— Что еще я могу сделать?
Я качаю головой. — Ты можешь присесть за обеденный стол.
Я выхожу за ним из кухни и замечаю пистолет, засунутый в пояс его джинсов. Это заставляет меня вспомнить, кто такой Анджело.
Войдя в столовую, он смотрит на ужин при свечах, который я приготовила, и я пытаюсь оценить его реакцию.
Когда он садится за стол, его глаза перебегают на меня, а затем он спрашивает: — Мы что-то празднуем?
Я наливаю немного вина и сажусь слева от него. — Я просто хотела сделать для тебя что-то особенное.
Его рука накрывает мою, и он сжимает ее. — Спасибо, mia piccola cerviatta.
Когда я кладу на его тарелку пару ломтиков запеченной утки и немного баклажанов с пармезаном, я спрашиваю: — Почему ты называешь меня своим маленьким олененком?
Я не владею итальянским языком в совершенстве, но знаю достаточно, чтобы понять это ласковое обращение.
— Ты пуглива, как олененок.
Я накладываю себе в тарелку немного еды и смотрю на него, пока он откусывает.
Все во мне замирает, когда я внимательно наблюдаю за ним.
Его глаза закрываются, и он издает стон. — Господи, утка тает во рту. — Он открывает глаза и окидывает меня гордым взглядом. — Тебе следовало бы стать шеф-поваром.
Счастливая от того, что ему понравилась еда, я улыбаюсь как идиотка.
Между его глазами появляется хмурая морщинка. — Это то, чем ты хотел бы заниматься?
— Что? — Я отрезаю маленький кусочек утки. — Стать шеф-поваром? — Положив кусочек в рот, я начинаю наслаждаться едой.
— Да.
Я качаю головой. — Я люблю печь и готовить, но это просто хобби. — Воспользовавшись предоставленным мне шансом, я говорю: — Я хотела тебя кое о чем спросить.
Он кивает, продолжая есть.
— Я бы хотел посетить мессу в воскресенье утром.
Его глаза встречаются с моими, и у меня сводит желудок.
Анджело делает глоток вина, а затем говорит: — Я не жду, что ты изменишь свой распорядок дня, Виттория. Ты можешь продолжать выполнять свои церковные обязанности.
Слава Богу.
Я облегченно выдыхаю, и он это замечает.
Протянув руку к моему лицу, он заправляет локон за ухо. — Если ты не планируешь делать что-то необычное, тебе не нужно спрашивать моего разрешения.
— Хорошо.
— Только не выходи из дома без Тайни.
Я киваю и смотрю на свою тарелку. — А... могу я также продолжать готовить еду для отца Паризи?
Уголок его рта приподнимается. — Конечно.
Чувствуя облегчение, я ем в тишине в течение минуты, прежде чем решаюсь спросить: — Как прошел день?
Анджело прочищает горло. — Ты действительно хочешь знать?
Точно. Хочу ли я услышать обо всех людях, которых он мучил и убивал?
Но он мой муж. Если я хочу научиться любить его, мне придется смириться с тем, чем он зарабатывает на жизнь.
Я делаю глубокий вдох, прежде чем кивнуть.
Он приподнимает бровь, а затем говорит: — Большую часть дня я провел на судостроительном заводе. На самом деле там было скучно.
Это не то, что я ожидала услышать.
— Почему ты там был?
— Я владею флотом, который перевозит нелегальные товары по всему миру.
Кивнув, я сделала еще один глоток вина. — Сколько всего у тебя бизнесов?
— Три. Piccola Sicilia1, Падшие Ангелы и флот. — Кажется, он расслабляется, поскольку разговор становится все более комфортным. — Но большую часть времени я провожу в клубе.
Не зная многого о Падших ангелах, кроме того, что Джорджио любит туда ходить, я спрашиваю: — Полагаю, в пятницу вечером в клубе многолюдно. Ты идешь туда после ужина?
Он качает головой. — У меня есть человек, который всем управляет. — Уголок его рта приподнимается в жаркой ухмылке. — Я твой на все выходные.
Он мой.
Эти слова ударяют меня прямо в сердце, и я быстро допиваю остатки вина.
