Читать интересную книгу Эстетика энергоэволюционизма - Михаил Веллер

А рядом с ними обведем «государства кордона» – группы клеток, где происходит возбуждение зрительное, слуховое, а также рациональные мыслительные процессы. «Государства кордона» соединены с «государствами красоты» перешейками, или имеют с ними общие границы, или даже частично занимают одни и те же клетки с «государствами красоты» – мозг-то не безграничен, место экономить надо, так что у некоторых клеток есть «смежная профессия».

Теперь на каждой клетке «кордонных государств» поставим прожектор. Снабдим его моторчиком, обеспечивающим движение луча в пространстве – как бы он постоянно шарит по небу.

Понятно, что луч прожектора по мере удаления от лампы расширяется.

Прожектора шарят по небу – и вот схватывают контур объекта, который как раз совпадает с контуром одного из «государств красоты». И тогда в каждой клетке «красоты» (одного из государств) вспыхивает лампочка, замыкаются все рабочие контакты, и там начинается жизнь и деятельность.

Все объекты, контуры которых соответствуют в кордонных лучах контурам «государств красоты», и есть красивы. Границы самих государств, надо добавить, несколько ползучи и поддаются некоторой коррекции со стороны других государств – других участков мозга.

В принципе при супер-супер-аппаратуре такие опыты были бы возможны. Теоретически возможны.

И тогда будет возможен простой и рациональный ответ на вопрос, почему то или иное красиво. Потому что оно вызывает в соответствующих группах клеток возбуждение соответствующего уровня.

Что в общем мы можем благополучно сказать и сейчас безо всех этих хлопот.

34. Все попытки рационального объяснения красоты сводились к анализу ассоциаций и приведению через них формы объекта к целесообразности и потенциальной полезности – это попытки найти прикладное значение формы в прямом или опосредованном приближении.

Цвет. Красный – тревога: кровь, закат. Желтый – тепло: солнце. Зеленый – покой: лес, луг, отдых, безопасность. Голубой – легкость, прохлада: небо. И красный, скажем, возбуждая, одновременно может быть цветом радости; а белый – чистоты: свободен от всего, его ведь легче всего запачкать.

Плавная удлиненная линия – тело, ласка, полет (обратите внимание на невольные аллитерации).

Соразмерность Парфенона – прочность в сочетании с легкостью и стойкостью; а сделать его подлиннее, так ощущение прочности уменьшится, и вообще в кишкообразных помещениях нам неудобно, некомфортно, они для жизни непрактичны.

А готический шпиль красив как раз победой вертикали над грузом земного притяжения.

Разум, этот специалист по мышлению, способен найти ассоциации в чем угодно – подогнать их, заметьте, под любой желательный чувствам ответ. Это отнюдь не отменяет ассоциаций. Они есть всегда. Но они вторичны. Они существуют здесь лишь потому, что очаг возбуждения (от красоты) частично переходит на соседние участки мозга.

И вообще эстетически развитый человек способен усмотреть красоту в чем угодно. Он сродни оптимисту. Его активной психике нравится жизнь – а повод найдется и будет объяснен всегда.

35. И под конец вернемся к старой загадке – красоте женского лица.

«К сорока годам каждый человек сам отвечает за то, какое у него лицо», – справедливо написал Уолт Уитмен.

«При взгляде на лицо Паулы казалось, что у нее кривые ноги», – между делом гениально заметил как-то несколько менее известный Эрих Кестнер.

Мимика лица чрезвычайно выразительна – мы подмечаем малейшие изменения выражений, которые формально – ну почти не фиксируемые изменения линий и пропорций, мельчайшие изменения напряжений мельчайших мышц. Миллиметры! – а за ними масса смысла.

Теперь сделаем предельно условный рисунок красавицы – несколько линий. Удлиненный овал – раз. Небольшой закругленный подбородок – два. Чуть вздернутый нос, нетолстый и небольшой – три. Большие раскосые глаза – четыре. Четко очерченный чуть пухлый рот – пять. Впадинки под скулами – шесть. Не очень высокий чистый лоб – семь. Готово, оттаскивай. Коллективный труд курсистки и раннего Матисса.

Каждая линия хороша сама по себе. А вместе они дают общее впечатление: юность, свежесть, стройность, чистота, скромность, верность, кротость, способность к беззаветной преданности и верности, доброта, честность, естественность, потенциальная страстность, в меру ума. Список можно продолжить. Мечтательность, романтичность… и т. д. Боже, что это за портрет идеальной женщины? да мы же рембрандты! Заметьте: все домыслено, ничего индивидуального нарисовано не было.

