В общем, я приехал на Московский вокзал во вторник утром, взял такси… Почему не в воскресенье утром? Нет, не потому, что в ночь с понедельника на вторник билеты дешёвле. Просто сначала директору Службы не понравилось, что смерть любимой собачки его любимой троюродной племянницы будет расследовать «какой-то там чел и даже не маг», и автор идеи Ажар два дня от начальства прятался. Потом традиционная шасская прагматичность взяла над родственными чувствами верх, Михар подсчитал, что отправка меня обойдется Службе гораздо дешевле, чем очередной визит «высокопрофессиональной группы высоких профессионалов», обласкал разумного, как дельфин, подчинённого и благословил нищенскую смету моей командировки.
Но при этом не сообщил родственникам о моих невероятных достижениях на ниве частного сыска.
— Чел? — вытаращилась на меня пухленькая, словно антикварная, тумбочка, Карида Турчи. Сходство с дорогостоящей мебелью эпохи какого-нибудь Людовика усиливалось обилием золотых украшений и кривыми ножками.
— Да, дорогая, перед нами настоящий чел, — трагически подтвердил её уважаемый супруг, Тадай Кумар.
— Не настоящий, а обыкновенный!
— Да, дорогая, это обыкновенный чел.
Если до сих пор у меня оставались сомнения насчёт того, кто на ком женился в этой счастливой семье, то теперь они развеялись, как вчерашние заклинания.
— Я немедленно звоню дяде Михару! Он обещал прислать лучшего сыщика!
Шасы всегда много говорят. С навами — от страха, который выдают за уважение. С шасами — чтобы компенсировать встречный словесный поток. С представителями других Великих Домов — чтобы облапошить. С нами, честными и знаменитыми детективами, — чтобы продемонстрировать свою значимость.
— Думаешь, дядя Михар не знал, кого отправляет? — Тадай бросил на меня быстрый взгляд. — Наверняка знал.
— Но ведь чел даже не маг!
Карида говорила обо мне так, словно я находился в шести световых годах к Сириусу. Тумбочка невоспитанная.
— Хочу напомнить, дорогая, что маги к нам уже приезжали.
Первая здравая мысль с момента нашей встречи. Много же времени понадобилось Тадаю, чтобы рискнуть возразить дражайшей половине.
— К нам должны были приехать другие маги! Я немедленно звоню дяде Михару!
— Раз чел здесь, просто так его дядя Михар не заберёт. Наверняка Служба оплатила ему дорогу, подъёмные и суточные, ты ведь знаешь, какие эти челы скряги.
— Да, вечно норовят потребовать денег за работу, — немедленно согласилась Карида.
— А значит, господин Федра должен хотя бы попробовать отработать вложения.
«Вторая дельная мысль. Так, глядишь, минут через двадцать мы закончим с приветственной истерикой и займёмся расследованием».
— Я потрясена, Тадай, я в шоке. — Карида театрально вскинула руки к голове. — Я переживаю тяжелейший жизненный этап, а никто, никто меня не понимает и не поддерживает!
— А как же я, дорогая?
— Ты рядом, но даже ты не понимаешь, насколько тяжело мне сейчас приходится.
Клиенты оказались чуть более импульсивными, чем я ожидал, но в целом терпимо. Тадай выглядел по-шасски обыкновенно: чёрный кудрявый волос, висячий нос и большие глаза с цепким взглядом. Всё это упаковано в неброский, но дорогостоящий костюм и производит надежное, как инвестиции в золото, впечатление. По косвенным признакам я понял, что к собачке Преференции Тадай относился хладнокровно, и необыкновенно щедрая награда за поимку убийцы была обусловлена ураганом «Карида». Дражайшая половина надежного шаса и по совместительству родственница всемогущего Михара Турчи мечтала поквитаться, и тем всё сказано.
— Хорошо, пусть чел отыщет убийцу Преференции, — прошептала Карида так, словно делала всему миру и лично мне огромное одолжение. — Если дядя Михар в нём уверен, я не стану спорить.
Вот и до троюродной племянницы дошло, что нельзя отвлекать высокопоставленного и крайне занятого родственника больше необходимого.
Темпы выздоровления шасов могли испугать неопытного ординатора психиатрической клиники, но я чел бывалый, мне доводилось видеть стремительно проходящие расстройства.
Убедившись, что народ готов к сотрудничеству, я выдал самую профессиональную из своих улыбок и предложил:
— Расскажите, пожалуйста…
— Я был убежден, что мы живём в крепости, понимаешь? — сообщил надёжный Тадай, деловито прихватывая меня за пуговицу пиджака.
Гм… Я надеялся, что шасы связно изложат мне своё видение произошедшего, а наткнулся на очередной, не относящийся к делу словесный поток.
— Здесь приличный дом, довольно приличные соседи, хоть и челы, надежная охрана, плюс наши магические устройства…
Если Карида мечтала отомстить за Преференцию, то Тадая волновали сугубо прикладные вопросы: безопасность жилища и ценностей, которые в нём хранились. И кто упрекнёт в этом несчастного шаса? Только не я. Тем более что магами ни Тадай, ни Карида не были и полагались исключительно на артефакты.
— Я и представить не мог, что кто-то сможет проникнуть в нашу квартиру, — закончил Тадай.
— Те олухи, которых присылал дядя Михар, ничего не нашли, — язвительно добавила Карида, глядя на меня… скажем так, без особой надежды.
— Они дали заключение, что Преференция погибла в результате случайного срабатывания «Сдвоенного шинкователя», которым я вынужден защищать своё жилище от наглых вторжений. Я спросил: «Мне продали бракованный артефакт?» — Полагаю, в этот момент все адвокаты Тадая склонились в стартовой позиции. — А они отвечают: «Нет, такое случается». Представляете: такое случается! Я плачу за безопасность и не могу спокойно спать! Я!
— И я тоже, — добавила Карида. — Как только закрываю глаза, вижу Преференцию. Словно наяву.
— Не волнуйся, дорогая, мы справимся.
Шас прижал любимую к груди, любимая всплакнула, я едва сумел сдержать зевоту.
Дом, в котором шасы арендовали жильё, производил впечатление: исторический центр, превосходный ремонт, автомобили от класса «бизнес» и выше, охраняемая территория, охраняемые подъезды… Пардон, охраняемые парадные. Все общественные зоны просматриваются видеокамерами, и стопроцентная гарантия, что подобраться к шикарной квартире семейства Кумар незамеченным нет никакой возможности. Гарантию подтвердили спецы Службы.
Отделка скромного жилища пары Кумар полностью соответствовала зданию. Нет, за всю квартиру не скажу, поскольку меня пустили только в гостиную, где, собственно, всё и произошло, но гостиная поражала лепниной, мрамором, позолотой, картинами и…
— Она лежала тут!
Можете счесть меня бездушной свиньёй, но жест Кариды не показался мне естественным, помешали картинная поза и пафосный тон. Тем не менее я изобразил на лице сочувствие и тяжело вздохнул. Можете считать меня двуличной сволочью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});