Джейк быстро глянул на нее и спросил:
— Скучаешь по своим?
— По ком?
— Я имею в виду твоих родных.
— А. Да, конечно.
— У тебя хорошая была семья? В смысле, отношения с родителями были нормальные?
Он смотрел на нее внимательно, невозмутимо, и не отводил глаз, ожидая ответа.
— Да, все нормально. Мама, как мама, папа, как папа. Папа работал, мама была дома.
Кей нелегко было придумать какую-нибудь историю о своей семье. Она просто не знала, что ей говорить, потому коротко добавила:
— В последнее время, когда я училась, я не жила с ними.
Джейк кивнул и отвернулся, занявшись камином. Чуть позже он заметил:
— С близкими расставаться тяжело.
Кей кивнула. Конечно, он прав. Кей все думала и думала о Томе. Ее в голову лезли всякие мысли. Может, Том вернулся к матери, он же знает адрес. Его отца уже нет в живых, поэтому первое время ему будет не плохо в родном доме. «Неплохо» означает, что его никто не станет трогать. Конечно, он будет кормиться редко, и чем придется. Но, по-крайней мере, его не будут колотить. Хотя мать, наверняка, не станет прозябать в одиночестве, быстренько найдет себе очередного ухажера. И что, если этот новый ухажер окажется хуже покойного Риверса?
О смерти Риверса Кей нравилось думать. Это было похоже на сладость мести. И никакого сожаления. Кей была уверенна, что ее отчим получил по заслугам. Справедливость восторжествовала, отлились их детские слезы Риверсу. Так думала Кей.
Когда Кей была подростком, ей так хотелось, чтобы кто-нибудь заступился за нее и брата, так надеялась, что в их жизни появится, наконец, человек, который сможет полюбить ее и Тома, и вытащит их из той ямы, что была их домом. Но повзрослев, поняла, что никто не будет их любить, что все мечты напрасны, ждать некого и надеяться можно только на свои силы. Это осознание своего одиночества и своей ненужности было очень горьким. И вот, с Риверсом покончила именно она, а не какой-нибудь заступник, она оказалась для Тома защитницей.
Эх, если бы с Томом все оказалось в порядке, и она каким-то образом узнала об этом. Тогда не пришлось бы терзаться разными догадками и изводить себя, чувствуя… что? Свою вину? Том остался один, без сестры. Мать в их случае не считается. И это она, Кей виновата, что все так вышло…
Прошел месяц с той поры, как Кей попала в Суэму. Это был первый месяц лета, месяц лунных ночей, белых роз и красных вишен. Кей привыкла к Суэме, так привыкла, что временами ей начинало казаться, что необычная страна — ее настоящая родина, так неожиданно и странно обретенная. Кей привыкла к вымощенным камнем дорогам, к высоким башням и многочисленным ореховым деревьям. Ей нравились приветливые и добрые люди, нравилась работа, которую она выполняла, нравился Сэм и его лошадка Дорогуша.
В конце первого летнего месяца в Такнаасе отмечали Большой Летний Праздник.
— Ну да, он так и называется. А как ему еще зваться? Осенью будет Большой Осенний Праздник, — подняв темные уголки бровей, пояснил Сэм.
На площади перед Башней Поклонения установили длинные ряды деревянных столов, и весь город собрался там для угощения. Еды было вдоволь. Чего-чего, а продуктов в Такнаасе всегда хватало. И жареная дичь, и салаты, и пироги, и фрукты, и нежное домашнее вино, и многочисленные кувшины с соками и компотами. Пиво в Такнаасе не варили, и даже не имели представление о нем. Но все остальное было в избытке.
На примыкающих к площади улицах установили палатки для продажи — и чего там только не было. Кей с удивлением разглядывала товар — и посуду, и одежду, и диковинные фрукты, и всякие милые вещицы в виде гипсовых фигурок, плетеных из бисера украшений, а также золотых и серебряных цепочек, сережек, колечек. А главное — у нее были собственные заработанные деньги, и не мало — Джейк ведь хорошо платил ей. Так что она могла покупать все, что пожелает. Ну, почти все.
И Кей покупала. Она накупила браслетов, серебряных, отделанных камушками, тонких и изящных, купила босоножки из плетеной кожи, такие мягкие и удобные, что не хотелось их снимать, купила ткани, самой разной, ниток для вышивания, книгу с большими цветными картинками для Сэма и кожаный рюкзачок для Джейка. Хотя Сэм, может, и вырос из книг с картинками, но Кей уж очень понравилась этот фолиант с толстой, красивой обложкой и уголками, окованными узорами из тонкой меди.
А вечером были танцы на той же площади перед Башней Поклонения. И большой фейерверк. На танцы собрались все, кого Кей успела узнать, живя в Такнаасе. Плясали немного по — другому, не так, как в мире, из которого пришла Кей, но музыка была веселой и ритмичной. Играли на скрипках, флейтах, гитарах. Невысокий, вихрастый пацаненок бил в бубен с серебристыми бубенчиками, и ловкий молодой парнишка задавал ритм на двух барабанах.
Кей даже удалось потанцевать, хотя она и чувствовала себя неловко. Кей думала, что и танцевать-то не умеет, а оказалось, что у нее неплохо получается. Она отличалась от девушек Такнааса, в первую очередь тем, что была в брюках. Хотя это были нарядные брюки, темно-синие, из тонкого шелка, длинные и слегка расклешенные к низу, украшенные бисером.
И все-таки она видела, что здесь ее уважают и любят. Она не походила на суэмцев, но тем не менее, ее принимали такой, какой она была. У нее появились друзья, с которыми она могла общаться на равных. Это приносило уверенность, которой ей так не хватало раньше.
На празднике Кей открыла для себя еще одно интересное обстоятельство. Оказалось, что Джейк умеет хорошо играть на музыкальном инструменте, похожем на пианино, и что он еще и поет. И оказалось, что Сэм поет тоже. Кей была поражена, она и думать не могла, что Джейк и Сэм обладают таким талантами. Они спели всего одну песню, но такую красивую, что хотелось ее слушать еще и еще.
Мелодия была медленной и какой-то торжественно-печальной.
Подними глаза — и увидишь небеса,Обрати свой взор — там вершатся чудеса.Свет святой любви льется нам с небес,Веришь ли, что там есть Бог,В этом небе…
Кей не очень-то вслушивалась в слова, но мелодия еще долго звучала в ее душе торжественно-гармоничным напевом.
Как только они вернулись домой поздно ночью после праздника, Кей высказала свое удивление:
— Вот это да. Как вы красиво пели. А я и не знала, что вы так умеете петь.
Сэм кивнул, стаскивая с ног сандалии:
— Да, иногда мы поем, но редко. Самый главный музыкант — это наш Марк. Он без гитары к нам и не приходит.
Джейк, прикрывая дверь, подтвердил:
— Это точно. Больше всего петь любит Марк, но мы и без него чего-то стоим. Раньше я и Сэм частенько репетировали, а теперь Сэмик предпочитает скакать вместе с тобой по холмам в окрестностях Такнааса. Поэтому ты, Кей, и не слыхала нашего пения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});