— Разделяю ваше нежелание идти в столь людное место, но, мисс Гибсон…
— Нет, — твердо повторила она. — Вам хорошо говорить об упрочении моего социального статуса, и тетушка Ледбеттер наверняка согласится не вмешиваться, но я не могу повернуться спиной к ней и Милдред. Я не пойду никуда, где откажутся принять и их тоже. Вам ведь отлично известно, что эти двери для моей кузины закрыты.
— А, — выдохнул Дебен. — Вы говорите столь уверенно, словно подобный разговор уже имел место. Из этого я могу заключить, что леди Далримпл предлагала употребить свое влияние дня вашего продвижения в свете.
Генриетта кивнула.
— И ее условие в том, чтобы не принимать в расчет людей, у которых вы в настоящее время живете.
Еще один кивок, более угрюмый.
Дебен прищелкнул языком.
— Как глупо со стороны моей крестной предлагать вам отречься от родственников ради собственной выгоды.
Генриетта воззрилась на него в упор:
— Так вы меня понимаете?
— Разумеется. — Дебен безразлично пожал плечами. — Вы слишком преданы людям, которых считаете своей семьей, чтобы отважиться на подобный бесчестный поступок. Как жаль, что я не присутствовал при этом разговоре и не слышал вашего ответа. — Он одобряюще сверкнул глазами. — Особенно принимая во внимание, что он происходил в гостиной вашей тетушки.
— А еще этому воспрепятствовали мои врожденные хорошие манеры. Великий боже, ваша крестная предложила все от нее зависящее, чтобы сделать меня популярной. Не хотелось бы обидеть кого-то, кто сказал мне такое.
Дебен вскинул бровь.
— Никого, кроме меня, вы имеете в виду? А разве я не предложил вам то же самое?
— Ну, вы — совсем другое дело.
— Вот как?
— Вам же это отлично известно. Для вас все происходящее — всего лишь игра. Посему перестаньте притворяться, что мои слова оскорбили вас. — Генриетта скрестила руки на груди, глядя на Дебена в упор. — Сосредоточьтесь-ка лучше на изобретении какого-нибудь иного решения.
Дебен упер руки в бедра и принялся внимательно рассматривать мисс Гибсон, слегка склонив голову набок. Хотя он изо всех сил старался напустить на себя суровый вид, предательская улыбка все же проскользнула по его губам. Он радовался, что она отклонила его предложение об «Алмаке». Его приводили в восторг причины отказа и ее энергичная манера перечить ему.
— Это была бы огромная жертва, неблагодарная вы нахалка, — с притворным упреком произнес он. — Только представьте — вынудить меня пойти в «Алмак». Все патронессы пришли бы в восторг, узнай, что и я наконец-то решился связать себя узами брака.
— Что ж, вам и не придется идти на такую жертву, — резонно возразила Генриетта.
Дебен печально покачал головой:
— Напротив, я буду просто обязан появляться в низших светских кругах, чтобы ухаживать за вами.
— Но… что это даст?
— Как же вы наивны! Когда люди поймут, что я готов посещать те мероприятия, где появляетесь вы, в надежде на вашу благосклонную улыбку, вас завалят всевозможными приглашениями. Все, что от вас потребуется, игнорировать те из них, в которые не будут включены ваши тетушка и кузина. Очень скоро наиболее сметливые дамы поймут, что именно от них требуется, чтобы заполучить вас и, соответственно, меня тоже на свои торжества.
Лицо Генриетты озарилось улыбкой.
— Ах, как же вы все хитро придумали. Да, это очень мне подходит.
Дебен и не подозревал, какой ошеломляющий эффект может произвести на него женская улыбка.
В то же время его отрезвляла мысль о том, что, знай мисс Гибсон о его истинных намерениях, она стала бы всячески избегать встречи с ним.
Однако Дебен не намеревался позволять второстепенным явлениям, вроде угрызений совести, сдерживать себя. Мисс Гибсон обязана стать его женой, и он сделает все от него зависящее, чтобы она пошла с ним к алтарю. Даже если для этого придется обмануть ее.
— Частично, — серьезно произнес он, притворяясь, что собирается присесть рядом с ней на диван. Генриетта тут же подвинулась, освобождая место и глядя на него широко раскрытыми от любопытства глазами. И снова Дебен почувствовал укол раскаяния.
Но в очередной раз предпочел игнорировать это ощущение.
— Рискуя быть обвиненным вами в грубости, мисс Гибсон, смею напомнить об одном обстоятельстве, которое может разоблачить затеянную нами игру. — Он взял ее руки в свои, не прерывая визуального контакта. — Это моя репутация.
— В-ваша репутация? То, что вы считаетесь распутником? Д-да, я знаю, что вы обычно не преследуете невинных девушек…
Дебен отрицательно покачал головой:
— Я никогда не преследовал ни единой женщины, даже тех, которые давным-давно распрощались с целомудренностью. Самое большое, что мне нужно было сделать, — послать несколько искусных намеков. Если интересующая меня женщина предпочитала игнорировать их, я не видел смысла настаивать. Как бы то ни было, всегда находилось множество других, которые с радостью преследовали меня.
— Самыми красивыми! — воскликнула Генриетта, пытаясь высвободить руки из его хватки, но Дебен держал крепко.
— Дело не в том, что вы некрасивы, мисс Гибсон. Я же говорил, у вас множество положительных черт: чистая кожа, выразительные глаза и манящие губы. Ваша проблема, моя дорогая, в отсутствии индивидуальности, с помощью которой вы смогли бы привлекать внимание мужчин вроде меня. Хотя это скорее обаяние. Женское обаяние. Именно на это эфемерное обстоятельство мужчины слетаются к некоторым женщинам, как бабочки к пламени свечи.
Генриетта нахмурилась:
— Вы же не хотите предложить мне подражать тем девушкам, которые хлопают ресницами, глядя на мужчин, расточают комплименты их уму и соглашаются со всем, что бы те ни сказали? — Она сморщила носик от омерзения. — Даже если я стану заигрывать и расточать ласковые взгляды только вам, вряд ли сумею выглядеть достаточно убедительно, как мне кажется.
Дебен рассмеялся, Генриетта тут же замолчала.
— Боже мой, конечно нет! Вы должны в любых обстоятельствах оставаться самой собой, такой же откровенной, как и всегда. Вам просто нужно быть чуть более женственной.
— И как этого добиться? Вы же не собираетесь, надеюсь, мне советовать носить платья с глубоким вырезом и гримировать лицо?
— Так поступают только отчаявшиеся особы, — сухо ответил он, — готовые вцепиться в любого мужчину, обратившего на них внимание. Нет, я планирую заставить вас острее осознать свои женские чары. Лишь когда вы научитесь понимать и признавать свою сексуальность, другие мужчины увидят, что именно меня в вас привлекает.