находился начальник цеха, о чём-то беседовавший с нарядчицей. Я вошёл, положил с громким стуком заготовку на стол комплектовщицы и объяснил ей, спокойно и во вполне парламентских выражениях, что надо помнить или записывать, куда она кладёт изделия, поступающие на сборку, и пытаться включать мозги, когда у неё что-то пропадает, а не свалить на первого попавшегося под руку свои огрехи в работе. Грохнул я заготовкой по столу не со зла, стол был завален бумагами и каким-то мусором настолько, что я еле дотянулся до свободного места, ну и пальцы не справились, выпустили заготовку раньше, чем она коснулась стола. Посчитав, что конфликт исчерпан, я повернулся и вышел. Но начальник посчитал иначе: выскочив через мгновение вслед за мной, он стал визжать, что я щенок, посмел кричать на опытного, отличного работника, который ждёт ребёнка, и что таким, как я, не место в нашем прекрасном коллективе. Соврал он два раза, говорил я действительно на повышенных тонах, но не кричал, это точно, работник она была говно, и это было мнение всего сборочного участка. А вот что она была на сносях, мне было невдомёк, да об этом никто в цехе не знал, ну а то, что мне не место в таком коллективе, что тут скажешь. И хотя я уже привык к мужикам, бригадиру, у меня появились друзья, но оказалось, что всё же мне там и в самом деле не место, и через пару дней меня перевели в МСУ, большой механосборочный участок. На прощанье Макарыч похлопал меня по плечу, ухмыльнувшись, сказал: «Ну ты чудило, нашёл кого обматерить, она ж спит с Петровичем, да не горюй, какая разница, где мантулить». Пашка с Колькой обняли, сказали: «Заходи потрепаться».
В МСУ было пять или шесть сборочных участков, группы токарных и фрезерных станков, несколько больших строгальных, расточных и прочих станков, два мостовых крана постоянно проплывали над головами, всего работало человек двести работников, в общем, он произвёл на меня впечатление большого производства. Определили меня в бригаду к тому самому Анатолию Курганову, который как-то посоветовал нам набить морду начальнику нашего цеха. Позднее я узнал, что у него были какие-то личные счёты с моим бывшим начальником и в бригаду к нему я попал не случайно. Мужики в бригаде мне рассказали, что, находясь в кабинете у начальника МСУ, Анатолий услышал его разговор по телефону с начальником экспериментального цеха, тот просил забрать у него одного мелкого говнюка, стало быть, меня, к себе, поскольку он, в смысле я, в компании с такими же уродами его допёк до невозможности терпеть его, а именно меня, в цехе. И что он выгнал бы засранца вообще с завода, да перед Надькой-медсестрой неудобно – этот урод её сын. Услышав это разговор, Толя Курганов сказал: «Отдай его мне, раз этот (далее совсем уж непечатно о моём прежнем начальнике) его выгоняет, значит, парень нормальный». – Так я стал работать в бригаде Кургана.
Появление моё в бригаде прошло буднично. Бригадир поручил тёзке Анатолию, работнику бригады, привезти на сборку какие-то детали и узлы из гальванического участка, с участка термической обработки, со сварки, дал ему чертежи, перечень и сказал: «Алика возьми в пару, это наш новый сотрудник, вместе телегу катить легче будет». Алеком, моим именем по паспорту, меня называли редко, всё больше Аликом, Алькой, Олежкой или Олегом, но меня это мало парило, какая разница. Мы впряглись в ручную четырёхколёсную тележку и двинулись путешествовать по заводу. В принципе, работу эту обычно выполняли комплектовщики, но делали они её всегда с запозданиями и неряшливо, зачастую с ошибками, поэтому иногда для ускорения работы бригадиры подключались сами к этой работе, точнее, подключали своих работяг.
Занимались мы этим дня полтора, Анатолий, Толик, как его звали в бригаде, был парень презабавнейший. Тридцати двух лет от роду, ростом был с меня, широкоплечий стройный, с удивительно красивым лицом, с такими данными ему бы в кино сниматься, а не горбатить слесарем четвёртого разряда на заводе «Металлист». Бабы наши цеховые явно Толику благоволили, а Толику было всё по барабану, назревала личная драма – развод с женой, которую он любил. Но об этом позже, а тогда мы с ним ржали до упаду, Толик был хохмач, знал множество уморительных историй и в целом был парень хороший, незлобивый и контактный.
Изготовляли в МСУ малые партии различных технологических устройств, наша бригада к моменту моего зачисления полгода делала пескоструйные аппараты, в сборке головного образца которых, кстати, я принимал участие, работая ещё в экспериментальном цехе. Мужикам-то обычно было всё равно, что собирать, лишь бы зарплату платили, да и когда всё знаешь назубок, дело идёт быстрее и с меньшими проблемами, но бригадир бунтовал. Помнится, перехватив в начале очередного месяца нашего начальника цеха – Анатолия Блохина, он наседал на него, потрясая альбомом чертежей очередной партии пескоструек, грозно вопрошая: «Ты знаешь, что такое квалификация?» Но Анатолий тоже был не лыком шит, отвечал ему с напором: «А ты знаешь, что такое специализация?» Битва эта продолжалась на моих глазах и вне их ещё с полгода, потом начальник смилостивился – систему распределения заказов изменили, работу в бригадах стали менять чаще. Мы начали собирать гидроаккумуляторные станции, устройства не шибко сложные, позволяющие, как я сегодня понимаю, поддерживать стабильное давление в гидросистемах больших технологических машин.
На этой станции я прошёл слесарное «крещенье». Мужики о чём-то пошептались, потом один из них подозвал меня с просьбой помочь, велел подтянуть мне какой-то патрубок, располагавшийся внизу резервуара с машинным маслом. Пока я пытался подтянуть затянутую до упора гайку на патрубке, он слегка ослабил муфту на стыке напорного трубопровода, расположенного надо мной, и окатил меня машинным маслом с ног до головы. Я пытался уворачиваться от струи масла, но он ловко направлял её на меня, затем затянул гайку и с чувством выполненного долга вернулся к наблюдающей за этим действом бригаде. Я, ошалевший, толком не понимая, что произошло, подошёл к ним же и спросил: «Это что было?» Мужики, довольно похохатывая, похлопали меня по плечам, и кто-то изрёк: «Вот теперь порядок, теперь крещёный. А ты думал, как мы тут деньги зарабатываем?» Откровенно говоря, меня мало интересовало, как они их зарабатывают, как они собирают все эти устройства, как функционируют потом в производстве машины, в сборке которых я принимал участие, и для чего они нужны. Меня больше привлекало изучение устройства милых особ, которые удостаивали меня своим вниманием.
Да и к тому же, какое-то представление о том, как зарабатываются деньги в рабочих профессиях слесарей-токарей