что руна — любая руна — это оружие, которое можно обернуть против нас. И даже пара человек сможет противостоять большим отрядам. Впрочем, что мне тут говорить, ты и сам прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
— Понимаю-понимаю, — раздраженно ответил я. — Ну, что? Ты хотел мне показать, как будет действовать твоя руна роста? Покажи, будь добр.
— Злиться не нужно, — смягчился Мьелдон. — Дело ведь не в том, что я тебя обвиняю. Ты действительно виноват, потому что не усмотрел за подарком, который тебе предоставил монастырь. Следовало бы получше следить за своими карманами. Да, всякое бывает. Но в действительности — ничьей вины, кроме твоей собственной, в этой ситуации нет.
Я ожидал, что он, как и другие сегодня, махнет рукой и скажет «ладно», но его поток слов сложно было остановить. Поэтому пришлось еще несколько минут слушать о том, что я плохо поступил и надо бы мне сделать все возможное, чтобы найти руну и вернуть себе — если же у меня и с этим не получится, тогда придется руну вовсе вернуть в Монастырь.
Когда Мьелдон стих, в лесу стояла звенящая тишина. Зверей и птиц возле кладбища давно не водилось, а теперь еще и послушники застыли, чувствуя, как лихо отчитывают правителя Рассвета. Как самого простого мальчишку.
Ну, в некоторой степени я и правда был мальчишкой. Причем, если верить тому, что мне в этом же самом Монастыре рассказали — таким же, как и большая часть послушников. И приказывать Мьелдону, заставить его замолчать — тоже не получится.
— Смотри, — властно заявил монах, достав руну, с помощью которой я заставлял расти деревья на вырубке.
Пришлось дождаться, пока из ямы не выберутся послушники. Такие руны на людях Мьелдон старался не использовать.
Он сделал едва заметное движение. В полнейшей тишине словно прошуршал ветер. А по верхушкам сосен пронесся настоящий порыв, засыпав нас хвоей и поломанными веточками.
Я ожидал, что из глубин начнет что-то расти. Или хотя бы по краям ямы возникнет пара новых кустиков. Или вдруг сосна взметнется вверх, заставляя землю вокруг дрожать.
Но ничего подобного не произошло. Даже травинки не появилось.
— Видишь, — ответил на немой вопрос Меьлдон. — Ничего. А ты говоришь про некромантию. Наши заклинания на костях действуют чуть иначе. И Пирокант лучше знает, что нужно делать в этом случае, что необходимо для получения ответов на интересующие нас вопросы. И пока что эта куча костей — всего лишь куча костей. Не более того.
— Я очень надеюсь, что так оно и останется, — ответил я, наблюдая, как к лагерю послушников подкатывает телега. С нее спрыгнул еще один послушник — все они были одинаковые в своей одежде — и направился к куче, что лежала по краю ямы.
— Магия имеет свои ограничения. Ты не можешь заставить молнию пройти через вещи, которые не пропускают ее. Например, свалить отряд рыцарей, богатырей, которые в железных доспехах наступают на тебя, ты сможешь без проблем. Но чтобы зажечь бревно, потребуется куда больше сил.
— Значит, магия роста направлена лишь на то, чтобы растения корнями впитывали из земли и росли? Не более? Зачем же ты тогда попросил послушников вылезти из ямы?
— На всякий случай, — небрежно бросил Мьелдон. — Пойти не так может все, что угодно. Из непредсказуемого.
— Но здесь ты был полностью уверен в том, что все в порядке, да? — спросил я, наблюдая за тем, как послушники спускаются обратно в ямы.
Их работа явно замедлилась, потому что яма стала глубже, а руками выкидывать кости наверх проблематично. Поэтому многие брали их в руки и выбирались по приставным лестницам. Напоминали они при этом пиратов, что идут на абордаж.
Вдруг со дна ямы донесся крик и стук. Потом еще раз. И еще. Мы с Мьелдоном устремились к самому краю. С него открылась жутковатая картина шевелящихся костей и разбегающихся послушников.
— Живо все наверх! — заорал монах. — Все наверх!
Я с трудом скрывал ехидство:
— Магические оплошности, да?
Глава 12
Одна неточность
— Эй! Отстань!
— Фу… Наверх!
— Живее, наверх! Наверх! — раздавались крики снизу.
И все послушники стремились побыстрее оказаться на краю ямы или хотя бы на лестницах, по которым можно было на этот самый верх выбраться. Но не всем повезло оказаться на дощатых опорах, не каждый вовремя вытащил ногу из земли.
Кто-то попытался отбиваться от подвижных костей при помощи других, что еще не стягивались, точно на магнитах, вместе. Те же, кто попросту бросил эти безуспешные попытки, сейчас вязли в грязи.
— Им надо помочь, — пробормотал я, все еще не до конца понимая, что именно здесь происходит.
Необычное копошение внизу — как будто кроты какие-то внезапно начали рыть черную, и без того рыхлую, землю сразу же в сотне мест. У меня начало рябить в глазах, так много было этих точек, где грунт то и дело вздымался вверх.
А иногда он шел ровной линией. Точнее, не он, не грунт. А бугорок, сперва образовавшийся, как точка, превращался в полосу, будто под землей что-то двигалось.
— Что происходит? — снова сказал я, продолжая, как и Мьелдон, бездействовать.
Происходящее нас ошарашило, если не сказать больше. Ситуация нестандартная, непонятная, и, кажется, она полностью противоречила словам монаха, который утверждал, что руна, которую он намеревался использовать, не создаст нам никаких проблем.
Проблемы, как раз-таки, начались. И случилось это очень быстро.
Внизу ямы, среди десятка послушников, до лестницы удалось добраться только троим. Остальные взяли в грязи, а некоторые и пошевелиться не могли. Хотя их ноги всего лишь по щиколотку ушли в землю, пошевелиться не мог никто.
Оттого мне было жутко еще больше прежнего, Мьелдон стоял, не зная, чего приказать или сделать, а те, кто висел на лестницах, пытались помочь своим, кто застрял поблизости.
Получалось далеко не у всех. Рук не хватало, грязные пальцы скользили — никто не мог ухватиться, чтобы вытащить товарища.
Я подумал, что моя руна с молниями сейчас была бы опасной. Да и в кого целиться? Толком никто не видел, что происходит.
— Ну же! Шаг сделай и руку дай! — кричал послушник, свешиваясь с лестницы. Дернуть за руку самого ближнего к нему, не хватало считанных сантиметров.
— Я не могу! — вопил второй, отчаянно наклоняясь и рискуя упасть прямо в грязь. — Не