за мегатонну. Ваше здоровье! – сказал инженер, залпом выпил коньяк и с неудовольствием посмотрел на опустевшую бутылку.
Моссадовцы А и Б вежливо поблагодарили за предложение и обещали выяснить у руководства в Иерусалиме, как оно смотрит на такого рода сделку с господином Вестхёйзеном.
– Я не навязываюсь, – продолжал инженер. – Не устраивает вас – найдем других. Да и вообще, некогда мне тут с вами рассусоливать.
И, устремившись за коньяком, инженер покинул и кабинет, и научный центр. Оставив моссадовцев наедине с этой-как-ее-там. Номбеко понимала, что для них стоит на кону.
– Прошу прощения, – обратилась она к израильтянам, – не кажется ли вам, что везенье инженера примерно сейчас и закончилась?
Она не добавила: «И мое тоже». Но подумала.
– Меня всегда восхищал ваш ум, мисс Номбеко, – сказал моссадовский агент А. – И я заранее признателен вам за понимание.
Он не добавил: «Что и для вас все тоже складывается не лучшим образом». Но подумал.
Не то чтобы Израиль не заинтересовался предложением инженера – напротив. Но контрагент был субъектом сильно пьющим и крайне ненадежным. Заключить с ним сделку, а потом позволить ему разгуливать по улицам и молоть языком направо и налево, хвастаясь, откуда у него столько денег, было бы смертельным риском. С другой стороны, от таких предложений не отказываются: бомба-то существует. А инженер и правда готов ее продать кому попало.
Так что ничего не поделаешь. Моссадовец А поручил одному бродяге из трущоб угнать для него машину, «Датсун-Лорел» 1983 года выпуска. В благодарность бродяга получил пятьдесят рандов (согласно уговору) и пулю в лоб (как бонус от агента).
С помощью этой машины агент А позаботился о том, чтобы положить конец вечному везенью инженера, сбив его пару дней спустя на пути домой из бара, куда тот неизменно заглядывал, когда у него заканчивался «Клипдрифт».
Новообретенное невезенье ван дер Вестхёйзена оказалось столь масштабным, что автомобиль проехался по инженеру во второй раз, когда агент А остановился и сдал назад, и в третий, когда тот на предельной скорости умчался с места происшествия.
По иронии судьбы инженер в этот момент находился на тротуаре.
«Это все?» – подумал он между вторым и третьим разом, в точности как Номбеко в аналогичной ситуации одиннадцать лет назад.
И да, это было все.
• • •
Едва весть о смерти шефа достигла исследовательского центра, как моссадовец Б отправился к Номбеко. Пока что происшествие считалось несчастным случаем, однако трактовка грозила измениться, как только скажут свое слово свидетели и разного рода криминалисты.
– Нам надо кое-что обсудить касательно вас и меня, мисс Номбеко, – сказал агент. – И боюсь, это не терпит отлагательства.
Номбеко поначалу ничего не ответила, поскольку усиленно думала. Думала она, что гарант ее физического благополучия, вечно пьяный ван дер Вестхёйзен, мертв. И что с ней самой вскоре произойдет что-то в этом роде. Если она быстро не сообразит, что делать.
Но она сообразила. И сказала так:
– Да, конечно. Поэтому могу ли я попросить мистера агента прихватить его коллегу на встречу, которая состоится в кабинете инженера ровно через тридцать минут?
Агент Б давно понял, что с головой у мисс Номбеко все в большом порядке. Он видел: она понимает всю опасность своего положения. Что укрепляло позиции его и коллеги.
Мисс Номбеко имела все ключи и допуски в самые секретные коридоры. Она могла устроить так, чтобы бомба досталась агентам. В награду она получит бессовестную ложь.
Обещание оставить ее в живых.
Сейчас она выторговала себе полчаса. Для чего? Агент понимал многое, но не это. Что ж, полчаса – это только полчаса, хотя дело и спешное. С минуты на минуту южноафриканские спецслужбы поймут, что инженера убили. После чего вывезти бомбу в три мегатонны с территории научного центра станет существенно труднее – даже сотрудникам дружественной спецслужбы.
Однако полчаса – это только полчаса. Агент Б кивнул.
– В таком случае увидимся в двенадцать ноль-пять.
– Ноль-шесть, – поправила Номбеко.
В течение этих тридцати минут Номбеко не делала ровным счетом ничего, только ждала, пока они истекут.
Агенты явились точно в срок. Номбеко, сидя в кресле инженера, любезно пригласила их присаживаться напротив. Выглядело это не то чтобы обычно: молодая негритянка на начальственном месте в самом сердце южноафриканского апартеида.
Номбеко открыла совещание. Как она понимает, господа агенты интересуются седьмой атомной бомбой, той, которой не существует. Но возможно, она ошибается?
Агенты сидели молча, ни тот ни другой не хотели озвучивать правду.
– Давайте будем откровенны, – призвала Номбеко. – А то не успеем ни к чему прийти, прежде чем станет слишком поздно.
Агент А кивнул и подтвердил, что мисс Номбеко все понимает правильно. Если Израиль с ее помощью получит бомбу, то в благодарность они вызволят мисс Номбеко с базы Пелиндаба.
– И при этом меня не задавят, как инженера? – уточнила Номбеко. – Не застрелят и не зароют в ближайшей саванне?
– Нет, ну что вы, мисс Номбеко, – солгал агент А. – Мы не позволим и волоску упасть с вашей головы. За кого вы нас держите?
Номбеко заверения агента вроде бы удовлетворили. Однажды ее уже давили, добавила она, так что с нее хватит.
– Позвольте поинтересоваться, каким образом вы собираетесь вывозить бомбу? Если я предоставлю вам к ней доступ, конечно.
Агент Б ответил, что это будет нетрудно, главное поторопиться. Ящик с бомбой можно направить на адрес МИД Израиля в Иерусалиме и прямо тут, на военной базе, оформить его как дипломатическую почту. Она уходит через посольство в Претории минимум раз в неделю, и размер посылки не имеет значения. Если только южноафриканская служба безопасности не подвергнет угрозе собственную безопасность и не вскроет ящик – а она, и это стоит иметь в виду Номбеко и агентам, так и поступит, как только поймет, что именно стало причиной смерти инженера.
– Кстати, я должна особо поблагодарить господ агентов за проведенную операцию, – заметила Номбеко искренне, но не без коварства. – И чья же из вас эта заслуга?
– Не суть, – отвечал осуществивший операцию агент А. – Что сделано, то сделано. Мисс Номбеко сама понимает: это было неизбежно.
О да, Номбеко понимала. Понимала, что агенты только что угодили в западню.
– А как вы намереваетесь обеспечить безопасность моей скромной особы?
Агенты собирались спрятать Номбеко в багажнике – при нынешних требованиях секретности туда никто не заглянет. На военно-исследовательской базе Пелиндаба израильская спецслужба все эти годы была выше подозрений.
А уже на воле им останется выехать в буш, вынуть женщину из багажника и всадить ей пулю в лоб, висок или затылок – в зависимости от того,