Читать интересную книгу Сказочная Академия (СИ) - Халимендис Тори "Тори Халимендис"

- Василиса!

И этот кто-то определенно не был бабой Любой, поскольку голос принадлежал мужчине.

- Вовка, ты, что ли? - безрадостно спросила я.

Мысль о том, чтобы предстать перед первым парнем Козополья с содранными коленями и перепачканными руками, как-то не вдохновляла.

Если бы я соображала побыстрее, то догадалась бы, что никакому Вовке не разглядеть ничего в этакой кромешной тьме без прибора ночного видения - а таковых у козопольских парней не имелось. Но нет, в тот момент все мои мысли оказались заняты проклятущим фонариком, так что я продолжала безуспешно угадывать:

- Степка? Димка? Гарик?

Никто из вышеупомянутых парней не откликнулся, зато где-то рядом прошелестело потусторонним голосом:

- Василиса, иди сюда!

- И вовсе не смешно, - обозлилась я. - Лучше бы фонарик найти помогли, чем прикалываться. Спички есть?

Ответа на свой вопрос я не получила и, разозленная, поднялась на ноги, чтобы высказать шутникам все, что я о них думаю.

Вот только, сделав шаг, поскользнулась - даже думать не желаю, на чем именно - и, взмахнув руками, стала заваливаться на бок. Не упала я по той лишь причине, что кто-то меня подхватил. По глазам резануло ярким светом, и я зажмурилась, а когда проморгалась, то печально констатировала:

- Глюк.

- Милослав, - поправил меня густой сочный бас.

- Говорящий глюк, - печально вздохнула я и закручинилась.

И в самом деле, как мне было не опечалиться, если в паре шагов от себя я разглядела мужика в на редкость странной одежде. Похоже, глюк по имени Милослав подрабатывал в театре костюмером и получил зарплату реквизитом. А что, мама рассказывала, в девяностые практиковали подобное: платили работникам продукцией. Соседу дяде Лене вон выдали как-то килограмм гвоздей. А стоящий рядом со мной Милослав был обряжен - иного слова не подберу - в ярко-красную шелковую рубаху без пуговиц навыпуск и широкие штаны, заправленные в блестящие сапоги. А на дворе-то лето, между прочим. И пусть Козополье далеко не Анталия, но летом здесь теплую обувь все же не носили.

Глюк Милославский тем временем тоже меня разглядывал, пристально и не без удивления. А затем задал вопрос, блещущий оригинальностью:

- Ты кто?

Мда, не дело это, конечно, собственные галлюцинации этикету обучать, хотя, с другой стороны, кому как не мне этим заниматься? Раз глюк мой, то и ответственность за его поведение несу тоже я.

- Вообще-то в приличном обществе здороваться принято, - ехидно заявила я и тут же на себя рассердилась.

Ну действительно, с чего это я взяла, что попала в приличное общество?

- Здрасьте, - обиженно пробурчал Милослав. - Так кто ты?

Настырный какой! Но раз уж я взялась обучать его правилам поведения, то и самой хамить не стоит. Он-то мне представился.

- Василиса я! - заявила и тут же осознала абсурдность ситуации.

Как-то не припоминаю, чтобы пациенты психушек знакомились со своими галлюцинациями. С другой стороны, психов (во всяком случае, со справкой) среди моих знакомых не водилось, так что я могла о данном факте попросту не знать. Но Милославу и здесь удалось меня удивить. Он вытаращился на меня самым неприличным образом и выдал совсем уж неожиданное:

- Ты - Василиса? Да быть того не может!

Вот тут обиделась уже я. Чтобы мой личный глюк посмел сомневаться в моих же словах? Ну уж нет!

- Паспорт показать? - спросила я и тут же прикусила язык, вспомнив, что в санитарный домик ходить с документами как-то не догадалась.

- Погоди, Милослав, - раздался приятный голос с хрипотцой из-за моей спины. - Разобраться надо.

