Читать интересную книгу Под чужим именем - Валерий Горшков

– Этого и так выше крыши, – покачал головой Корсак. – Иваныч?

– Что?

– Я никогда тебя раньше не спрашивал, но после того, что ты сейчас рассказал… Эти твои периодические отлучки, на несколько дней, когда ты прикидываешься больным, они как–то связаны с…

– Ты прав, друг милый. Я уезжаю в Москву. К дочери. Только для того, чтобы иметь возможность несколько минут посмотреть, как сильно изменилась, подросла и похорошела Света со времени моего последнего приезда. Это дает мне силы жить дальше…

Взяв «БМВ» за блестящий руль, Сомов вывел застоявшегося железного коня из стойла на двор, поставил на подножку и запер сарай. Нагнувшись, открыл краник бензобака. Дважды плавно нажал на стартер, прокручивая двигатель.

– Света хоть знает, что у нее есть отец?

– Догадывается. Хотя Наташка наверняка наболтала ей что–нибудь… Да и замужем Наташа уже давно. За военным летчиком. Дочь наверняка зовет его папой. Хотя догадывается, что это не совсем так. Когда Наталья вышла замуж, Светланке было уже пять лет. Соображала, видимо, что к чему. Она у меня умница…

Сколько щемящей грусти было в этих последних словах сэнсэя! «Умница»…

Слава машинально нащупал рукой висящий на груди кулон, открыл его створки и в который раз за сутки вгляделся в скуластое усатое лицо на прикрытой кусочком стекла крохотной фотографии. В груди, слева, сразу словно клещами сдавило. Дыхание сбилось.

Интересно – ты, хрен моржовый, хоть как–то в курсе, что на свете есть я, Слава Корсак?!! Ни хрена ты не знаешь.

Захлопнув «любимчик», Корсак в порыве нахлынувших эмоций хотел сорвать его и, размахнувшись, зашвырнуть к чертовой матери, в высокую полевую траву за забором, но вместо этого, лишь крепко стиснув кулон в ладони, поднял лицо вверх и взглянул на незаметно затянувшие небо от горизонта до горизонта темные грозовые тучи. Начинало явственно парить. Мошки летали над самой травой. Две прохладные капли ударились о лоб и щеку. Вот–вот обрушится ливень. С громом и молнией. А впереди их с Сомовым ждет не такой уж близкий путь на мотоцикле до Гатчины. Похоже, кое–кому сегодня придется принять еще одну природную ванну. Только на сей раз не речную, а дождевую.

– Мы не к Ветру, случайно, направляемся? – тихо спросил Слава, пытаясь прочитать ответ на сосредоточенном лице профессора.

– А ты сам угадай с трех раз, – предложил поднявшийся на крыльцо дома Сомов. Распахнул дверь. Оглянулся. Смерил парня долгим, испытующим взглядом и, не дождавшись ответа, глухо сказал: – Ты все правильно понял. Только он один, во всей этой несчастной стране, может тебе сейчас помочь. Так что давай, собирайся в темпе, Джек–потрошитель. Времечко сейчас работает против нас. Каждая минута даже не на вес золота. Гораздо дороже.

Глава 10

Добрались до Гатчины без происшествий. Правда, как и предполагал Слава, где–то на полпути попали в сильный затяжной ливень, сопровождавший шустро бегущий по дороге «БМВ» до самой арки, за которой начинался уютный провинциальный городок. Но во второй раз за последние два часа вымокнуть насквозь не пришлось – спасла накинутая на плечи военная накидка. В Гатчине, где до этого дня Слава бывал всего раз – на университетской экскурсии – и ориентировался слабо, Ботаник свернул в сторону живописного парка, главной цели паломничества всех приезжих, попетлял по узким улочкам и в конце концов выехал на длинную липовую аллею, вскоре остановив мотоцикл на небольшой мощеной площадке перед некогда шикарным, а сейчас заметно облупившимся и потерявшим прежнюю респектабельность двухэтажным особняком. В центре площадки, окруженной со всех сторон густыми кустами сирени, возвышался покрывшийся зеленым налетом, явно много лет не функционирующий, а оттого полный всевозможного мусора декоративный фонтан в виде стоящего на гигантской морской раковине медного амурчика.

– Приехали, – трижды нажав на сигнал, заглушив двигатель и стянув краги, сообщил с явным облегчением Сомов. – Сейчас из хаты появится холуй и проводит нас к барину.

– Это что? – сползая с сиденья и разминая затекшую спину, удивленно спросил Корсак. – Дом Ветра? Вор здесь живет?!

– Дом государственный. Но Ветер здесь фактический хозяин.

– С таким счастьем – и на свободе? – хмыкнул Слава.

– Как видишь, некоторым вполне удается, – усмехнулся Леонид Иванович.

