Я завороженно наблюдаю за тем, как моя жена узнает, что эта позиция дает ей возможность теребить свой клитор, как ей заблагорассудится.
По не нужно говорить, что делать, она сама начинает вращать бедрами и насаживаться на меня.
— Вот так, детка, — простонал я, мой член неимоверно вздымается от эротического зрелища.
Я переношу руки на ее груди и погружаюсь в их ощущение, разминая ее плоть и пощипывая соски.
Виттория крепче сжимает мою шею, и на ее лице проступает отчаяние.
— Тебе нужно, чтобы я трахнул тебя, детка? — бормочу я, мой голос охрип от желания.
— Да. — Ее голова покачивается вверх-вниз. — Да, пожалуйста.
— Пожалуйста, кто? — Я дразню ее, хватаясь за ее бедра, чтобы не дать ей двигаться.
Ее тело вздрагивает, когда она умоляет: — Пожалуйста, Анджело.
Я отстраняю ее от себя, и, когда я встаю, она бросает на меня растерянный взгляд.
— На колени, детка. Держись за спинку дивана, — приказываю я.
Она быстро становится на колени на диване и хватается за подушку.
— Раздвинь ноги пошире.
Она повинуется и смотрит на меня через плечо.
Наслаждаясь видом ее сексуальной попки, я ставлю свое колено рядом с ее коленом на диване, чтобы устоять, и крепко сжимаю ее бедра. Я нахожусь на одной линии с ее киской и заполняю ее своим членом одним жестоким толчком.
Снова погружаясь до упора в то, что стало моим любимым местом на земле, я издаю стон: — Ты так чертовски хорошо меня принимаешь. — Мои глаза закрываются от невероятного ощущения ее объятий. — Такая чертовски тугая маленькая киска, к которой прикасался только я, — шиплю я с чувством собственника.
Удерживая Витторию на месте, я втягиваю воздух сквозь зубы и начинаю безудержно трахать ее. Я наблюдаю, как краснеет ее попки от шлепков моего пресса, и это заставляет меня двигаться быстрее и сильнее.
С ее губ начинают срываться крики, и вскоре она уже всхлипывает: — Анджело. Да. Боже. Да. Боже.
Ее киска сжимается вокруг меня, когда наступает ее оргазм, и удовольствие обжигает мой позвоночник. Экстаз напрягает мое тело, и я падаю на нее, пока мой член дергается внутри нее.
Мои зубы впиваются в ее плечо, и я задыхаюсь от рыка, моя сперма заполняет ее.
Наши тела дрожат и содрогаются, и, обливаясь потом, мы задыхаемся.
— Господи, — простонал я, прижимаясь к ее коже. — Секс с тобой стал моим новым любимым занятием.
Сев рядом с Витторией, я притягиваю ее ближе. Она устраивается на моих коленях, и мы оба смотрим вниз на свидетельства наших оргазмов, покрывающие ее киску.
Я провожу пальцем по ее складочкам и, поднеся его к ее губам, бормочу: — Открой.
В ее глазах появляется тревожное выражение, но она делает то, что ей говорят. Я погружаю палец в ее рот и говорю: — Соси, детка.
Она слушает, когда ее язык касается моего пальца.
— Такая послушная маленькая figa.
Глава 25
Тори
Я приготовила две партии канноли4, и пока они остывают, на кухню заходит Анджело.
— Господи, как же мне нравится запах в доме с тех пор, как ты переехала.
Я ухмыляюсь ему, опираясь бедром о стойку и попивая кофе.
Когда я проснулась сегодня утром и почувствовала его руки вокруг себя, в моем сердце произошел сдвиг.
Я начинаю видеть Анджело в другом свете. Он ни разу не был жесток со мной. И хотя я прекрасно понимаю, что он может измениться в любой момент, я цепляюсь за надежду, что он никогда не поднимет на меня руку.
Он добр и терпелив со мной... и даже любящий. Иногда я забываю, что он один из главарей Коза Ностры. Я забываю, что он убивает людей. Я забываю, что он зарабатывает на жизнь преступной деятельностью.
Когда он дома, он просто Анджело, мой муж.
Между нами возникает связь, и от этого мои чувства к нему меняются.
Рядом с ним я не должна быть всегда начеку и даже больше улыбаюсь.
Анджело берет канноли и прислоняется спиной к стойке. Не сводя с меня глаз, он откусывает кусочек.