На основании всего, что нам известно о женщине и жизни вообще, мы дали идеал несколькими условными линиями. В жизни оригинал, если он найдется, может быть сукой последней и дурой… плевать: линии и пропорции выражают то, о чем мы вполне имеем представление из всего жизненного опыта.

Черты нескольких красавиц могут очень отличаться – но общее впечатление сходное. За каждым миллиметром лица и градусом в направлении линий многое ассоциируется.

У разных рас – разные портреты. Этнический тип разный.

Рисуя красивое женское лицо – мы рисуем идеальную женщину. Типовым физическим чертам придаем идеальное общее выражение. Предельное выражение всего хорошего через форму лица.

Мы знаем, что эта красавица – дрянь. Но такое лицо должно быть у ангела! К форме первого рода (черты лица) мы подтягиваем форму второго рода (содержание) – предельную хорошесть и желанность.

«Красивая женщина» означает: «внешне – идеальная женщина».

Тебя предупреждали: сука. И убедился. И все равно любят больше красивых – тщетно пытаясь подтянуть человека до его внешности. Ибо ее красота говорит: «Я хорошая!» – и ты знаешь, что врет нагло внешность – но чувства предпочитают обманываться! Ибо своим глазам мы верим прежде всего: разум может не разобраться, а уж что видно – то и есть. А перед глазами – человек идеальный.

Ужасно печалит (ранит) душу красавица-шлюха. Знаешь шлюху, а видишь ангела. Боже, она же все-таки на самом деле не такая! Как сделать, чтоб она была такой хорошей, как соответствует (как явствует!) из ее внешности?..

Виляние собачьего хвоста кошка расценивает как угрозу – разный тип реакций. Красоту женского лица человек рефлекторно считывает как выражение всего самого лучшего – вот как бы если человек мог в мимике не ограничиваться обычными движениями лица, а вообще лепил бы себе лицо соответственно своим чувствам и натуре, то красивое лицо и лепилось бы самыми лучшими натурами.

Сверх-мимика. Мимика природы. Как обманчива бывает внешность, вздохнул еж, слезая со щетки.

Только в этом заключается значение миллиметров в чертах женского красивого лица.

Ну, а уж влияние внешности на личность и становление человека тем, чего ждут от него окружающие – это отдельная психология.

36. А-а, так красота – это содержание?!

Нет. См. п. 30 – «двухпорядковая форма». Красивый лев и некрасивая росомаха при одинаковом содержании. Господство ассоциации, следующее из «знания вообще» с подключкой подсознания. Мы видим красоту в форме, «подтягивая» к ней комплекс свойств и действий, которые «должны бы» ей соответствовать.

Суть парадокса в том, что форма – реальная, а содержание – воображаемое. Мы можем точно познакомиться с реальным (несовпадающим) содержанием объекта – но воображаемое как проекция формы все равно будет господствовать.

О'кей – красота формы как воображаемое содержание? Ассоциативно, только ассоциативно. Фантик конфеты, гарантия качества. Статуя, портрет, манекен.

Это не ее содержание. Это твое содержание, которое ты проецируешь на нее. Это ты сам был бы таким, если бы был женщиной и так выглядел. Все хорошее и красивое в душе твоей («карта государств мозга») в аккурат проецируется на ее изображение. А поскольку она – человек, и ты – человек, то совпадение воображаемого, ощущаемого и реального ты полагаешь возможным полностью. Житейски говоря, по себе меришь и судишь.

За значимой формой мы всегда домысливаем, дочувствуем содержание. Человек – предельно значимая форма, равнозначная тебе самому. Естественно, красота человека для тебя предельно содержательна.

Мы дополним здесь Аристотеля. Тело – оформленное воплощение души, заключил он. Воображаемой нами души, уточним мы.

37. Эстетическое развитие означает: расширение системы условностей сознания, расширение ассоциативных связей – и, таким образом, увеличение возможности испытывать ощущение красоты от большего числа объектов, при тонкой их дифференциации.

Глава 3

Красота

Красота спасет мир. А как же! Это знают все интеллигенты. Что это такое – они знают уже хуже. Почему спасет? Во-первых, потому что надо. Во-вторых, потому что чем же еще ему спасаться? Разве что водкой. Признаков того, что это сборище мерзавцев собирается спасать Господь, не просматривается. Происходящее скорее напоминает подготовку к Великому Потопу.