— Заходи, только обувь снимай.
Тот послушно разулся, одновременно разглядывая уютный коридор и горшки с цветами на стенах.
— У Джейка мне еще не приходилось бывать, не было такой надобности, — пояснил он.
— Значит, тебе повезло. Кита ты сейчас не сможешь увидеть, он все еще спит. Я думаю, что с ним все будет в порядке. Конечно, ему придется некоторое время побыть здесь, но мы верим, что он поправится.
Кей немного замялась. Удобно ли будет пригласить Лэстина на завтрак? Скорее всего, ночь он провел на стенах Такнааса, а теперь поднялся на холм проведать своего раненого воина.
Лэстин как-то неловко улыбнулся:
— Значит, мне пора уходить?
— Ты торопишься? Может, позавтракаешь у нас? Вот здесь у нас кухня.
— Ты хочешь накормить меня завтраком?
— Ну, мне почему-то думается, что ты голодный.
Лэстин весело улыбнулся:
— Я не прочь что-нибудь пожевать. Последний раз я ел как раз перед тем, как появились вы с Сэмом.
— Пойдем на кухню. Я тоже хочу есть. И спать. Мне пришлось всю ночь сидеть около Кита.
Завтракали бутербродами и пирогом с клубникой. Кей хотелось узнать продолжение вчерашних событий, и она спросила об этом у Лэстина.
— Баймов было много, — задумчиво произнес он, — отряд около тридцати человек возле той равнины у холмов, где вы их встретили, и еще дальше на запад — отряд в тридцать человек. Нам пришлось нелегко. Кит и был ранен как раз на равнине.
— Вы убили их?
— Большинству удалось уйти. Мы не преследуем баймов до их земель — это может быть опасно. Оставшиеся в живых баймы бежали от нас на запад. В этих местах, около двух холмов, усилили охрану и, боюсь, что вам с Сэмом уже не разрешат объезжать там лошадей.
— Конечно, я понимаю, — кивнула Кей.
Она допивала свой кофе и украдкой рассматривала Лэстина. Он был высоким и сильным. Его чуть вьющиеся темные волосы закрывали крепкую, загорелую шею, а миндалевидные карие глаза казались Кей уже знакомыми. Красивый, мужественный воин. На поясе его брюк виднелись короткие ножны с рукоятью кинжала, на шее висела длинная серебряная цепь с маленьким кулоном — единорогом. Вместо глаза у единорога блестел крохотный прозрачный камешек.
Лэстин ел быстро и много. Кей видела, что он слегка стесняется ее присутствия. Это смешило Кей, потому что она сама стеснялась Лэстина. Она спросила его:
— У Кита есть родные? Кто-нибудь придет проведать его?
— Кит не здешний. Его семья живет на севере. Им, конечно, отвезут вести о сыне, но хорошие, после того, как Кит поправится.
— Твои родные тоже далеко?
— Наоборот. Мой дед и моя бабушка живут в доме напротив этого, очень близко, как видишь.
— В доме с высокими окнами?
— Да, там именно такие окна, — Лэстин улыбнулся.
— В таком случае, кем тебе приходится Лосанна?
— Родной тетей.
— Потрясающе.
— Почему?
— Ну, выходит, Лосанна у родителей — поздний ребенок?
— Как понять — «поздний»? В смысле — последний? Нет, есть еще трое, младше Лосанны. Три сестры, самой младшей недавно исполнилось семь. Но, скорее всего, и она — не последняя. Ее родители еще молоды, им нет и двухсот лет.
— А, я как-то забыла, что в Суэме так долго живут. Выходит, что кому-то из твоих родителей Лосанна приходится сестрой?
— Моей матери. Моя мать — самая старшая из детей в семье Маханиэна — так зовут моего деда.
— Сколько же всего детей у Маханиена?
— Десять. Всего — десять. Трое сыновей и семь дочек.
— А у моих родителей…, — тут Кей запнулась, потому что чуть не сказала, что их было двое. Она глупо покраснела и закончила:
— А у моих родителей я одна.
Теперь настала очередь удивляться Лэстину. Он высоко поднял черные дуги бровей и спросил:
— Как такое может быть? Остальные что, погибли?
Кей вздохнула и принялась объяснять:
— Нет, их просто не было. Я родилась — и все. И больше никого не рожали. Не хотели.
— Вот это да. Вы же все вымрете, если будете иметь по одному ребенку.
— Дело к этому и идет, по всей видимости. Но, видишь ли, мы не можем позволить себе много детей, потому что кормить их будет нечем. В моем мире нет такого изобилия. У нас все не так, как в Суэме. Урожаи маленькие, а болезней и проблем много. Потому и детей мало рождается. Есть, конечно, люди, у которых двое, трое, четверо детей, но не так, как в Суэме. А семью с десятью детьми я вообще ни разу не встречала.
Про аборты Кей не решилась ему рассказывать. Во-первых в Суэме не было такого слова — аборт, а во-вторых, Кей подумала, что Лэстин, услышав об убийстве детей в утробах матерей, решит, что ее старый мир населен одними баймами.
Лэстин был явно удивлен. Он задумчиво покачал головой и сказал:
— Думаю, людям в вашем мире живется плохо.
— Не всегда. Но жизнь у нас короткая. Сто лет — это самый верхний предел, но доживает до этого далеко не каждый. Многие умирают гораздо раньше. Представляешь, сколько у нас кладбищ?
Доев последние остатки пирога, Лэстин смахнул крошки в свою опустевшую тарелку. Его загорелые до черноты ладони странно выделялись на фоне белой скатерти.
Он серьезно посмотрел на Кей и сказал негромко, но уверенно:
— Для каждого мира определен свой путь. Каждому явлена милость Бога. Это — воля Создателя. Кто ее станет оспаривать? Я знаю, что Сын Создателя приходил в ваш мир в образе человека. И Он взял на себя ваше проклятие. Он сделал это для вас, чтобы вы могли жить. Потому что Он любит вас. Так же, как и нас. И мы можем ему доверять. И, знаешь, Кей, люди в вашем мире должны быть очень благодарны Создателю за Его Сына.
Кей слушала его. Благодарен ли их мир? Скорее все принимается как должное, или не принимается. И называется это религией. Кей тряхнула головой. Она-то ведь тоже не принимала. Пока не принимала.
Она поднялась и убрала посуду со стола, а Лэстин попрощался и ушел. Провожая его у входной двери, Кей поняла, на кого он был похож. На Лосанну. Тот же разрез глаз, и тот же рисунок бровей. Родственники — есть родственники.
Перемыв и убрав посуду, Кей, наконец, смогла пойти отдохнуть. Вчера был нелегкий, тревожный день, но, хвала Создателю, все закончилось благополучно. Кей надеялась, что Кит поправится, баймы больше не сунуться к Такнаасу, а границы надежно охраняются.
А, все-таки, куда попадают суэмцы после смерти? Может быть, они становятся ангелами?
Глава 8
Рождение маленького Джейка
А кладбищ в Суэме действительно было мало. В Такнаасе — только одно. Ямы в нем рыли очень глубокие и узкие, и гробы с телами опускали вертикально, вниз ногами. Это Кей рассказал Сэм. Поэтому могилы занимали мало места. Да и было их не так уж и много, этих могил. Сверху оставались только узкие, каменные таблички с надписями. И надписи были совсем не такие, как в мире Кей. Ни некрологов, ни дат рождения и смерти. На всех, на всех без исключения табличках стояли слова: «Тело принадлежало…» — и дальше только имя. И все. Так просто — тело принадлежало…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});