— Женщина!
В его речи не было слышно гортанных звуков, характерных для представителей диких племен.
В один миг вскочив на ноги, индеец резким движением поднял Пьюрити с земли. Ухватив за ворот рубашки, он притянул девушку к себе, поднес нож к ее животу и прошипел:
— Говори, что с ним случилось!
Девушка посмотрела прямо в лицо обидчику. Загорелая кожа, резкие, словно точеные, черты лица, черные волосы до плеч, перехваченные повязкой, и… зеленые глаза.
— Я… я не знаю, о ком ты говоришь! — воскликнула она.
И тут нож проколол ее рубашку, царапнув кожу. Пьюрити почувствовала, как из раны тонкой струйкой потекла кровь, и уши резанул его неприятный голос:
— Я спрашиваю тебя в последний раз.
Вдруг она услышала выстрел. Тело индейца внезапно дернулось, и он рухнул на землю у самых ее ног.
Девушка уловила выражение его глаз, и у нее по спине пробежали мурашки. А когда она услышала зловещее обещание, сорвавшееся с его губ за миг до того, как глаза закрылись, то поняла, что никогда не сможет забыть его.
— Я еще припомню тебе это… — прошептал он.
— С тобой все в порядке, Пьюрити?
Пыорити кивнула, слишком потрясенная случившимся, чтобы поставить на место Бака, когда тот обратился к ней по имени, от которого она отказалась еще несколько лет назад. Глядя на своего обидчика, лежавшего неподвижно на земле, она прикоснулась к тому месту, откуда. сочилась кровь.
— Да ведь он тебя ранил! — Обветренное лицо Бака сделалось жестким. — Проклятые дикари! Они устроили здесь неподалеку что-то вроде паувау[3]. — Он язвительно усмехнулся, отчего его густые седеющие усы дернулись. — Ни один из них не стоит денег, потраченных на пулю!
Подняв глаза, Пюрити увидела, что подъехали Картер, Роум и Бэрд. Держа ружья наготове, они осматривали заросли.
Пьюрити судорожно вздохнула:
— Я думаю, он был один.
Пристально посмотрев на девушку, Бак снял с ее плеч веревку.
— Значит, он арканом стащил тебя с лошади? Никогда прежде не видел, чтобы индейцы так делали, — проворчал он. — И едва ли впредь мне представится такой случай, раз этот парень мертв.
Пьюрити взглянула на лежащего человека и вспомнила редкий цвет его глаз.
— Расскажи, как все произошло.
— Он спросил меня, что с ним случилось.
— С кем?
Пьюрити не ответила.
— Пьюрити?
— Я не знаю.
Бак фыркнул:
— Скорее всего он тоже этого не знает. По-видимому, у него было одно из тех видений, от которых краснокожие обычно теряют разум.
Пьюрити резко повернулась в сторону появившегося из зарослей Картера. За ним по пятам шли Бэрд и Роум.
— Похоже, поблизости больше никого из дикарей нет. — Лицо юного Картера выражало крайнее возбуждение. — Думаю, нам лучше убраться отсюда, пока кто-нибудь не отправился на его поиски.
Индеец издал слабый звук.
— Так он жив? Ну ладно, будь я проклят, если стану тратить на него еще одну пулю. Нам пора возвращаться к стаду.
Пьюрити перевела дух и решительно возразила:
— Нет.
— Что ты сказала?
— Пока он жив, мы не можем бросить его умирать от потери крови.
— Он ведь пытался убить тебя, разве не так? Оставь его там, где он лежит! Никто в этой стране даже не обратит внимания на еще одного мертвого индейца!
— Босс здесь я, и я сказала: нет. Мы довезем его до ближайшего города и оставим там.
— Ты сошла с ума, Пьюрити!
— Меня зовут Бутс[4].
Выпрямившись, Бак натянуто ответил:
— Для меня ты Пьюрити, и ничто не заставит меня обращаться к тебе по-другому. Бутс — прозвище, которое ты взяла себе, когда была еще ребенком. Если бы Стэн был здесь, он бы сказал то же, что и я: не надо трогать этого индейца.
— Босс здесь я, а не Стэн!
— Но он…
— Стэн считается с моим мнением, иначе он не поручил бы этот перегон мне.
— Да, но…
— Стало быть, решение за мной. — Пьюрити обернулась к молча стоявшим ковбоям: — Подберите его, парни. Делайте, как я сказала.
— Ты совершаешь ошибку.
Взгляд Пьюрити сделался жестким.
— Если даже и так, это будет моя ошибка. А теперь выполняйте мой приказ!
Пока индейца поднимали с земли и перекидывали через седло его лошади, Пьюрити некоторое время не в силах была отвести глаз от раны у него на боку, из которой струилась кровь.
Вскочив в седло, она тронулась в путь.
— Он не выживет.
Пит без всякого сожаления смотрел на раненого индейца, лежащего на жестком полу его фургона. Он только что с привычной сноровкой, выработанной за долгие годы, вынул из его тела пулю и нехотя перевязал кровоточащую рану.
— Мне еще не приходилось видеть, чтобы человек потерял столько крови и остался жив, — заметил повар бесстрастно.
— Перестав дышать, он оказал бы нам услугу! — проворчал Бак.
Пьюрити бросила на Бака укоризненный взгляд, от которого его обветренное лицо покраснело.
— Не смотрите на меня так, юная леди!
— Я вовсе не юная леди!
— Вот в том-то и беда! — сердито отпарировал Бак, бросив на нее сердитый взгляд. — Ты, похоже, забыла, кто ты, а все видят, как ни старайся, что перед ними всего лишь женщина! Я первый готов признать, что ты не хуже других ковбоев держишься в седле и обращаешься с арканом, но если бы этот парень боролся в полную силу, тебе ни за что бы с ним не справиться. Только посмотри на него! Он куда выше ростом, чем индейцы, которых мне когда-либо приходилось встречать! А какие у него мускулы! Однако ни то, что он гораздо сильнее тебя, ни то, что ты женщина, его не остановило, когда он без всякой причины выбил тебя из седла и чуть не пропорол тебе ножом живот!
— Издали не видно, женщина я или нет.
— Вот как? Значит, по-твоему, было бы лучще, если бы он вместо тебя пропорол живот кому-нибудь из нас?
— Я этого не говорила!
— Он сразу, как только приблизился к тебе, понял, что перед ним женщина, и все же ранил тебя!
— Я не хочу сейчас это обсуждать.
— А если бы ему снова представился случай, он сделал бы то же самое!
— Я уже сказала, что не собираюсь продолжать этот разговор!
— Вы оба только зря тратите время на споры, — громко перебил их Пит, заставив всех собравшихся обернуться в его сторону. — Вряд ли он протянет ночь. Черт побери, он уже едва дышит!
Потрясенная замечанием Пита, Пьюрити усилием воли взяла себя в руки. Она подумала, что когда-то в детстве сама была на волосок от смерти, и поэтому слова Пита так подействовали на нее.
Девушка почувствовала на себе пристальный взгляд Бака.
— Ну и что же, по-твоему, мы должны делать с этим индейцем? — спросил он.
Удивленная неожиданным вопросом, Пьюрити сказала: