Читать интересную книгу Цвет волшебства (сборник) - Терри Пратчетт

— А кому-нибудь известно, от чего он умер? — спросил Чудакулли. — Тихо, тихо… Они идут.

Бог, приближаясь, весело улыбался.

— Ну, с ЭТИМ мы разобрались. — Бог довольно потёр руки. — Жду не дождусь возможности увидеть, как это происходит в жизни. Знаете, даже если бы я сидел здесь сто лет и думал, то никогда бы не додумался… Да и кто всерьёз поверит… что… — Вид застывших лиц волшебников его явно веселил. Бог захихикал. — Ну, то место, где он… а потом она… Чтобы кто-нибудь удерживался от смеха так долго?.. Но главное, теперь мне понятно, как всё работает. И кроме того, это открывает двери для массы весьма интересных вариаций…

Госпожа Герпес старательно изучала потолок. Лишь благодаря чему-то неуловимому в выражении её лица и тому, как подрагивал её весьма выразительный бюст, можно было понять, что она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Это сбивало с толку. На свете было очень мало вещей, способных заставить рассмеяться госпожу Герпес.

— А? О? — произнёс Чудакулли, бочком продвигаясь к выходу. — Да что ты говоришь? В таком случае прекрасно. Наверное, мы тебе больше не нужны? А то мы торопимся на корабль…

— Да, теперь всё в порядке, не смею вас больше задерживать. — Бог сделал неопределённо-прощальный жест. — Кстати, чем больше я думаю, тем яснее вижу: с помощью этого «секса» замечательным образом решаются практически все мои проблемы.

— Не всякий может этим похвастаться, — глубокомысленно отозвался Чудакулли. — Э-э… Госпожа Герпес, вы с нами?

— Разюмеется, аркканцлер.

— Э-э… Замечательно. Прекрасно. Гм-гм. И ты, господин Тупс, тоже шевели ногами…

Бог вернулся к своему рабочему столу и принялся копаться в ящиках. Воздух мерцал. Думминг посмотрел на кита. Кит был, безусловно, живым… но не в данный момент времени. Взгляд Думминга метнулся к слону-в-процессе-производства, к загадочным подставкам и лесам органического вида, воздвигнутым вокруг пока ещё неузнаваемых, озарённых мерцающим голубым светом объектов. Впрочем, нет, в одном из объектов он узнал половинку коровы.

Думминг осторожно извлек из уха одержимого духом исследований жучка. Если он сейчас уйдёт, то никогда не узнает…

— Я, пожалуй, остаюсь, — произнёс он.

— Ты, похоже, способный молодой… э-э… — начал, не оборачиваясь, бог.

— Человек, — подсказал Думминг.

— Молодой человек, — повторил бог.

— Ты УВЕРЕН!? — спросил Чудакулли.

— До сих пор я ни разу не брал отпуск, — ответил Думминг. — И теперь я хочу взять все свои неиспользованные отпуска и посвятить это время научным исследованиям.

— Но мы ведь заблудились в прошлом!

— В таком случае это будут очень фундаментальные исследования, — твёрдо возразил Думминг. — Аркканцлер, разве вы не видите, сколько всего здесь можно узнать?!

— В самом деле?

— Только оглянитесь вокруг!

— Вижу, ты уже принял решение, — сказал аркканцлер. — Но на зарплату даже не рассчитывай.

— Не припомню, чтобы мне её когда-нибудь выплачивали, — ответил Думминг.

Декан подтолкнул Чудакулли под локоть и что-то зашептал ему на ухо.

— А как мы без тебя разберёмся с лодкой? Кто ею будет управлять? — воскликнул Чудакулли.

— Лодкой? О, не беспокойтесь, проблем тут возникнуть не должно, — сказал, высунувшись из-за своего верстака, бог. — Она сама найдёт место с иными, отличными от нынешних биогеографическими характеристиками. Она будет плыть сама собой. Зачем возвращаться туда, откуда вы начали свой путь? — Он помахал в воздухе жучиной лапкой. — Неподалеку отсюда по вращению Диска как раз поднимается новый континент. Почуяв таких размеров сушу, лодка двинется прямиком туда.

— Новый континент? — переспросил Чудакулли.

— Ну да. Сам я никогда такими вещами не интересовался, но с той стороны доносится такой грохот! Судя по всему, строительство идет большое.

— Тупс, ты по-прежнему уверен, что желаешь остаться? — многозначительно произнёс декан.

— Э-э, да…

— Что ж, надеюсь, господин Тупс не посрамит славные традиции нашего Университета! — с чувством произнёс Чудакулли.

