Нужно воспринимать поцелуй всего лишь как практическую демонстрацию, организованную опытным мастером.
— Мне не приходит в голову другого столь же искусного человека, как вы, лорд Дебен, — саркастически заметила она, после чего закрыла глаза, откинула голову назад и выпятила губы.
— Какое же вы абсурдное существо, мисс Гибсон!
Этими словами он успешно убил остатки девического восторга, которые Генриетта еще не успела подавить в себе. Открыв глаза, она посмотрела в ухмыляющееся лицо Дебена.
Она признавала, что невежественна и нуждается в обучении, но это вовсе не означало, что она будет сидеть сложа руки и позволяя ему насмехаться над ней.
— Знаете что, — рявкнула она, — я передумала.
И сделала движение, намереваясь встать и уйти. Дебен отреагировал невероятно быстро. Обхватив ее рукой за талию, заставил остаться на месте, после чего свободной рукой взял ее за подбородок.
— Не нужно пускаться в бегство оттого лишь, что я посмеялся, — резко произнес он. — И не нужно складывать губы столь нелепо. От этого ваше лицо приобретает глупый вид. Никогда так больше не делайте.
— Да как вы посмели со мной так разговаривать!
— Я смею, потому что вы сами попросили научить вас быть женственной и соблазнительной особой, способной будоражить сердца мужчин, — резонно возразил он.
Странно, что он заговорил об этом, ибо Генриетта действительно производила впечатление человека, чем-то взбудораженного. Она задыхалась, сердце сильно колотилось в груди, хотя назвать это ответной реакцией на его высокомерие было бы неверным. Скорей всего, ее возмущало то, что он удерживает ее против воли. На самом деле это обстоятельство произвело обратное действие, Генриетте хотелось скорее упасть в крепкие объятия Дебена, а не пытаться высвободиться из них.
— Вам нужно расслабить губы, — посоветовал он. — Возможно, даже слегка приоткрыть их. Можете еще облизать, если хотите.
Он провел языком по собственным губам, демонстрируя, что именно нужно сделать.
Генриетта не сумела оторвать глаз от его губ, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
— Р-расслабить, — запинаясь, повторила она.
Улыбнувшись, Дебен нежно погладил ее подбородок затянутой в перчатку рукой. Когда он склонил ее голову в нужную позицию, Генриетта ощутила внизу живота что-то очень похожее на электрическую вспышку.
— Если хотите, можете закрыть глаза.
Он навис над ней.
— Я считаю, что невозможность видеть обостряет остальные чувства.
Генриетта тут же послушно зажмурилась, но не из-за того, что хотела дополнительно стимулировать свои чувства, они и так уже обострены до предела, а для того, чтобы не дать ему возможности посмотреть ей в глаза, когда они будут целоваться, ведь в таком случае он увидит…
Что? Что она никогда не испытывала похожих ощущений? И даже вообразить не могла, что такое возможно? Иначе говоря, он во всем прав, будь он неладен. Всего лишь оказавшись в объятиях мужчины с его репутацией, она немедленно превратилась в более чувственную и нежную особу, о чем прежде мечтать не могла.
Особенно принимая во внимание то, каким непреклонным и требовательным он был.
Генриетта с трудом сглотнула ком в горле.
И ощутила на шее его жаркое дыхание. Затем он принялся ласкать ее ухо, сделал глубокий медленный вдох, будто бы… Что он делает? Нюхает ее? Зачем? Хотя, с другой стороны, говорил же он что-то об обострении прочих чувств. Генриетту очень волновала и его близость, и дыхание. Он будто вдыхал саму ее суть.
Она чрезвычайно остро ощущала его запах. Было что-то интимное — да, наиболее подходящее слово — в столь тесной близости с мужчиной, которого она могла узнать по уникальному аромату мыла и свежей льняной сорочки. Генриетта подозревала, что эти мускусно-пряные ароматы — выражение его мужественности.
Ах, черт бы его побрал. Отчего же он медлит? Зачем ему понадобилось делать из поцелуя целый ритуал? Почему бы просто поскорее не покончить с этим?
Его рука легла ей на затылок, и пальцы, зарывшись в волосы, стали массировать кожу головы. Кончиком носа он провел по линии ее подбородка, будто бы хотел, чтобы она еще сильнее запрокинула голову.
Генриетте казалось, что ее позвоночник совсем размягчился, поэтому ей ничего не стоило положить голову на спинку дивана.
Дебен зарылся лицом ей в шею.
— Ах!
Он до сих пор ее не поцеловал. Вместо этого легонько покусывал шею. Теперь Генриетте показалось, что расплавился не только позвоночник, но вообще все кости.
Дебен коснулся языком ямочки над ключицей, и Генриетта вдруг с ужасом осознала, что, стоит ему еще чуть-чуть наклонить голову и опустить корсаж платья ниже, как он получит доступ к ее соскам, которые явно чего-то хотели, затвердели так сильно, что это почти причиняло боль. И его горячий влажный язык мог оказаться тем самым лекарством, которое им требовалось.
Она застонала.
Дебен на мгновение поднял голову. Генриетта не открывала глаз, но догадалась, что он смотрит. Когда он начал посасывать ее кожу там, где шея переходила в плечо, Генриетта ощутила такую слабость, что соскользнула бы с дивана и лужицей растеклась по полу, если бы он не удерживал ее.
— О-о-о-ох-х-х, — простонала она.
Хотя кожа у него на щеках и была на вид гладко выбритой, тем не менее оказалась немного колючей и царапалась, являя разительный контраст его ласкающему языку и нежным, точно лепестки цветов, губам.
— М-м-м-м-м… — Дебен уткнулся лицом ей в шею ниже уха.
Этот звук вибрацией: отозвался, казалось, в каждой клеточке Генриетты, передав недвусмысленное послание лону, в котором нарастало восхитительное ощущение. Ей становилось все сложнее оставаться неподвижной, бедра, похоже, и вовсе зажили собственной жизнью.
Она содрогнулась всем телом и застонала. Не знала, что делать с руками, ведь если дать им волю, они немедленно высвободись бы из плена перчаток, чтобы получить возможность жадно вонзиться пальцами в густые черные кудри Дебена. Она притянула бы его голову себе на грудь, которая отчаянно нуждалась в ласке его искусных губ.
Губы. До сих пор он даже не прикоснулся к ее губам. Да он просто дразнит ее! Подвергает пытке! Подстрекает схватить его за уши и притянуть к лицу, чтобы наконец познать поцелуй опытного мужчины.
Генриетта сжала руки в кулаки и зарыла в диванные подушки. В противном случае поддалась бы искушению и показала графу, что по его вине находится на грани отчаяния.
— Мисс Гибсон.
— Хм-м-м?
— На этом наш первый урок закончен.
— Ч-что?
Открыв глаза, она обнаружила, что он смотрит прямо на нее сверху вниз с самодовольным выражением на лице.