ее из металлического шкафа в кабинете и положил в машину на случай чего.
— ФАЛ. Неплохо для миротворца.
— Для охоты на буйволов самое то… — ответил Воронцов
Североамериканец — прошелся по комнате, не зная, как поступить.
— Мы давно не виделись, русский. С Тонкина, верно?
— И что?
— Здесь ты тоже шпионишь?
— Вообще то я международный инспектор. Удостоверение видел?
— Видел. И что?
— А то, что чем бы я тут не занимался, ты обязан меня отпустить. Если не хочешь неприятностей. Статус международных инспекторов предполагает неприкосновенность со стороны участников конфликта
— Да? — Морган потер небритый подбородок — ну, положим, мы это правило соблюдаем, так или иначе. Мы вообще цивилизованные и соблюдаем правила. Но противная сторона — вот она то как раз правила не соблюдает.
— Хочешь сказать, что натравишь на меня своих хмонгов[44]? — в упор спросил Воронцов
— Хмонгов? Я просто хочу знать, что ты тут делаешь, друг мой. Кто тебя послал. Правду, а не какую то там фигню.
— Я еще раз повторяю — я международный инспектор. Намерен разобраться, что здесь происходит
— Что здесь происходит… — перебил Морган — да здесь сам Сатана не разберется, что тут происходит. Настоящее дерьмо здесь происходит.
— Это слова. У меня есть конкретное задание.
— И какое же, позволь полюбопытствовать.
Воронцов решил, что от того что он скажет — большого вреда не будет.
— У нас есть сигнал о том, что в этом районе произошло массовое отравление крестьян с серьезными последствиями. Возможно, это произошло от просроченных консервов, возможно от дефолиантов[45], возможно еще от чего…
— Массовое отравление…
Воронцов уловил в голосе иронию.
— Что-то не так?
— Откуда вы это узнали?
— При чем тут это?
— При том. Откуда?
— Заявка от Красного креста, по крайней мере, со слов начальства.
Морган усмехнулся
— Ну, да… верно. Красный крест. Так вот как они решили проверить.
— Ты о чем говоришь?
— О чем… — Морган достал сигареты, местный Галуаз, закурил — да так. О вратах рая, нам отверзаемых…
Воронцов подумал, что старина Морган сошел с ума…
Вертолет назывался Хью — почти Хюэ. Нет, официально он назывался UH-1, универсальный геликоптер первой модели. В отличие от обычных вертолетов — он был оснащен не поршневым авиадвигателем, а турбиной, и эта турбина была пристроена позади десантного отсека. Это делало вертолет компактным — в отличие от «горбатых» Сикорских. Необычным был и десантный отсек — у него была не одна дверь, а две, по обе стороны, что позволяло десанту быстро покидать вертолет и занимать позицию. Вместо курсовых пулеметов и НУРС — здесь было два пулемета, а за ними — сидели пулеметчики, которые вели огонь побортно, а не по курсу вертолета. В целом — вертолет был необычным, он изначально брал на борт вдвое меньше людей, чем привычный Сикорский. Но североамериканцы — успешно использовали его здесь, стремительно высаживая десант и атакуя. В классической военной кампании — вы не могли атаковать цели в тылу противника, надо было прорвать фронт — а вертолет мог высадить десант в нескольких десятках километров в тылу. В отличие от французов, которые сражались на земле — североамериканцы появлялись внезапно и у местных партизан и их пособников — не оставалось времени предупредить о движении колонн. Североамериканцы все делали правильно, одерживали победы — но война не прекращалась. Они продолжали сопротивляться…
Вертолет — скользил над рекой, и капитан подумал, что делать этого не стоило бы. Конечно, над рекой проще ориентироваться, тем более, что альтернативой реке служат холмы и джунгли, в которых ориентиров нет вообще никаких. Но с другой стороны — стоит установить пулемет в кустах на одном из берегов — и будут проблемы. Врага нужно постоянно удивлять, что подобное говорил великий полководец по фамилии Суворов. Но тут — вертолет стал резко снижаться, почти падать в мутную хмарь — и стало не до Суворова…
Североамериканцев здесь было немного, человек семь — восемь, они стояли на берегу и прикрывали глаза от поднятой винтами грязи. Еще несколько — занимались тем, что поджигали дома вьетнамцев, ходя с огнеметами. Один с огнеметом, еще один — с автоматической винтовкой, он очередями уничтожал все живое, скотину и домашнюю птицу — после чего поджигали и их. На берегу — рядком лежали тела. Их было много, поднятый винтами ветер трепал и рвал зеленую пленку, в которую они были упакованы.
Капитан — лейтенант подумал, что сделать снимок — и его можно задорого продать в газету. Очередное военное преступление, североамериканцы уничтожили мирную деревню. Некоторые его коллеги так и поступали — они не ехали на место, и не пытались ни в чем разобраться — а составляли рапорт на основе леденящих душу рассказов беженцев, после чего — отсылали по назначению. Но капитан Воронцов был не только русским и дворянином — он не возненавидел эту страну, как некоторые. Ведь те, кто фальсифицировал отчеты — они на самом деле причиняли вред всем, и даже тем беженцам, которых слушали, не перепроверяя. В этой стране было слишком много лжи, люди лгали, чтобы выживать. И первым шагом к тому, чтобы не выживать, а жить — капитан Воронцов считал правду. Надо было прекратить лгать и попытаться разобраться, хладнокровно и беспристрастно, кто и в чем виноват. Ведь североамериканцы — очень удобная мишень, из бичевали во всех газетах. Но что такое североамериканская армия? Это те самые пацаны из пригородов, похожие на больших, лопоухих щенков. Это не монстры, не убийцы, не бандиты из криминальных и католических отрядов смерти, которые на самом деле льют кровь. Не белые мыши[46]. Обвинить во всем североамериканцев очень легко — но что будет после того, как североамериканцы отсюда уйдут? И как будут жить те, кто лгал — рядом с теми, кто на самом деле их убивал?
Надо быть полным придурком, чтобы верить в злонамеренных генералов Пентагона, отдающих приказ убивать все живое.
Морган — выскочил из вертолета — сначала на полозья, которые здесь были вместо шасси, потом на землю. Воронцов — последовал за ним.
— Сколько тел нашли?
— Восемьдесят семь, сэр…
— Живые…
— Ноль. Выживших нет, сэр…
Капитан Воронцова наклонился, чтобы открыть пленку
— Сэр!
Солдат протягивал резиновые перчатки
— Мера безопасности, сэр.
— Спасибо…
Лицо умершего — это была девочка — подросток, лет пятнадцати — было спокойным. Капитан знал, что так часто выглядят те, кто умер в мучениях.
— Что здесь происходит?
Морган кивнул
— Можно…
— Мы не знаем, сэр… — сказал солдат, на носу которого были дешевые очки в стальной оправе — первая информация