Белки стремглав помчались собирать авокадо, а я уже почти заканчивал с разделкой туш. Последний штрих — шкура страпони, и можно отправляться обратно…
Как только мы вышли из разлома, мне в лицо сразу же ударил свет. Я недовольно сморщился, белки тоже прикрыли глаза лапами, и Илхуитл тут же переключил фары с дальнего на ближний. Таксист завёл мотор и подъехал поближе, к самому блокпосту.
Спящий страж в своей будке так и не проснулся. Проходя мимо, я заметил у него в ушах маленькие беспроводные капельки. Наверняка заслушался какой-нибудь книжкой по мотивации. На меня они тоже работаю, как снотворное. Чтобы достичь успеха, бла-бла-бла, бла-бла-бла…
Н-да. Вот он, наверное, удивится по утру.
Разлом-то… спёрли!
Не проронив ни слова, Илья вышел из машины, открыл багажник и начал активно шелудить в нём, сдвигая назад ящики с инструментами, насос, аптечку и прочий багажниковый хлам. Короче говоря, индеец оказался понятливым мужиком. В полной тишине мы погрузили всё добытое, расселись и покатили прочь.
— А я ведь уже собирался уезжать, — хохотнул Илья, — как вдруг увидел, что разлом начал потухать.
— Угу.
— Итак, господин… куда теперь? В город или на базу?
— А сколько сейчас времени? — уточнил я.
— Уже три часа ночи.
— О! Ну так мне ещё рано на базу! Давай к следующему разлому.
— Вы уверены?
— Илья, — вздохнул я. — Во-первых, давай на «ты». Во-вторых, не надо во мне сомневаться. Если ты не против подзаработать, то мы с тобой в ближайший год таких дел наворотим, что… ух!
Диля похлопала меня по плечу и передала ломтик уже чищенного авокадо.
Я вгрызся в спелую зеленую мякоть. Вкусно, но… не как самостоятельное блюдо. Вместо яблочка не пожуёшь, надо обязательно с чем-то. С осьминогом, например.
«Диль! Оставь на гуакамоле! Я заинтригован!»
— Ух, — повторил индеец незнакомое русское слово и задумался. — Заработать я не откажусь. А вы уже… Ты уже решил, где будешь сбывать разломные ресурсы? Ой, — это индейцу тоже передали кусочек, — спасибо большое.
— Пока ещё не решил. А что, у тебя есть знакомые?
— Ну как сказать «знакомые»? — хохотнул Илья. — Жена.
— О как! — я не удержался и рассмеялся. — У вас тут семейный подряд, получается? На егерях паразитируете?
— Ну почему же сразу паразитируем? Помогаем решать проблемы за разумную плату. Есть одна древняя ацтекская пословица: «хочешь жить — вертись как волчок».
Ха! А у нас с индейцами гораздо больше общего, чем я думал. Ну и прекрасно. Стало быть, сработаемся.
Что ж. Я себя немножечко переоценил…
Бывает.
До завтрака на базе егерей оставалось всего лишь четыре с небольшим часа, так что я никак не успевал пробежать сегодня все пять разломов. Но ещё два — да.
Смог.
Войдя во второй разлом, мы с белками оказались в заснеженных горах и почти сразу же оказались атакованы стаей хищных баранов. Да, в этом мире эволюция пошла каким-то своим путём и, — как знать? — быть может местные волки сбиваются в отары и дают молоко на радость сельской детворе.
Фу… Представил это и что-то как-то аж блевать затошнило…
Ну да хрен с ним. Помимо того, что я залутал с барашков всё что мог, — добыл ядер, напилил рогов и копыт, а также настриг руна на десяток одеял, — из этого разлома мы с белками вытащили ещё один ингредиент для Дилиного чудо-гуакамоле.
Целый пакет арктических морозоустойчивых лаймов! Маленькие цитрусы с ярко-синей кожей оказались на вкус почти такими же, как и обычные нашинские, вот только с ноткой мятной морозности. Пожалуй, вот их я продавать не буду. Засуну под кровать к ящику водки, пускай ждут там своего часа.
Кстати…
Ништяки — это, конечно, ништяки, но надо бы не забывать и о серьёзных вещах.
Я так и не понял, почему егери так долго не могли закрыть этот разлом. Кристалл лежал в одной из пещер неподалёку, а охранялся самым обычным йети-переростком. Ядро у йети оказалось большое, но всего лишь красное.
Силён ли он был? Ну да, силён. И даже одарён ледяными техниками, но всё-таки не настолько, чтобы противостоять слаженной команде егерей.
А самое гадкое, что я не могу сообщить об этом Жихареву. Не, ну в самом ведь деле не могу. Что я, приду и скажу, мол, здорова, Егвеньевич, тут такое дело, сгонял сегодня по утру на такси до разлома и обратно, и вот теперь меня что-то сомнения терзают? И кстати, вот тебе лайм, кушай, не обляпайся.
Н-да, дела. На базе бардак, а я пока что толком ничего не могу с этим поделать.
Третий разлом оказался розовым солончаком посередь выжженной земли. Монстры — гигантские скорпионы с крылышками. Добыча — две баклашки с ядом, хитиновые пластины на доспех добрым людям, клешни, жала, жвала, да несколько мешков разломной соли. Солончак же всё-таки. Розовый!
Люди и за обычную розовую соль отваливают неприличные суммы денег, а за разломную так и подавно. Плюс… что? Правильно, щепотка пойдёт в гуакамоле.
А вот в этом разломе кристалл и впрямь оказался геморройным. Лежал он среди скорпионьих яиц в одной из почти что сотни норок. Со мной всё понятно; мне в таких ситуациях спешат на помощь Чип и Диля. А вот другим егерям пришлось бы наугад копать не меньше суток, либо пользовать очень сильного земляного мага, которого, — возможно, — у нас на базе просто нет.
Так что тут ладно.
Тут поверю.
Но всё равно, надо срочно собирать информацию. Движуха нездоровая.
— Ну что, теперь-то на базу? — спросил Илья, с трудом захлопывая багажник.
Задние сиденья уже доверху были забиты добром, белки валялись на мешке с руном.
«Диль, — спросил я, — что тебе ещё нужно для твоего чудо-блюда? Давай доберём обычными продуктами, иначе это выйдет не только самое вкусное, но и самое дорогое гуакамоле в мире».
«Чеснок, лук, кинза, оливковое масло и перец чили, — тут Диля ненадолго замялась. — Хозяин, а мы ведь сможем попросить перец у того господина в розовых очках и странной шляпе? Достаточно будет одного стручка».
Хм-м… Да попросим, почему бы и нет? Заодно и угостим. Ведь кушать гуакамоле одному невкусно ни мне, ни тебе, ни ему.
— Нет, Илюх, — сказал я. — Давай в город. Сначала на минуточку в продуктовый, а потом к твоей жене. Знакомиться будем.
— Отлично!
Илхуитл так повеселел, будто я ему