— Прости, — Седди махнул рукой. — Ты права. Без оружия мы отсюда все равно не выберемся, а единственный способ до него добраться — активное участие в обороне, так?
— Может быть, — задумчиво кивнула Марусенька. — Не волнуйся за меня, я правда неплохо умею чинить всякие штуки. Вполне возможно, что мне удастся сделать для нас с тобой что-нибудь приличное.
— Ладно, — пожал плечами Седди. — Все равно мы тут как в ловушке.
— Да, в ловушке… — согласилась Марусенька, но ее взгляд при этом переходил от одного члена их новой команды к другому. Новички собирали нехитрые пожитки и даже запихивали в мешки примятую солому. Не так просто было достать ее в подземных коридорах.
Присланные Волханом мальчишки разнились настолько, что при виде этой парочки у всех на губах невольно заиграли улыбки. Один явно орочьих кровей, кряжистый и плечистый, но с очень бледной, почти потерявшей зеленый оттенок кожей; и второй, с круглыми глазами молодого гнома на человеческом лице, низенький, худой, весь скособоченный, явно переболевший чем-то в младенчестве.
— Я — Кэрр, он — Микар, — коротко сказал орчонок вместо приветствия. — Нам туда, — и он, развернувшись, повел новичков вглубь восточных коридоров.
Марусенька по дороге внимательно осматривала каждую щель. Раздумье на ее лице сменялось радостными усмешками и хитрыми гримасами. Гномишка явно что-то задумывала. Седди шел рядом с клириком, с беспокойством присматриваясь к человеку. Он не доверял ничему в этом существе: ни его внезапному безумию, ни ночным слезам. Враг — это враг, и он не может стать другом, он может только ожидать случая ударить в спину. Гном твердо решил не спускать с колдуна глаз.
Парнишки привели команду в довольно просторное помещение. Оно охранялось двойным кольцом дружинников Волхана, и в коридорах, ведущих сюда, даже имелись кое-как сделанные деревянные ворота, запиравшиеся на засовы.
Марусенька огляделась и коротко присвистнула. В пещере высились груды оружия, занимая больше половины площади и по высоте достигая груди гномишки. Но что это была за рухлядь! Проржавевшие клинки без рукоятей, выщербленные сабли, погнутые алебарды, которыми будто долбили камни, кинжалы, скрученные винтом, трухлявые арбалеты, от которых при прикосновении оставались лишь бронзовые накладки да горсть трухи, обломки копий с треснувшими наконечниками, головки стрел до того обросшие наростами извести и ржавчины, что больше походили на картошку или диковинные грибы. Гномишка тоскливо вздохнула.
— Где вы откопали это все, Кэрр? — спросила она у помощника.
— Нашли большую могилу, — пожал тот плечами. — Яма с водой, в ней кости и оружие. Мы перетаскали все. Я много починил, — орчонок с гордостью показал гномишке кинжал из черной бронзы, на котором виднелись грубые следы шлифовки. Вдоль дальней стены были сделанны неказистые подставки, в которых торчали копья, дротики, двуручные мечи: результат труда главных умельцев клана. Даже Седди поморщился при виде этого. Конечно, он скорее оценивал оружие как товар, но это не получилось бы продать даже за самую мелкую монетку. Оно было хуже всего, когда-либо виденного гномом. Хуже ученических клинков, которые не брали даже в обмен на кружку пива. Хуже тех кривых поделок, что выползают из-под молотов первоклассников. Мусор, не подлежащий восстановлению.
Но Марусенька думала иначе. Она перестала огорченно охать и сопеть, подбоченилась и решительно приказала всем разбирать кучу.
— Сюда складывайте мечи, сюда кинжалы, сюда щиты и кастеты… — распоряжалась она. Девушка и сама таскала, катила, тянула, не покладая рук.
— Ну вот… — очень довольная, заявила она через пару часов.
Замечала ли гномишка, что время от времени в воротах появляется Волхан и наблюдает за работой команды, Седди не знал. Виду не подавала, это точно. Вождь качал головой и тихо уходил, потом появлялся снова. Караванщик понимал его беспокойство. Вождь отвечает за своих людей. Неизвестно, какие еще планы были у него, кроме обороны. Может быть — прятаться или сдаваться Грою. Но Марусенька дала ему надежду на победу. Волхан не хотел лишаться этой надежды, но и поверить в нее до конца он не мог.
К ночи, вернее к тому часу, когда спины, руки, ноги и желудки решительно заявили, что настало время отдыха, была проделана огромная работа. Орчонок Кэрр и его молчаливый напарник Микар сперва крутили носами, не очень довольные командованием какой-то девчонки, но потом осознали ее замысел и впряглись в работу, как рудничные тяжеловозы в вагонетку.
— Значит, смотрите, — Марусенька поясняла для всех, но смотрела только на помощников: она ответственно отнеслась к поручению обучать парнишек и гоняла их в хвост и гриву, натаскивая с рук. — Эти клинки из хороших сплавов. Они источены корро… ржавчиной, — поправилась гномишка, избегая ученых слов. — Поэтому мы будем сковывать их по трое — с перекручиванием полос. Должно получиться не хуже черного орочьего булата, но немного помягче, потому что тут большая примесь мифрила и бронзы. Это будут хорошие одноручники, я бы советовала сразу подгонять их друг к другу как спаренные, но если ваши бойцы не умеют работать двуми мечами…
— Некоторые умеют, — как обычно кратко кивнул Кэрр.
— Отлично. Половину перековываем в парные мечи, а к половине нужны будут кинжалы или щиты. Теперь смотрите, вот здесь я отобрала все тяжелые металлические предметы, от которых нам мало толку: кастеты без пары, обломки шлемов, тут даже ступицы боевых колесниц есть. Всю эту кучу нам нужно будет переплавить. Вы позовете побольше народу и я покажу, как построить печь-вагранку. Вечный уголь у вас есть, я надеюсь?
— Сейчас, — немногословный, как и его приятель, Микар двинулся к воротам цеха и отдал какие-то распоряжения. По коридору затопало множество ног.
— Так, что тут еще? Эти наконечники тоже пойдут в плавильню, отчищать их нет никакого смысла — половина сломается, а половина отвалится потом от древка. А вот эти доспехи из богатого мифрилом сплава. Если их начистить, будут здорово блестеть, но нам этого как раз не нужно. Беш, их нужно подбить войлоком или любыми толстыми тряпками. А потом обтянуть кожей. Кожа годится любая — даже невыделанная, правда она потом вонять будет. Займешься?
— Да, я понял, — обрадованно кивнул бледный кожевенник. — Волхан сказал мне, что у них несколько сотен старых шкур, совсем покоробившихся, но я сумею их размять.
— Можешь разминать в воде, — кивнула гномишка. — нам сейчас не до тонкостей, зато мокрая шкура присохнет намертво. Отделывать замшу с тройным маслом и дубовым отваром будешь потом — Ларине на туфельки, — Марусенька хихикнула. — Кстати, о Ларине. Что у нас с пенькой?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});