— Плохо, — поморщилась я в ответ. — Болит всё тело. Признавайся, ты усыпил меня и использовал как подстилку.
— Эжени была права, — непонятно зачем напомнил Рен.
— Твоей Эжени тоже, как и кейсеру, полезно остыть, — фыркнула я. — Сегодня я поеду вместе с тобой. Пусть видит, что между нами близкие отношения и нечего в них лезть. В конце концов, вам с ней осталось подождать совсем недолго…
При моих последних словах по лицу селестина пробежала мрачная тень. С чего бы это? Но тут меня отвлёк неприличный звук, издаваемый моим желудком: громкое, я бы сказала, утробное урчание голодного тела. Давала себя знать вчерашняя диета. Рен улыбнулся и принялся одеваться.
— Пойду, закажу завтрак и позову Клоу. Спустишься или позавтракаешь в своей комнате?
— Спущусь, — я осторожно присела на кровать, стараясь меньше шевелиться, чтобы испытывать меньше боли.
— Тогда жду тебя внизу.
* * *
В обеденном зале собралось много народа. Я поискала глазами Рена и вновь обнаружила его в компании Эжени. Ну, что ты будешь делать с этой селестиной? Липнет как банный лист к известному месту. Значит, надо проучить. Кое-как спустившись по лестнице, ноги были решительно против любых передвижений, я подошла к Рену и, склонившись, обняла его со спины за плечи.
— Милый, спасибо за чудесную ночь, — громким шепотом произнесла я. Ошеломить получилось не только Эжени, но и собственного мужа. И дело было вовсе не в том, что у них тут не принято открытое выражение чувств на публике.
— Расценивать это как просьбу? — откидывая голову назад, гораздо тише, чем я, поинтересовался селестин.
Вот жук! Успевает обращать мои слова себе на пользу! А как же любовь к Эжени? И вообще, поведение у Рена испортилось, он всё больше напоминает мне кейсера. Недаром, когда-то они были друзьями. Где благородный, чопорный, сдержанный наместник южных земель? С каждым днём путешествия он всё менее и менее походит на себя прежнего.
— Садись, — видя моё замешательство, усмехнулся селестин. При этом он нежно коснулся пальцев моей руки, лежащей у него на плече, затем поднялся и пододвинул мне стул. Следившая за нами Эжени была сражена наповал. Впрочем, она старательно не подавала виду, лишь нервно накручивала на палец выбившийся из причёски локон.
После завтрака тронулись в путь. До полудня я пролежала на кероне Рена. Места, как я изначально предполагала, оказалось достаточно. Я рассказывала селестину о своём мире. Рен внимательно слушал, задавал вопросы. Я поймала себя на ощущении, что мне легко и спокойно в его обществе, и ещё от него веет надёжностью. Ну, почему, почему я не могу встретить подобного мужчину на Земле. Хотя, стоп! С каких это пор я захотела променять свою свободную холостяцкую жизнь на очередное замужество? Нет уж, дудки! Плавали — знаем…
После этого прозрения я решила покинуть приятное общество Рена ради очередного урока верховой езды. Мотивировала я это тем, что клин клином вышибают: чтобы быстрее прошла мышечная боль, необходимо дальше упражняться, а не киснуть в паланкине.
Кейсер, к моей несказанной радости, не спешил составлять мне компанию. Вместо него нарисовалась Эжени. Нет, селестина вовсе не собиралась учить меня ездить верхом, она просто хотела размяться, а заодно и поиздеваться надо мной. Девушка красовалась на лошади в плотно облегающем малиновом корсаже и такого же цвета юбке. Последняя была одета поверх брюк, полностью их скрывая. Сидела Эжени, как и я в мужском седле (возможно у них и нет сёдел иного типа), сидела гораздо увереннее и грациознее. Меня это не смущало, я целиком и полностью сосредоточилась на том, что говорил мне Кален, и, как оказалось, зря. Я упустила тот момент, когда коварная, ревнивая селестина решила отомстить мне за Рена.
Уткнувшись носом в траву и глядя вслед удирающей Ласке (так звали мою кобылу), я не спешила вставать. Вроде бы тело ныло по-прежнему, никаких новых болевых ощущений не добавилось. Хотя, может, мне это только кажется? Повышение адреналина, вызванное бешеной скачкой и падением с лошади, могло какое-то время притуплять боль из-за сломанной конечности или спины. Не знаю, что Эжени сделала, чтобы Ласка понесла, но в этом точно была её вина. Перед тем, как всё случилось, она с издевкой сказала:
— Пора вам освоить галоп.
Галоп-то я освоила, несмотря на то, что кобыле вздумалось ломиться через кусты, вместо того, чтобы скакать по хорошо утоптанной дороге. Однако конкуру меня никто не учил, и первая канавка, с лёгкостью взятая лошадью, стала причиной моего провала, точнее падения.
Я продолжала лежать. Зачем вставать? Поднимут.
Первым на выручку подоспел Кален.
— Госпожа, вы живы? — дрожащим голосом спросил селестин. Ещё бы ему не дрожать, бедняжка отвечал за меня перед самим наместником. Только я хотела его успокоить, как раздался шум от прибытия второго спасителя.
— Поймай лошадь. Я сам разберусь, — скомандовали голосом кейсера.
Пора шевелиться, а то меня точно примут за мёртвую. Хотя…
— Татьяна, — позвал Эл.
Он впервые назвал меня по имени. Я так удивилась, что опять замерла, после чего Эл окончательно решил: либо я в глубоком обмороке, либо покинула этот мир, только совсем не так, как мы оба хотели…
Селестин прорычал витиеватое ругательство, которое мой мозг отказался перевести, и перевернул меня на спину.
— Да, жива, жива, — заворчала я на кейсера. — Дух перевести не дадите.
И успела заметить, как Элларион с облегчением вздохнул. Что ж падение стоило того, чтобы увидеть перед собой стоящего на коленях кейсера, да ещё и с таким выражением лица…
— Вы не зря называете меня котёнком. Поговаривают у кошек девять жизней, — пошутила я, дабы разрядить обстановку.
Однако Эл не разделял моего несвоевременного веселья.
— Что болит?
— Всё, — честно призналась я. Тело-то болело по-прежнему.
— Я серьёзно, — полыхнул на меня гневным взглядом селестин.
— Я тоже, — садясь, фыркнула в ответ.
— Похоже, ты повредила голову, раз так себя ведёшь, — рявкнул Эл.
Интересно, а как я должна себя вести? Я уже давно разучилась плакать из-за боли. На подобные моменты в жизни у меня выработалась иная, противоположная реакция — смех и желание обратить случившуюся неприятность в шутку.
— Похоже, вы плохо удовлетворяете свою любовницу, раз ОНА ведёт себя ТАК!
Я тоже умею рявкать.
Ой! Кажется, сейчас кейсер сделает то, что не получилось у кобылы.
Не подавая виду, что немного струхнула, я принялась поправлять волосы. Коса растрепалась, и её необходимо было срочно переплести. Чем я и занялась под тяжёлым огненным взглядом Эллариона. Ну, где же Рен? Почему он не спешит ко мне на выручку? Неужели не интересно, стал он вдовцом или нет?