Алексеич, славный мой предок, беспределом на большой дороге занимался, - охотно пояснил Боярин. - Гра... кхм... неважно. А в бояре его пожаловал сам царь, когда по незнанию напал Иван Алексеич на карету, в коей друг царский ехал.
-Постойте, - не поняла я, - получается, ваш Иван царского друга убил, а его за это - в бояре? Нелогично как-то.
- Не убил, - поправил меня славный потомок беспредельщика, - а токмо огра... Тьфу, ценности реквизировал. А потом оказалось, что другу царь денег должен - в картишки проиграть изволил. Так вот, Иван Алексеич царю его долю законную отдал, и тот с другом расплатился.
- Мошенник, - вынесла я вердикт.
- Кто - царь или Беспределкин? - живо поинтересовался Милослав.
- А оба.
Красавчик нахмурился, а Милослав залился хохотом, но, поймав взгляд боярина, закашлялся.
- А я что, - забормотал он, - ничего я. Мое дело маленькое, ходить да за порядком присматривать. А в царские заботы я не лезу, не по чину мне.
Беспределкин посмотрел на него с подозрением, но все же повернулся ко мне - не то решил оставить выходку Милослава без внимания, не то собрался устроить разгон позже, без лишних свидетелей, то бишь без меня. Едва додумав сию замечательную мысль, я тут же спохватилась: как это без меня? Мои глюки отдельно от меня существовать не могут. Как оказалось, у глюков на сей счет имелось свое мнение.
- Давайте начнем сначала, - предложил мне Беспределкин.
- Давайте, - согласилась я, не вполне понимая, что именно нам следует начинать.
- Итак, меня зовут Венедикт Распопович Беспределкин, - чинно представился красавчик, который, признаться, с каждой минутой казался мне все менее привлекательным.
Честно говоря, я уже даже считала, что от плаката с Бредом Питтом толку больше - Бред хотя бы молчит.
- Понятно, Веник, - кивнула я.
Милослав подозрительно закашлялся, будто туберкулезник.
- Венедикт Распопович, - занудно поправил меня изрядно упавший в моих глазах Глюк Прекрасный.
И тут до меня дошло! Это его папашу, получается, Распопом звали? Ну ничего себе фантазия у деда с бабкой Беспределкиных была! Все, в жизни больше не упрекну маму за то, что дала мне столь дурацкое имя. И над Лапанальдом смеяться не буду, ни на одной встрече выпускников, нет-нет.
- А вы, стало быть, Василиса, - продолжал Распопович. - Вас-то мы и искали.
- Боярин, - вмешался Милослав, - говорил я вам, что пить меньше надо. А вы заладили: чудный самогон, когда еще такой конфисковать доведется. Вот мы с пьяных глаз-то и промазали. Явно ведь не эту девку искали.
Я нахмурилась. Наглость глюка превзошла всяческие пределы.
- Давайте вернем ее обратно, - канючил Милослав. - Другую Василису поищем.
- Не выйдет, - вздохнул Веник. - Придется принимать.
- Эй-эй, - забеспокоилась я. - Чего принимать? Зачем?
- Вооот! - радостно взвыл Милослав. - И я говорю: не надо!
- Надо! - отрезал Беспределкин.
Глагол "принимать" сочетался у меня в основном с существительными "меры" и "пилюли", оттого-то я и пригорюнилась. Ни того, ни другого мне не хотелось. Есть, конечно, еще вариант "принять на грудь", но, судя по словам Милика (это я Милослава так для краткости называть решила), на грудь мои глюки принять уже успели. Возможно, именно этим и объяснялось их странное поведение.
- Итак, уважаемая Василиса, - торжественно провозгласил Веник, - имею честь объявить вам, что вы приняты на первый курс Сказочной Академии имени Яйца и Иглы.
Я поперхнулась.
- Кого имени?
- Яйца и иглы, - немного смущенно повторил Распопович. - Это ректор наш, Иван Кощеевич, так ее назвал. Хотя споров по поводу названия было... мда...
Еще бы! Я была удивлена, что ректору с дивным отчеством (у них эпидемия, что ли - детей так обзывать - в свое время была?) удалось название таки отстоять. По-моему, на такое пациенты не всякой психушки согласятся. И тут до меня медленно дошла вторая часть сказанного.
- Куда это я принята? Не подавала я документы во всякие Яйца и Иглы. Я в универ поступила, вот! - последнее предложение прозвучало гордо. - На истфак!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Беспределкин начал терять терпение.
