он уверен в том, что с ней случилось что-то плохое. Не надо себя зря накручивать. Однако Цветана продолжала смотреть на него с укором по пути в школу и из школы.
– Ты и в класс ее возьмешь? – перебил мысли брата Лешка.
– Нет, конечно, пусть на улице ждет, в конце концов, она же уличная кошка.
– А если она уйдет? – засомневался брат.
– Ну и ладно, – пожал плечами День. – Хлопот станет меньше.
– Но ты ведь так не думаешь на самом деле? – с тревогой спросил Лешка.
День вздохнул и признался:
– Не думаю. Я тоже, кажется, привязался к Найденышу.
Лешка, словно заговорщик, торжествующе посмотрел на кошку, и ему даже показалось, что после слов брата она засеменила бодрее, гордо взметнув полосатый хвост с черным кончиком.
– А вдруг она какой-нибудь инопланетный разум, который собирает информацию, а потом тебя похитят! – предположил Лешка в шутку.
– Если я пропаду, то мой комп все равно останется моим компом, и не смей к нему приближаться!
А кошка-с-бесом удивилась, до чего этот человеческий детеныш был близок к истине. Правда, похищать Демьяна она не планировала. Просто собирала сведения. Хотела получше узнать его. Может, в следующий раз ей повезет больше.
* * *
У гардероба День столкнулся с Колей-Горынычем. Тот подождал, пока Демьян сдаст ветровку, и они вместе пошли по коридору в классы.
– Я зайду сегодня к тебе. Можно? – спросил Горыныч.
День ответил не сразу. Вообще-то он давно хотел прекратить дружбу с Колькой, да и дружбы как таковой не было. День с Фениксом в шутку звали Горына телохранителем Ночки. Ром и Колька довольно комично смотрелись вместе – тонкий мрачный гот, весь в черном, и здоровяк в заношенных джинсах.
Да и вся их компания держалась на Роме, как ключи на кольце.
Будто цветные карандаши в спичечном коробке в кармане Ночки.
Но Ром скоро уедет. И Дружина распадется. Все это понимали. Но, кажется, День уже потихоньку смирялся с неизбежностью перемен, он устал грустить по этому поводу, искал плюсы и даже находил их, например, можно будет не общаться с Горынычем. С отъездом друга Колька отпадет сам собой. Осталось дождаться осенних каникул, так что День наконец кивнул:
– Хорошо. Договорились.
Что Ночка нашел в этом Горыныче? И не только Ночка.
– Коль!
Парни обернулись на девичий голос. К ним шла Жар-птица, в узких брюках, мужской рубашке и с пламенеющим рыжиной высоким хвостом, полным тонких косичек в ярких резинках. Выглядела она восхитительно даже без обычных женских штучек: макияжа, платья, каблуков. Она все равно приковывала взгляды. И Горыныча, и Дня.
– Коль, расписание поменяли! Идем на химию. Привет, День! – Мари, махнув Демьяну рукой, потащила за собой Горына.
День остался в одиночестве и смотрел парочке вслед, пока они не скрылись в кабинете.
В Жар-птице парни видели только еще одного дружинника. Для Феникса она была младшей надоедливой сестрой, для Ночки – подругой детства, для Горыныча – одноклассницей, для Кощея… А Кощей, флегматик по натуре, похоже, никогда не испытывал нормальных человеческих чувств, отрабатывая свое прозвище по полной.
И День каждый раз, когда смотрел на Жар-птицу, чувствовал себя чуть ли не предателем.
Жертвовать дружбой ради любви?
Нет.
Остальные в Дружине наверняка не простят. Будет неловко…
И от этого еще больше бесило поведение самой Жар-птицы, как она бегает за Горынычем. Ну ведь бегает же! Это точно! Ему не кажется!
А больше всего раздражал сам Колька – тем, что не замечает очевидное. Или делает вид, что не замечает? Возможно, он рассуждал примерно как День: дружба или любовь? Но, судя по всему, Горынычу дороже всех был Ночка.
И это тоже выводило Демьяна из себя. Почему ему приходится делить с Горынычем всех своих близких людей?
Даже маму.
* * *
Весь учебный день Демьян не мог выбросить кошку из головы. Она что, вправду будет ждать его до конца занятий, а потом пойдет с ним домой? День даже подумывал сходить к Найденышу на большой перемене, но решил все-таки не заморачиваться. Это уличный зверь, и сейчас он в своей стихии, а День ведет себя как курица-наседка. И Дружине что сказать? «Я взял с собой в школу кошку и теперь бегаю ее проверяю?» Чепуха. Они ответят, что он хорошо живет, раз у него такие проблемы.
Алла Андреевна, которую за глаза все звали просто Аллочкой, заболела – по осени начался традиционный простудный падёж, и уроки, к удовольствию выпускного «А» класса, закончились раньше.
На крыльце День и Ночка попрощались с Кощеем, который жил в другой стороне, но Демьян не спешил уходить. Он топтался у дверей и озирался по сторонам.
– Что-то ищешь? – спросил Ночка, наблюдая за другом.
Тот сбежал по ступеням и заглянул под крыльцо.
– Кошку свою, – наконец сознался День. – У меня теперь кошка.
– И ты с ней ходишь в школу? – не понял Ночка.
– Это она со мной ходит. Вернее, за мной. Прибилась и преследует теперь. Я предлагал ей остаться дома, – развел руками День.
– Не понял. Ты предлагал кошке остаться дома, а она пошла с тобой в школу? Как-то не по-кошачьи, – усомнился Ром.
– У меня это первая кошка, так что я в них не спец, – пожал плечами День.
– А зачем мы тогда Кощея отпустили? Он же спец! – хмыкнул Ночка. – Значит, свежеиспеченный кошатник, это у меня синдром спасателя? Ладно, давай за школой посмотрим.
– Ну вот видишь, – хохотнул День. – Твой синдром снова в деле!
– Я просто покурить хочу, – фыркнул Ночка.
– Ты же вроде бросал? – заметил День.
Он не одобрял вредную привычку друга. От его куртки потом тоже несло сигаретным дымом, и Белая мама уже несколько раз устраивала обыск. А кому понравится, когда шарят по карманам и рюкзаку?
– Брошу в следующей школе, – отмахнулся Ночка.
Друзья зашли за угол. Сначала в глаза Демьяну бросился гордый Лешка с улыбкой до ушей. Потом он перевел взгляд на девчонку. Это была одноклассница брата Лиля, а Ночка звал ее как-то смешно, кажется, Аукой, и говорил, что она дух пустых школьных коридоров. Сейчас дух прыгал вокруг Мурки-Найденыша, пытаясь вовлечь кошку в игру конфетным фантиком, но та сидела равнодушно и лишь поглядывала на блестящую обертку, маячащую перед глазами.
– Собрание наших питомцев, – хмыкнул Ночка.
День фыркнул:
– Брата моего, чур, ты бери! Мне хватит и кошки.
– Вот еще, – хмыкнул Ром и позвал девочку: – Ау!
Аука отвлеклась от игры, вскинула голову так, что капюшон упал на плечи, и радостно откликнулась:
– Ау!
Ну хоть обниматься не побежала, заробела перед Днем. Ночка не