Из разных слухов я понял, что “Радар” планирует серию статей о том, как собственными силами стать королевой красоты, и сразу же догадался, в чем дело. Это был почти удар. Я считал, что неплохо было бы подождать с этим еще немного и попытаться получить разрешение на сбор водорослей в бухте Голвей. Но ждать стало невозможно, и, дав делу ход, я позвонил другу в Дублин, чтобы он разузнал о существующих порядках — что там говорят ирландские законы относительно водорослей.
Редактор покачал головой:
— Тебе, очевидно, придется послать петицию на имя папы. Договориться с ирландцами будет весьма тяжело. Они же едят эту гадость.
— Они… что?
— Едят се. Считают эту водоросль съедобной.
Джеральд тоже покачал головой, то ли удивляясь, то ли сочувствуя ирландцам.
— Во всяком случае, — продолжал он, — было уже поздно. Мне оставалось либо позволить “Радару” обойти нас, либо сорвать их планы. Моего несчастного друга там, в Ирландии, должно быть, уже растоптали. Я не единственный, кто догадался сделать заявку на водоросль как можно быстрее. Можешь представить себе, какое зрелище сегодня утром представляет собой Дублин, битком набитый транспортными средствами, рвущимися из города на запад.
— Что ты мелешь, черт возьми? — воскликнул редактор.
— Золотая лихорадка, дружище. — И он тихонько замурлыкал себе под нос: — “Мне говорили, много золота есть на берегу залива Голвей, о!”. Могу тебе сказать, — продолжил он, — у меня есть пай в нескольких процветающих предприятиях. Почти все косметологи королевства, за исключением, ясное дело, “Нефертити”, звонили мне вчера, стремясь разузнать побольше. Я сделал все возможное, чтобы обеспечить себе выгоду, но боюсь, это довольно рискованно. Единственное, что мешает мне спать, — признался он, — это отсутствие какого-либо представления, какая же из доброго десятка разных водорослей на берегах Голвея чудодейственна. А это как раз самое важное. Если “Радар” уже установил нужный вид, они обойдут нас.
Редактор “Санди Проул”, подумав минуту, сказал:
— Нет. Уилкиз не разволновался бы так, если б знал… Он, возможно, тоже думает, что мы уже все раскрыли и держим наготове. Во всяком случае, лучше попробовать. Что нам нужно сделать — это разузнать, где обрабатывают сырье, и определить нужный вид водоросли. Это многое даст нашим читательницам…
Диана отодвинула в сторону толстую красную свечу, которая стояла между ними. В ее свете они изучали друг друга. Диана почувствовала, что ее рука на столе дрожит, и спрятала ее, чтобы Френсис ничего не заметил. С некоторым усилием она спросила:
— Вы сердитесь на меня, Френсис?
— Уже нет. Теперь мне даже стыдно. Это навсегда останется пятном на моей совести. Нет, я не сержусь, я чувствую себя виноватым. И не только…
Он замолчал, почувствовав прикосновение к своей руке.
— В чем дело?
Официант протянул меню.
— Ох, немного поздней, — бросил Френсис раздраженно. — Принесите хереса, сухого. О чем я говорил? — обернулся он снова к Диане.
Диана не смогла ему помочь: она не слышала почти ни слова из того, что он сказал. Они продолжали смотреть друг на друга. Наконец он спросил:
— Вы не замужем?
— Нет, — ответила она.
Френсис обескураженно взглянул на нее.
— Я должен был подумать… — начал он и осекся.
— О чем вы должны думать?
— Я не совсем уверен… я считаю…
— Я знала только одного человека, за кого действительно хотела выйти замуж, — сказала она и затем, отвлекаясь от личного, добавила: — Меня все время интересует, насколько изменится супружество в новых условиях. Думаю, лишь немногие люди смогут любить друг друга на протяжении двухсот — трехсот лет.
Френсис улыбнулся:
— Диана, милая, поговорим о вас.
Диана замерла. Затем несколько раз быстро моргнула.
— Я… — начала она и вдруг резко встала. — Я вернусь через минуту.
И когда Френсис пришел в себя, она была уже на середине зала.
Он сидел, пил херес, смотря невидящими глазами на накидку, покрывающую спинку пустого стула. Снова подошел официант и молча положил перед ним меню. Френсис снова заказал херес. Через десять минут вернулась Дана.
— А не сделать ли нам заказ? — предложил Френсис.
Официант, закрыв свой блокнот, ушел. Наступило молчание, которое угрожало затянуться. Диана повернула красную свечку, чтобы воск капал с другого бока. Потом она проговорила несколько живее:
— Вы слышали последние новости?
Френсис не слышал.
— В таком случае, чтобы вы знали, министерство сельского хозяйства Ирландии опубликовало указ, который запрещает экспорт водорослей, если нет лицензии…
Она помолчала.
— Лицензии, — добавила она после паузы, — начнут выдавать, очевидно, когда установят наивысшую пошлину на этот вид товара. И снова начнется забава для всех.
— Кроме, разве, несчастных женщин, которые находятся в состоянии крайнего возбуждения, ожидая чудес от этой водоросли, — вставил Френсис.
— Они тоже не очень удивятся, — заверила его Диана. — “Чудеса” — излюбленное слово всех женских газет. Никто не вкладывает в него настоящего содержания. Это что-то типа яркой упаковки для гнилых товаров. Чтобы не исчезали надежды.
— А чего вы хотите от всего этого шума вокруг водорослей?
— Отвлечь внимание, — ответила Диана. — Мои конкуренты — весьма доверчивые люди. Пока они по-настоящему уверятся, что в водорослях нет ничего, клиенты будут делать заявки на крем из водорослей, лосьон из водорослей, завтрак из водорослей и так далее, так что прибыли будут. Я приготовила несколько рекламных статей для газет. В одной из них говорится, что водоросли — это, по сути, старинное средство, заново открытое; образ Венеры, рождающейся из морских волн, подтверждает, что водоросли использовали еще в Древней Греции. Неплохо, правда? Я считаю, пройдет минимум два года, а может, даже и четыре, прежде чем кто-нибудь поймет, что полученные результаты совсем не такие, как у “Нефертити”. А тогда выяснится, что “Нефертити” использует абсолютно новый электронный прибор, который благодаря ультразвуковой стимуляции деления клеток под эпидермой обновляет упругость тканей, в чем и кроется секрет настоящей красоты. О, мне хватит таких штучек на десятки лет, если в этом будет нужда. Не волнуйтесь, настоящий источник раскроется еще не так скоро.
Френсис медленно покачал головой.
— Гениально придумано, — согласился он, — но боюсь, все это напрасно, Диана.
— О, нет! — воскликнула она, уловив что-то в его тоне. — Френсис, что случилось?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});