Читать интересную книгу Цвет волшебства (сборник) - Терри Пратчетт

— Возможно, но они ведь существа немного… ограниченные. Тебе не кажется?

Бог просиял. Нет ничего более приятного, чем находиться рядом с богом, когда тот радуется. Возникает такое чувство, как будто ваш мозг принимает горячую ванную.

— Именно! — воскликнул бог. — Ограниченные! Прямо в точку! Обреченные вечно существовать в ограниченном уголке вселенной: в пустыне ли, в джунглях или в горах — не важно! Всегда есть одну и ту же пищу, вечно зависеть от капризов вселенной и вымирать при малейшем изменении климата. Какая чудовищная и бессмысленная трата ресурсов!

— Полностью согласен! — горячо поддержал Думминг. — А нужно существо изобретательное и способное приспосабливаться, верно?

— Как здорово ты это сформулировал, Думминг! Вижу, ты появился очень даже вовремя!

Перед ними распахнулись створки гигантских дверей, открывая круглую комнату с невысокой пирамидальной лестницей посередине. На вершине пирамиды светилось ещё одно облако голубоватого тумана. В облаке то зажигались, то гасли огоньки.

Перед внутренним взором Думминга Тупса развернулась величественная панорама будущего. Глаза у него так горели, что даже стекла очков раскалились — захоти он, и смог бы прожигать дырки в бумаге. Вот это ДА… Разве не это предел мечтаний любого истинного философа? Он изучил теорию, а теперь настала пора перейти к практике.

И на сей раз дело будет сделано КАК СЛЕДУЕТ. Плевать на вмешательство в будущее! Именно для этого будущее и существует — чтобы его менять! Верно, он был против, но… тогда вмешательство затевал кто-то другой. Теперь же к нему прислушивался сам бог — одним словом, есть надежда, что к задаче создания разума подойдут наконец РАЗУМНО.

Для начала следует сконструировать человеческий мозг таким образом, чтобы в глазах людей борода не ассоциировалась с мудростью. Мудрость должна считаться принадлежностью юных, костлявых и очкастых.

— А оно… уже закончено? — спросил он, поднимаясь вместе с богом по лестнице.

— В общих чертах, — ответил бог. — Это моё самое крупное достижение. Откровенно говоря, слоны по сравнению с этим — мелочь. Но ещё столько всего доводить до ума… Хочешь, можешь этим заняться.

— Почту за честь.

Голубой туман клубился прямо перед ним. Судя по яркости искр, внутри происходило что-то очень важное.

— А перед тем как выпустить их в большую жизнь, ты им даешь какие-то наставления? — едва дыша, спросил он.

— Только самые простые, — ответил бог. Повинуясь взмаху его морщинистой руки, мерцающий шар начал сжиматься. — По большей части они до всего доходят сами.

— Ну разумеется, — согласился Думминг. — А если они в чем-то ошибутся, ты, наверное, в любой момент можешь направить их на путь истинный. С помощью пары-другой заповедей.

— Это лишнее, — ответил бог. Тем временем голубой шар растворился, открывая их взорам венец творения. — Я нахожу, что простейших инструкций вполне достаточно. Таких, к примеру, как: «Держись Где Потемнее» — и тому подобных. Узри же! Ну разве он не прекрасен? Просто шедевр! Солнце сгорит, моря обмелеют, а он пребудет, помяни мое… Что такое? Думминг?

* * *

Декан послюнил палец и поднял его в воздух.

— Ветер по правому траверсу, — сообщил он.

— И это хорошо? — осторожно полюбопытствовал главный философ.

— Возможно, возможно. Будем надеяться, он пригонит нас к тому континенту, о котором говорил бог. А то всякие острова стали меня нервировать.

Чудакулли в последний раз рубанул по черенку и вышвырнул его за борт.

Похожие на трубы цветки, растущие на вершине зеленой мачты, затрепетали. Большой лист — он же парус — медленно, со скрипом развернулся, встав под углом к ветру.

— Я бы назвал это чудом природы, — сказал декан, — если бы мы не разговаривали только что с тем, кто его сотворил. Это портит всё впечатление.

Волшебников не отличала особая любовь к приключениям. Однако они понимали, что ключ к успеху любого крупного предприятия — запасы продовольствия. Именно поэтому лодка теперь оседала куда заметнее, чем прежде.

Декан выбрал естественную сигару поспелее, закурил и скорчил недовольную мину.

— Не самые лучшие, — заметил он. — Ещё зеленоваты.

— Довольствуйся тем, что под рукой, — ответил Чудакулли. — А ты чем там занимаешься, главный философ?

— Готовлю подносик того-сего для госпожи Герпес. Отбираю что получше.