Я резко обернулась, чтобы посмотреть на говорившего, и поняла, что не избежать мне-таки знакомства с дядей-психиатром, если уж мне такие красавцы мерещиться стали. Мужчина был не слишком молод, но и далеко не стар - лет тридцати пяти, полагаю - высок, черноволос, голубоглаз и вообще впечатление производил на неустойчивую девичью психику очень сильное. Только теперь я догадалась, что это он, скорее всего, подхватил меня при падении. Догадалась и тут же посетовала на свою невезучесть: побывала в объятиях такого красавца и даже не успела прочувствовать всю глубину своего счастья.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Итак, девушка, - обратился тем временем ко мне роковой мужчина, - вы утверждаете, что вы и есть Василиса?

Несколько озадаченная такой постановкой вопроса, я кивнула.

- Василиса.

- Да какая из нее Василиса, боярин? - всполошено запричитал Милослав. - Пугало она огородное, а не Василиса.

Я скрипнула зубами от злости. Нет, ну раз уж видения принадлежат эксклюзивно мне, то не могу ли я убрать противного типа, оставив только сказочного красавца? И процедила сквозь зубы:

- Сгинь! Провались, кому говорю!

- Малахольная! - шарахнулся от меня противный глюк, даже не подумав исчезать.

Какое, однако, неуважение! И не верит, и не подчиняется. Нет, как только вернусь в город, на йогу пойду. Ну или еще куда, где обучают управлению сознанием. Причем чужого мне не надо, мне бы со своим справиться.

- Милослав, - укоризненно произнес красавец со странным прозвищем, - людям надо верить.

- Ага, - прогундосил мерзкий глюк, - вот так поверишь кому, а потом ложек не досчитаешься.

- Каких ложек?

- Ну или вилок. Или еще чего в хозяйстве нужного. Ну уж нет, боярин, вы-то сами как пожелаете, а я доверять всяким-разным не намерен. Не то у меня положение, потому как ответственность на мне большая.

Дурацкое препирательство мне порядком поднадоело, и я решила вмешаться. Благо, и вопрос назрел, пусть и не больно важный.

- А почему у вас кличка такая странная?

- Какая кличка? - изумился Мужчина Великолепный.

- Боярин. Ведь не могли же родители вас в самом деле так обозвать. Хотя не мне о том судить, конечно, - стушевалась я.

Теперь уже оба глюка - прекрасный и противный - уставились на меня с одинаковым недоумением.

- А что я говорил? - на Милославской физиономии проступило редкостное самодовольство, отчего она стала еще противнее. - Как есть малахольная.

Желание стукнуть его кулаком по выдающемуся во всех смыслах носу было столь нестерпимым, что у меня даже руки зачесались, но я велела себе стоять спокойно. Мысль о том, что в присутствии привлекательного мужчины женщина должна выглядеть трепетной ланью, а не бой-бабой нам с Зинкой накрепко вбила в головы Клара.

- Ни один мужчина, девочки, не желает чувствовать себя слабаком, - поучала она нас, изящным постукиванием расписанного цветами и бабочками ноготка сбивая пепел с длинной тонкой сигареты. - Мужчины хотят быть принцами, но - только для принцесс. Читайте сказки, мои дорогие, там вся многовековая мудрость. Разве хоть одна принцесса сама перековывала коня? Так нечего и нынешним женщинам самостоятельно менять резину. И сражаться всегда доводилось именно принцам, а принцессы только хлопали ресницами и восхищались.

Клара знала, что говорила. Нынешний ее муж, Эдик, четвертый по счету, был всего на семь лет старше нас с Зинкой. Клару он обожал безмерно и выполнял все ее прихоти. Да и экс-мужья исправно снабжали бывшую деньгами, дарили дорогие подарки и мчались на помощь по первому зову. Оттого-то мы и внимали Зинкиной матери, затаив дыхание - когда еще услышишь откровения самого настоящего гуру? Подозреваю, она и в тот памятный вечер не стала бы делиться с нами своими секретами, если бы не бутылка мартини, приконченная ею в одиночку в честь временного освобождения от семейной жизни - Эдик с друзьями отправился на футбольный матч в соседнюю область и вернуться должен был лишь под утро.

Вовремя припомнив откровения Настоящей Женщины, я застыла столбом и похлопала ресницами в сторону Боярина, ожидая, когда он за меня вступится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Вообще-то, - медленно протянул красавчик, глядя на меня с непонятной жалостью, - я и есть боярин. Из славного рода бояр Беспределкиных, между прочим.

- А? - глубокомысленно выдала я, потом задумалась и дополнила вопрос. - Беспределкиных?