Уныло глядящий на незваных гостей четырнадцатью глазами–окнами, словно стыдящийся своего нынешнего неприглядного вида двухэтажный дом, вне всякого сомнения, до революции принадлежал кому–то из членов императорской или знатной дворянской фамилии и внешне весьма отдаленно напоминал Зимний дворец в миниатюре. С двумя белыми колоннами по краям парадной лестницы особнячок был выкрашен в традиционной гатчинской манере – в нежно–желтый цвет. Приглядевшись, Слава заметил рядом с массивными дверьми какую–то табличку.

– Вообще–то сейчас это закрытая ведомственная гостиница Культпросвета, – словно угадав ход мыслей Корсака, сообщил Сомов. – Буржуйское, так сказать, культурное наследие национализировано, большей частью сохранено от разграбления и после вывоза в Ленинград всех ценностей превращено в постоялый двор для иногородних артистов. Даже внутренний интерьер помещений в левом крыле сохранился, как был до Октября семнадцатого. Мебель, картины из тех, что попроще, статуэтки. Теперь это номер–люкс. Для особо важных гостей… Вся соль в том, что директор гостиницы – человек из ближайшего окружения Ветра. И обязан ему по гроб жизни… Ветер хорошо устроился. Живет который год подряд в скромном двухкомнатном номере с ванной. Не платит за это удовольствие ни копейки. Формально, для прикрытия, числится при гостинице то ли вторым истопником, то ли помощником коменданта. Я не уточнял. Какая разница?

– Еду, надо полагать, сам себе тоже не готовит. И полы веником не метет…

– Разумеется, – улыбнулся Сомов. – Не только повар – даже личная охрана есть. Вон там, глянь–ка, с левого торца, козырек видишь? Это, братец, ресторация. «Подкова» называется. Исправно открывает двери каждый божий день в пятнадцать часов и работает до полуночи. Официально. Для своих – круглосуточно. Только вот гатчинские жители, кто побогаче, не слишком сей подвальчик жалуют. А попав туда случайно, по недомыслию, спешат как можно быстрее удалиться. Потому как атмосфера там особая, густая. И публика собирается хоть и вполне чистая, но весьма специфическая.

– А как же милиция? – негромко поинтересовался Корсак. Ему казалось, что ответ он уже знает. И Ярослав не ошибся.

– Ветер всегда остается верен своим привычкам. Переехав в эти края, сразу же выбрал своей вотчиной не Ленинград, а именно маленькую Гатчину. Тихое, милейшее глазу и сердцу место. Природа опять–таки. Чистый пруд с рыбкой. Река Ижора рядышком. Не так сыро и ветрено, как в Петродворце. Недаром именно Гатчину в свое время облюбовал изнеженный царский отпрыск. До Ленинграда – всего час езды. Ты пойми: держать под контролем криминальный мир городка с населением в несколько десятков тысяч гораздо легче, чем хотя бы один район большого города. Впрочем… в Питере Ветра тоже знают. И с ним считаются.

– Насколько я тебя понял, главный легавый тоже в друзьях у Ветра?

– В друзьях – не в друзьях, – пожал плечами Леонид Иванович, – мастью не вышел. И рожей лица. Но проблем, по крайней мере, банде не создает. За это Ветер благодарит гражданина начальника, как может. В ресторане кормит, денежек на шоколад подкидывает, в номере–люкс изредка ночевать позволяет. С девочками. Всем хорошо, все довольны. Благодать. Словно не тридцать седьмой на дворе, а пятнадцатый. В Ленинграде кипят страсти, а тут – тихое болото. Для своих.

– Тут у него еще и бордель в придачу? – глухо спросил Корсак, с интересом разглядывая ту часть дома, где должны были находиться обозначенные Иванычем развратные альковы.

– Бордель, Славик, это когда на застиранных простынях с клопами, всем кому не лень, за рубль двадцать и с вошками в придачу. – Сомов положил ему руку на плечо. – А когда девушки образованные, чистенькие, милые, скромные, с которыми умному человеку и шампанского на брудершафт выпить можно, и поговорить о высоких материях, и в постели удовольствие получить, как в садах Эдема, и при всем этом быть на сто процентов уверенным, что утром будешь столь же здоровым, как и накануне, это уже не бордель. А культурное пролетарско–комсомольское общество «Заря коммунизма». Именно за этой конторой числится постоянная бронь на левое крыло дома. И на два соседних номера, включая люкс. Теперь понял?

– Веселое кино, – сказал Корсак. – В подвале – кабак, на этажах – гостиница, в одном из номеров которой живет авторитетный вор, а слева – бордель для избранных. Цирк.

– Может, ты и прав. А–а!.. Вот и Иванушка пожаловал. – Сомов кивнул на появившегося из–за угла рослого детину, прямиком направившегося к ним. – Стало быть, заметили нас.