Взоры волшебников устремились к грубому навесу, сооруженному ближе к носу корабля. Нет, она вовсе не ПРОСИЛА его возводить. Она всего лишь обронила замечание — что-то насчёт того, как нещадно палит солнце, — и вот уже волшебники сбивают друг друга с ног, наперегонки бегая с разной длины шестами и размахивая пальмовыми ветками. Никогда ещё в строительство навеса не вкладывалось столько интеллектуальных усилий — наверное, виной всему была качка.

— А я считал, сейчас МОЯ очередь, — холодно заметил декан.

— Нет, декан, если я не ошибаюсь, ты носил ей лимонад, — ответил главный философ, нарезая сыр полупрозрачными пластинками.

— Всего лишь маленький стаканчик! — парировал декан. — А ты грузишь целый поднос. Даже цветочки в кокос засунул!

— Госпожа Герпес любит такие вещи, — спокойно откликнулся главный философ. — Но она заметила, что даже под навесом чуть-чуть жарковато. Так что, пока я чищу для неё виноград, ты можешь пообмахивать её пальмовой веткой.

— И вновь вынужден указать тебе на откровенную несправедливость, — возразил декан. — Обмахивание пальмовыми листьями по сравнению с чисткой винограда — лакейский вид деятельности, а я, главный философ, по должности старше тебя.

— Да что ты говоришь, декан? И путём каких же умозаключений ты пришёл к такому выводу?

— Это не просто моё личное МНЕНИЕ, это указано в штатном расписании!

— В штатном расписании чего?

— Ты что, совсем уже оказначеился? Незримого Университета, разумеется!

— Правда? И где, интересно, такой университет находится? — поинтересовался главный философ, выкладывая на подносе приятный узорчик из лилий.

— Силы небесные, нет, вы только послушайте, это просто… просто…

Декан махнул рукой в сторону горизонта, и его голос умолк, словно отступив перед неумолимостью времени и пространства.

— Предоставляю тебе разобраться в этом самостоятельно, — произнёс главный философ, вставая с колен и почтительно поднимая поднос.

— Я тебе помогу! — воскликнул декан, тоже вскакивая на ноги.

— Уверяю, поднос очень легкий…

— Нет, ни в коем случае! Я не могу допустить, чтобы ты всё делал сам!

Вцепившись в поднос одной рукой, а второй отталкивая соперника, декан и философ, едва не падая и оставляя за собой след из расплескавшегося кокосового молока и лепестков, двинулись к заветному навесу.

Чудакулли закатил глаза. Должно быть, это от жары, подумал он. Он повернулся к заведующему кафедрой беспредметных изысканий — тот возился с каким-то ползучим растением, пытаясь прикрутить им короткий брусок к длинной палке.

— Я вот подумал… — начал Чудакулли. — Все словно с цепи сорвались, здравомыслие сохранили лишь я да ты… Кстати, чем это ты занимаешься?

— Я подумал, может, госпожа Герпес будет не против сыграть в крокет? — заговорщицки пошевелил бровями завкафедрой.

Аркканцлер лишь вздохнул и решил прогуляться по своему судну. Библиотекарь превратился в шезлонг — видимо, его организм счел такую форму наиболее функциональной для плавания. На библиотекаре спал казначей.

Гигантский лист слегка шевельнулся. У Чудакулли возникло ощущение, что зелёные трубы на мачте к чему-то ПРИНЮХИВАЮТСЯ.

Корабль уже отделяло от берега изрядное расстояние, но вдруг аркканцлер заметил стремительно приближающееся к морю облачко пыли. Достигнув берега, облако осело и превратилось в точку, которая стремительно сиганула в море.

Скрипнув, парус захлопал под усиливающимся ветром.

— Эй, на берегу! — крикнул Чудакулли.

Фигура вдалеке помахала рукой и продолжила плыть к кораблю.

Набив трубку, Чудакулли стал с интересом наблюдать, как Думминг Тупс нагоняет лодку.

— Неплохой рывок, да будет позволено мне заметить, — похвалил он.

— Вы примете меня на борт? — крикнул между яростными взмахами Думминг. — И не могли бы вы бросить мне веревочную лестницу?

— Конечно мог бы.

Аркканцлер продолжал невозмутимо пыхать трубкой, пока молодой волшебник вскарабкивался на борт.

— Знаешь, Тупс, жаль, нам неизвестно расстояние отсюда до берега. Ты, наверное, побил все рекорды в этом заплыве.

— Спасибо, аркканцлер, — буркнул Думминг, с которого ручьями текла вода.

— И позволь поздравить тебя с умением должным образом одеваться. Ты в остроконечной шляпе, что для волшебника на публике — непременнейшее условие, квид про кво и эт сетера в одном лице, так сказать.