Я смотрю, как он наслаждается десертом, и в моем сердце разливается тепло.
Я могу научиться любить этого человека.
Он наклоняет голову и спрашивает: — Что творится в твоей голове?
Я делаю глубокий вдох и медленно выпускаю воздух, прежде чем признаться: — Ты не такой, как я ожидала.
— А чего ты ожидала?
Он берет еще одну канноли, пока я правдиво отвечаю: — Насилия.
Он съедает всю порцию за два укуса, прежде чем сказать: — Мой отец выбивал все дерьмо из моей матери. Я не святой, но это единственное, чего я никогда не сделаю.
Услышав о его родителях, я свела брови. — Мне так жаль. Должно быть, это было ужасно. — Я опускаю взгляд на карамельную жидкость в своей чашке. — Мой отец был нежным и заботливым.
— Я знаю. Он был большим плюшевым медведем. Все почувствовали потерю, когда он умер.
Верно. Анджело знал моего отца.
Анджело сокращает расстояние между нами и, обхватив мое лицо руками, перехватывает мой взгляд.
— Когда я увидел тебя на похоронах, мне и в голову не пришло, что Джорджио будет так плохо с тобой обращаться. Если бы я знал, я бы поместил тебя в более безопасное место.
Он наклоняется и нежно целует меня в сантиметре от моего рта, а затем шепчет: — Мне жаль, что ты страдала после смерти отца.
Еще один поцелуй на линии роста волос, и в моей груди взрывается предвкушение.
Мое дыхание учащается, и Анджело отстраняется, чтобы наши глаза встретились.
— Дай мне разрешение, Виттория, — шепчет он.
Я обдумываю его просьбу, но, не чувствуя себя готовой, качаю головой. — Мне просто нужно еще немного времени.
Он делает глубокий вдох и отстраняется от меня. — В таком случае я забираю половину канноли.
Он не сердится на меня.
Улыбка расплывается по моему лицу. — Я сделала двойную порцию, чтобы и тебе досталось.
— Мне придется провести дополнительное время в спортзале, чтобы отработать всю еду, — усмехается он, прежде чем покинуть кухню.
Тишина заполняет кухню из-за его отсутствия. У меня возникает желание последовать за ним, чтобы снова быть рядом, но я подавляю это желание и начинаю убирать кухню после утренней выпечки.
Поцелуй - единственное, что я могу контролировать, и я хочу, чтобы он произошел, когда я буду любить Анджело.
Закончив работу, я выхожу из кухни и обнаруживаю Анджело лежащим на диване и читающим книгу.
Я замираю на месте и смотрю на большого и плохого мафиози, который занимается таким обычным делом, как чтение.
Мой рот растягивается в улыбке, и, подойдя ближе, я спрашиваю: — Могу ли я присоединиться.
Его глаза переходят на мое лицо. — Конечно. — Он протягивает руку и шепчет: — Ложись рядом со мной.
Я осторожно переползаю через него и полулежа устраиваюсь на нем. Положив щеку на его грудь, я вздыхаю.
Когда он продолжает читать книгу, я спрашиваю: — Можно мне посмотреть телевизор?
— Конечно. — Это слово вырывается из его уст, прежде чем он берет пульт и передает его мне.
Я включаю телевизор и нахожу Netflix. Я не могу вспомнить, на каком эпизоде я остановилась в последний раз, и, чтобы перестраховаться, начинаю второй сезон "Вирджин Ривер" с самого начала.
Устроившись поудобнее, я быстро погружаюсь в сериал.
Во второй серии Анджело бормочет: — Я бы убил половину людей в этом городе только за то, что они надоедливые.
Я хихикаю. — Да, Хоуп - это слишком, а Чармейн - коварная ведьма.
— Сука, — поправляет он меня. — Что, черт возьми, он в ней нашел.
— Не знаю, — счастливо вздыхаю я.
— Парню нужно отрастить пару.
— Угу.
Через несколько минут Анджело бормочет: — Господи, почему тебе нравится это шоу?
— Оно веселое.
— Если ты хочешь веселья, тебе нужно только попросить, детка.
Я испускаю взрыв смеха и пересаживаюсь на другой конец дивана. Подняв ноги Анджело, я кладу их себе на колени, а затем говорю: — Тише, я пропускаю половину происходящего.