с выпуклым узором в виде ребер. Хотя… Мурашки побежали по загривку. Кажется, это не панцирь, а собственный, природный внешний скелет.
— Нет, на дракона ты не очень похож, — выдавил Алька хриплым шёпотом.
Голова у пленника была большая, сильно вытянутая вперед, как у крупной собаки. Или, исходя из размеров, как даже у лошади. Руки длинные, но тонковатые для такого большого тела. Из-за спины на плечах проглядывали какие-то еще наросты, время от времени пошевеливались в лад с движениями рук. Что же это? Рудименты? Или настоящие, но жестоко обрубленные крылья?
— Что ж они с тобой сделали, сволочи? — Алька покачал головой, уже испытывая жалость к чудному зверю.
Существо фыркнуло. Алька вздрогнул и отскочил назад. Вернее сказать, отскочил на зад, поскользнувшись и пребольно ударившись мягким местом об камни.
Что это оно? Наверное, звука испугалось? Или правда, это была усмешка?
Поборов желание ползти вот так, прямо на карачках, обратно на дальний край ямы, Алька постарался взять себя в руки. Да, оно наверняка хищное, иначе бы здесь не сидело. Но оно пока не двигалось и попыток напасть не предпринимало. Как там говорили эти придурки? Сонное, пока сытое? Повременив немного, Алька всё-таки встал и сделал пару неуверенных шагов вперёд.
Да, это был пленник, никаких сомнений. Не ночной зверь — владелец этого логова. И не загнанная в ловушку ради недолгой потехи тварь, а именно узник. В глазах его, внимательных, цепких, читался интерес и понимание.
Судя по всему, побега этого пленника поселенцы боялись больше, чем пожара или оползня с гор. Существо было изуродовано. Через кольца, ввинченные прямо в плечевые кости, пробегала тяжелая цепь. Блики от пламени высвечивали ряды кривых рун, рассыпанных по металлу. Концы цепи садисты пропустили через другие кольца, в кандалах, а затем закрепили на запястьях. Длину подобрали так изуверски, чтобы пленник мог либо сидеть, либо стоять, согнувшись, но не имел возможности распрямиться в полный рост.
Под ногами существа тоже мерцали символы. Оно сидело на железной плите. Сидело очень неудобно, сжавшись, словно не могло с неё сойти. По форме рун Алька догадался, что плита заговорена одним заклятием с цепью.
С месяц назад, пытаясь незаметно пробраться в поселение, он уже видел похожее приспособление на рынке, только размером раза в четыре меньше. Плита служила подиумом перед палаткой работорговца, а лёгкие браслеты не давали разбежаться живому товару. Если отойти, оковы наливались свинцом, тяжелея с каждым шагом. Передвигаться поблизости можно, но так неуклюже, что даже ребёнок без труда собьет пленника с ног.
Чудовище сковали не в пример надёжнее. Словно силами оно превосходило десять рабов разом. В таких оковах оно и охотиться, наверное, не в состоянии. Любая добыча может не только убежать, а уйти спокойным шагом, иногда останавливаясь для перекура.
— Бедолага! Это надо, такого зверя осилили. Как же ты им подставился?
Существо прыснуло, не разжимая губ. Алька удивлённо замер. Оно не смогло сдержаться: подняло морду кверху, по телу пробежали конвульсии. И вся округа наполнилась громким, заливистым гортанным клёкотом.
— Ты-ы-ы… Ты что ли смеешься надо мной? — Алька побагровел.
Пленник опустил голову, смерил человека взглядом и снова громко отрывисто заклекотал.
— Да как же вы все меня сегодня достали! Что я такого смешного делаю, что каждый встречный урод надо мною хохочет?
Алька стиснул кулаки и, кажется, от негодования даже топнул ногой. Нож, выданный поселенцами, выскользнул из-за шнурка, подвязанного вместо пояса брюк, и со звоном упал на камни.
Зверь проводил оружие взглядом и зашелся в новом приступе то ли лая, то ли клёкота. Трясущимся пальцем он указал в сторону ножа и произнес низким, но вполне человеческим голосом:
— И это что, всё, что ли? Ты вот с этим на меня шел? Топора не подобрал? Даже с копьём бросаться не станешь?
Он так хохотал, что воздух в больных лёгких закончился быстро. Монстр едва сумел закончить фразу и тяжело, надрывно закашлялся.
— Может… — с трудом вставил он в перерывах между спазмами, — Может, хоть камнями покидаешь издали?
Кстати. У Альки только сейчас возник в голове вопрос. Если пленник такой беспомощный, от чего тогда погибли все те люди в разных концах ямы? Не имея сил гадать, он только развел руками.
— Кидать камнями? А что, надо?
Собеседник наконец поборол кашель. Сделал серьёзную морду, словно задумался над вопросом. Повёл рукой, громыхая цепью.
— Честно говоря… Но ты же планировал как-то меня победить? Чтобы выйти отсюда? Тебе должны были сказать, что это возможно только после моей смерти.
— В общих чертах, да.
— Ну вот. Камни. Это какой-никакой, а способ.
Алька окинул взглядом пещеру и скривился.
— Как-то, я смотрю… Раньше этот способ никому особо не помог?
Зверь снова забулькал-рассмеялся, но осторожно, оберегая горло.
— Да, это верно. Так мне можно только панцирь поцарапать. Ну, и разозлить. Я не люблю две вещи: пустую суету и полировать хитин.
— Ага, заметно. Возле тебя не очень суетно. В обозримых окрестностях лишь покой и тишина.
Существо недоуменно нахмурило лоб, но потом уловило смысл сказанного и еще раз рассмеялось.
— Да, действительно! — И добавило, цыкнув зубом, — Мёртвая тишина!
При виде пятисантиметровых клыков у Альки, только-только успокоенного присутствием разумного, адекватно воспринимающего юмор существа, как рукой сняло эту дурь. Он опять напрягся и приготовился дать дёру при первых же признаках опасности.
— Слушай-ка… А если, скажем, посидеть возле тебя спокойно?
— Даже не знаю… — протянул незнакомец. — Раньше никто не пробовал. Думаю, тогда мне было бы абсолютно наплевать.
Алька поднял факел повыше и оглядел территорию, усеянную чьими-то останками.
— То есть, что? Никто до сих пор не догадался с тобой просто поздороваться? Ну там, поболтать, рассказать пару анекдотов?
— Хммм… Ты считать, я надеюсь, умеешь? — существо по-прежнему забавлялось. — Посмотри вокруг, посчитай, сколько у меня здесь собеседников?
Алька посмотрел направо, налево — и молча пожал плечами.
— Вот-вот. Вообще-то, ты тоже до такого не додумался. Ты же не со мной болтал, а сам с собой, от страха просто. Ну признайся, бздишь меня?
— Фу, какой низкий жаргон. Давно такого не слышал. С самого утра. А так, в целом, да, конечно.
— Это хорошо, это правильно. Значит, не всё ещё растерял я на привязи, чтоб её! — неизвестный мотнул головой, словно пытаясь сбросить цепь, и застонал от боли.
— Ты насчет моего жаргона извини. Не так часто приходится с человей… человек… А, стиксово теченье, с людьми живыми общаться. Эти, местные, они разве собеседники? Так, словно вши тут, ползают иногда. А ты, я вижу, не здешний. Верно?
— Да, верно. Далековато я забрался.
— Ага, я