Думминг, знавший эти славные традиции вдоль и поперёк, вяло кивнул. Зато сердце у него так и колотилось. Ничего подобного он не испытывал даже в тот момент, когда придумал для Гекса первую программу.

Наконец-то он нашёл своё место в этом мире. Будущее манило и звало.

Когда волшебники спустились обратно к подножию горы, как раз занимался рассвет.

— Очень даже неплохой бог, — нарушил молчание главный философ. — То есть для бога.

— И кофе неплохой варит, — поддержал заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

— И кстати, вы заметили, насколько быстро он вырастил кофейный куст, когда мы ему наконец объяснили, что такое кофе? — добавил профессор современного руносложения.

Некоторое время они молча продолжали путь. Госпожа Герпес, негромко напевая, шла немного впереди. Волшебники старались держаться от неё на почтительном расстоянии. Они ощущали, что каким-то неведомым образом она взяла над ними верх, хотя и не могли сказать, в какой именно игре она победила.

— Забавно, что молодой Думминг решил остаться, — произнёс главный философ, отчаянно пытаясь думать о чём угодно, только не о розовом видении.

— А бога его решение порадовало, — отметил профессор современного руносложения. — И он сказал, что внедрение секса потребует коренной переработки всего остального.

— В детстве я любил делать из глины змеек, — радостным голосом вставил казначей.

— Прекрасно, казначей.

— Больше всего возни было с лапками.

— И всё же меня не оставляет мысль: по-моему, мы что-то… напортачили, аркканцлер. В этом самом прошлом, — сказал главный философ.

— Каким, интересно, образом? — возразил Чудакулли. — В конце концов, прошлое происходило и до нашего появления здесь.

— Верно, но теперь мы здесь, и мы его изменили.

— Значит, мы изменяли его и раньше.

И этой фразой он, по всеобщему мнению, прекрасно подытожил сказанное. Очень легко запутаться в хитросплетениях временных парадоксов, однако ничто так эффективно не разрешает все проблемы, как хорошее большое эго.

— И всё же чертовски радостно думать, что выходец из Университета примет участие в разработке совершенно нового подхода к созданию форм жизни! — воскликнул заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

— Что верно, то верно, — кивнул декан. — У кого после этого повернется язык сказать, мол, образование — это плохо, а?

— Понятия не имею, — поднял брови Чудакулли. — У кого?

— Не важно. Но если у кого и повернется, то мы с полным правом можем указать на Думминга и возразить: вот, посмотрите на него, работал, не жалел сил, прислушивался к руководителям, а теперь он сидит одесную бога.

— Какое замечательное выражение. Оно означает… — начал было профессор современного руносложения, но декан опередил его.

— Оно означает, что Думминг сидит с правой стороны от бога, — объяснил он. — Из чего следует, что он с технической точки зрения ангел.

— Никакой он не ангел. Думминг боится высоты. Не говоря уже о том, что состоит он из плоти и крови, а ангелы, они должны быть из… из света или чего-то в том же духе. Хотя за святого он вполне бы сошёл.

— Он что, может творить чудеса?

— Точно не знаю. Когда мы уходили, они с богом как раз обсуждали, как изменить задницу бабуина, чтобы сделать её крайне привлекательной для самок.

Воцарилось задумчивое молчание.

— По МОИМ понятиям, это вполне тянет на чудо, — наконец признался Чудакулли.

— Не могу, однако, сказать, что счёл бы такое времяпрепровождение очень приятным, — задумчиво произнёс главный философ.

— Со слов бога, всё это делается для того, чтобы вызвать в живых существах ЖЕЛАНИЕ предаться… заняться… увлечься процессом создания нового поколения, вместо того чтобы посвящать время какому-нибудь другому, более… интересному виду деятельности. Очевидно, чтобы достигнуть этой цели, многих животных придется полностью перестроить.

— И перестройку следует начать прямо с нижнего, ха-ха-ха, этажа.

— Чрезвычайно ценное замечание, декан.

— И как же именно это должно работать? — поинтересовался главный философ. — Самка бабуина видит самца и говорит: «Мама дорогая, какая неподражаемая задница, не заняться ли нам… брачными танцами?»

— Признаюсь, я и сам частенько задумывался над подобными вопросами, — согласился профессор современного руносложения. — Возьмем, к примеру, лягушек. Если бы я, скажем, был лягушкой и искал себе мужа, я бы, разумеется, пожелал узнать, какой длины у кандидата ноги, насколько хорошо он ловит мух…

— И насколько длинный у него язык, — добавил Чудакулли. — Декан, БУДЬ ТАК ЛЮБЕЗЕН, прими что-нибудь от своего жуткого кашля!