- Какой истфак? Причем здесь истфак? Так, Василиса, времени у нас мало, давайте-ка руку и пойдем.
На всякий случай я спрятала руки за спину.
- Боярин! - запричитал внезапно Милослав. - Смотрите, смотрите! Ох, задержались мы здесь.
Я невольно бросила взгляд туда, куда тыкал пальцем мужик, и увидела странное нечто, больше всего похожее на клубящийся туман. Странным было то, что туман этот концентрировался в одном месте, не расползаясь за его пределы. Отчего-то вспомнился фильм про Ивана Васильевича, того самого, что профессию менял, и мне как-то сразу стало не по себе.
- Пора!
Поскольку я накрепко сцепила руки за спиной, да еще и пальцы переплела для верности, гадский Веник схватил меня за плечо и буквально швырнул в туман. Я охнула, пролетела пару метров и шлепнулась на что-то мягкое.
- Ой-ой! - взвизгнуло мягкое.
Я заорала и подскочила на ноги, а затем лишь удосужилась осмотреться. Непонятным образом я очутилась на опушке леса, а рядом со мной на траве валялась пушистая лисья шуба. Я протерла глаза. Выходило, что именно на эти шкурки я и приземлилась, но кто же тогда визжал?
Тем временем из клубящегося марева вывалились Милик и Веник, после чего туман развеялся, будто его и не было.
- Ивааан Кощееевич! - заорал Беспределкин, озираясь.
- Здесь я, здесь, почто голосишь-то? - раздалось откуда-то из-за моей спины. - С природой сливаюсь.
Я резко обернулась и увидела очередного чудика. Внешностью он, пожалуй, не уступал Венику, хоть был хорош в несколько ином роде: широкоплечий зеленоглазый блондин. Чудиком же я его обозвала потому, что стоял он на одной ноге, уперев босую стопу другой в бедро и вытянув руки над головой - очень похоже на знаменитую "позу дерева", в которой я ни разу так и не смогла выстоять положенную минуту, но все же немного не то.
- А мы вам Василису доставили! - обрадовал его Распопович.
- Это боярин настоял, - тут же сдал подельника Милослав. - Я-то его уговаривал не брать девку. Ну какая из нее Василиса: ни косы, ни сарафана, тьфу, срамота одна.
Блондин опустил руки и левую ногу, натянул на нее сапог, подошел к шубе и набросил ее на плечи.
- Василису, говоришь?
- Вот она, - Веник выставил меня вперед, прикрываясь, будто щитом.
Иван внимательно оглядел меня и протянул руку:
- Рад познакомиться, Василиса. Иван Кощеевич Бессмертный, ректор Академии имени Яйца и Иглы, названной в честь моего покойного батюшки.
В мозгу у меня будто что-то щелкнуло.
- Сундук, заяц, утка, яйцо и игла! - радостно выпалила я. - Сказка про смерть Кощееву!
- Именно, - подтвердил ректор, все еще держа на весу протянутую руку.
- Простите, - стушевалась я, окончательно сообразив, с кем разговариваю.
- Ничего страшного, - сверкнул белозубой улыбкой блондин. - Тем более, что ваша информация не совсем достоверна. Все было несколько иначе.
Я наконец-то догадалась пожать протянутую руку. От вопросов о том, что же случилось с Кощеем на самом деле, решила пока воздержаться.
- Полагаю, вы уже познакомились с Вениамином и Милославом? - спросил Бессмертный. - Пойдемте, покажем вам женский терем, то есть общежитие. Милослав, кстати, там кастеляном служит. Ну, завхозом, если так понятнее. А боярин Беспределкин в нашей Академии проректором по учебной работе является. Вопросы есть?
- Вопросов нет, - бодро отрапортовала я. - Есть возражения.
- Возражения не принимаются, - отрезал Бессмертный и направился по тропинке вглубь леса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Поскольку я замерла на месте, Милослав довольно ощутимым пинком придал мне ускорение.
- Ай! Чего пинаешься?
- А ты жалобу на меня подай, - ехидно посоветовал он.
- И подам! - азартно пообещала я.
- Не выйдет, - скучным голосом вставил Беспределкин. - Согласно указу номер девятьсот тридцать один дробь двадцать восемь жалобы на кастеляна имеют право подавать только уже заселенные в соответствующий своему полу терем студенты.