Несмотря на всю свою твердость, Анжелика почувствовала, как по щекам побежали слезы. Но они не услышали от неё ни одного звука плача.
47
Целый час после того, как сэр Уильям и остальные ушли, Скай и Джейми спорили друг с другом. Она слушала. Все, что они говорили, уже ничего не могло изменить. Она проиграла. Вслед за страстным призывом Ская сэр Уильям объявил:
— Сожалею, но я ничего не услышал здесь сегодня, что заставило бы меня изменить своё мнение. Тело должно вернуться в Гонконг для погребения либо на «Гарцующем Облаке», либо на пакетботе. По вашему выбору, мадам. Настоящая встреча окончена.
— Если бы мы были в Гонконге, — с горечью говорил Скай, — я бы мог потребовать письменного постановления суда, для этого есть целая дюжина оснований, но здесь сэр Уильям и суд, и судья, и присяжные. У нас нет времени, чтобы съездить туда и вернуться, что бы мы ни делали.
— Значит, мы больше ничего не можем с этим поделать. — Джейми сидел хмурым, её рассказ потряс его. — Вам придется смириться с этим, Анжелика. Мы ничего не можем сделать, будь все это проклято.
— Я не могу ехать в Гонконг, и я должна присутствовать при погребении.
— Я согласен, — сказал Скай, кивая.
— Почему? Что вас может остановить, Анжелика? — спросил Джейми.
— Тесс Струан, — ответила она.
— Но что она может сделать? Она не может помешать вам пойти на похороны и не может разрушить ваш брак. В сегодняшней передовой статье Неттлсмита говорится, что он абсолютно законен, хотя вы оба и несовершеннолетние. Отправляйтесь на пакетботе, я добьюсь, чтобы он отплыл в то же время.
— Нет. Извините, Джейми. Мистер Скай уже сказал, что эта статья — всего лишь мнение одного человека. Я знаю, что Тесс Струан не похоронит его в море, как он хотел, я уверена, что не похоронит. И она будет нападать на меня всеми способами, какие только ей доступны. Вот почитайте её письма к Малкольму.
Оба мужчины дернулись в креслах от той ненависти, с которой она произнесла это. Скай робко заметил:
— Жаль, в них нет ничего, что можно было бы использовать для привлечения её к суду. Она заявит, что это частная переписка матери с сыном, в которой она отчаянно пытается отвратить его от этого брака, на что имеет право, даже запретить его, на что тоже имеет право. А все угрозы в ваш адрес, лично против вас, миссис Струан, в них нет ничего, что помогло бы нам выдвинуть обвинение.
— Это нечестно.
— Небесный Наш, а как насчет «если эта женщина хоть когда-нибудь появится в Гонконге, я позабочусь, чтобы…», а? — Не желая причинять Анжелике новую боль, Джейми не стал читать все, что написала Тесс Струан: «я позабочусь, чтобы все порядочные люди в Гонконге узнали её историю, историю её отца, дяди и то, что её тетя была бродячей актрисой и кочевала с толпой игроков, цыган и шарлатанов, и о состоянии её собственных финансов».
— Я не стыжусь того, что моя мама была актрисой, — резко заявила она, — хотя большинство англичан считают их продажными женщинами. Она никогда не была такой, никогда. И они не были шарлатанами. Я не отвечаю за грехи моего отца, я не была нищей, он украл и мои деньги, не только деньги других людей.
— Я знаю. — Джейми пожалел, что упомянул об этом письме. — Небесный Наш, вы можете раздобыть доказательства того, что Дирк похоронен вместе с Мэй-мэй?
— О да, от компрадора Чена и самой Тесс. Но ни тот, ни другая ничего не расскажут сами и не признают, что это так, не правда ли? Над нами станут издеваться, и нам никогда не получить распоряжения суда на вскрытие фамильного склепа. — Скай кашлянул раз, потом другой. — Миссис Анжелика Струан должна сопровождать останки своего мужа, если она откажется, то нанесет этим неизмеримый ущерб своему положению как в глазах людей, так и перед лицом закона. Но ехать в Гонконг? Опасно. — Он попросил Хоуга и Бебкотта пригладить формулировки свидетельства о смерти, но, как и ожидал, услышал в ответ, что это невозможно. — По моему взвешенному мнению, миссис Анжелика права, не желая рисковать в данный момент, Джейми. Я боюсь, что в Гонконге она окажется более беззащитной, чем здесь.
— Вы бы тоже поехали, вы можете обеспечить любое необходимое юридическое прикрытие.
— Да, но её приезд неминуемо вызовет скандал, а я хочу предотвратить это любой ценой ради блага всех. Включая Тесс Струан. Она не плохая женщина, если посмотреть на её позицию с точки зрения матери. По моему взвешенному мнению, вокруг всего этого обязательно поднимется смрад — как избежать его или уменьшить до минимума, вот в чем вопрос.
— Возможно, это удастся сдержать как-нибудь, — сказал Джейми. — Тесс не кровожадное чудовище, она всегда была справедлива, по-своему.
— Она не будет справедлива, только не со мной, — возразила Анжелика. — Я понимаю её. Только женщина может по-настоящему понять это. Она будет думать, что я украла у неё старшего сына и убила его. Малкольм предупреждал меня на её счет.
— Чтобы сдержать её, нам нужно время, — сказал Скай. — Нам нужно время, чтобы вступить в переговоры, а до похорон его осталось слишком мало времени.
Когда они оставили её, решение так и не было найдено.
Ничего, это не страшно, подумала она. Я похороню своего мужа, как он того желал, я унаследую его состояние, если оно у него есть, я одержу верх над Тесс Струан. И я отомщу.
Письма причинили ей боль, но не такую сильную, как она ожидала. Её слезы уже не были теми слезами, что раньше. Они не терзали её, как раньше. Да я и сама не такая, как раньше. Я не понимаю. Я действительно очень странная. Долго ли это продлится? Я всем сердцем надеюсь, что да. О, Пресвятая Богоматерь, какой же глупой я была.
Взглянув на окно, она увидела, что день скоро станет ночью; в заливе штаговые огни кораблей, зажигавшиеся вечером по обоим бортам и на верхушках мачт, мигали, поднимаясь и падая вместе с дыханием моря. На каминной решетке с шумом осели угли, пламя ненадолго вспыхнуло, заставив её повернуть голову в ту сторону. Что делать?
— Мисси? — В комнату вошла А Со.
— Тайтай, А Со! Ты глухая, хейа? — сердито одернула её Анжелика. Малкольм объяснил ей про тайтай, а в последний вечер сам заставил А Ток, А Со и Чена так обращаться к ней — и Скай тоже напомнил ей, чтобы она требовала от слуг именно такого обращения.
— Мисси хочит моя паковать чоп-чоп?
— Тайтай. Ты глухая, хейа?
— Ваша хочит моя паковать, чоп-чоп… тайтай?
— Нет. Завтра. Если вообще когда-нибудь, — тихо добавила она.
— Мисси?
Она вздохнула.
— Тайтай!
— Мисси-тайтай?
— Уходи!
— Знахарский человек хочит видеть.