— Пока не забыл, — говорит Анджело, откидываясь в кресле, — скоро мы отправимся в путешествие на Сицилию. У тебя есть загранпаспорт?
Я качаю головой. — Нет.
— Мы тебе его сделаем.
Мы едем в медовый месяц?
Волнение бурлит в моей груди. — Почему мы едем на Сицилию?
— У меня есть дела, о которых нужно позаботиться, и я хочу познакомить тебя с моей семьей.
Черт.
Я даже не подумала о семье Анджело. В животе мгновенно сжались нервы.
— Я сменил своего дядю, но он все еще участвует в бизнесе. Он управляет делами от моего имени на Сицилии, — сообщил мне Анджело. — Он будет рад услышать, что я наконец-то женился.
Я кручу бокал с вином по кругу, кивая в знак того, что слушаю.
— Когда мы будем у них, не волнуйся, если они затронут тему наследников.
Мои глаза переходят на его. — Я не буду возражать, если они это сделают.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовала давление по поводу рождения детей.
Я неловко усмехнулась. — Я не принимаю противозачаточные, а ты снял презерватив прошлой ночью.
Его глаза сузились. — Тебя это беспокоит?
Я быстро качаю головой. — Нет. Мы женаты.
— Джорджио упоминал, что ты хочешь стать матерью, — говорит он.
Боже. Я даже не думала о Джорджио с момента свадьбы. Это отстой, что он даже не проверил, все ли со мной в порядке.
— Да, я всегда хотела иметь собственных детей.
Я просто никогда не думала, что они будут от Анджело Риццо.
Мой взгляд скользит по его лицу, и я думаю, будет ли он хорошим отцом.
— Если это сделает тебя счастливой, то мы не будем использовать презервативы.
Уголок моего рта приподнимается при мысли о том, что я буду держать на руках ребенка. — Это сделает меня очень счастливой.
Анджело тянется к моей руке и проводит пальцами по моей коже. От его прикосновения по коже бегут мурашки, и он выглядит очарованным моей реакцией на него.
Когда его пальцы проходят по тыльной стороне моей руки, я поворачиваю ладонь вверх и смыкаю свои пальцы вокруг его. Глаза Анджело переходят на мое лицо, и я чувствую трепет в животе.
Набравшись смелости, я признаюсь: — Я очень хочу, чтобы наш брак был удачным.
Черты его лица смягчаются, и впервые я вижу в его глазах нежность. — Я тоже этого хочу, mia piccola cerviatta.
Ощущения нарастают, и мне кажется, что мой желудок переворачивается.
— Скоро тебе придется сменить мне прозвище, — дразню я его.
— Почему?
— Потому-что я пугаюсь только незнакомых людей.
Уголок его рта приподнимается. — Значит ли это, что ты начинаешь привыкать ко мне?
Мой большой палец проводит по его золотистой коже. — Да.
— Приятно слышать. — Его тон низкий и интимный, от которого по моему телу пробегают мурашки.
Я делаю глубокий вдох и смотрю на наши пустые тарелки. — Ты готов к десерту?
— Будет десерт?
Улыбаясь ему, я высвобождаю свою руку из его и начинаю убирать со стола.
Анджело тоже встает и помогает мне отнести все на кухню.
Когда я открываю холодильник, чтобы достать клубнику и свежие взбитые сливки, я спрашиваю: — У тебя нет аллергии на что-нибудь?
— Нет. — Вместо того чтобы вернуться в столовую, он занимает место у острова. — А у тебя есть аллергия?
Я качаю головой и, поставив десерт на мраморную столешницу, говорю: — Ничего сложного. Я хотела придерживаться фруктовой темы.
Как и накануне вечером, Анджело похлопывает себя по бедру, обтянутому джинсами. — Садись сюда.
Мое лицо пылает, когда я сажусь к нему на колени, и обхватываю его шею левой рукой.
Эта поза такая чертовски интимная.
Он берет клубнику и намазывает ее сливками, а затем подносит к моему рту.
Мое сердцебиение учащается, и я раздвигаю губы, чтобы откусить кусочек. Как только мои зубы погружаются в клубнику, Анджело приказывает: — Не шевелись.
Почему?
Он наклоняется ближе и, наклонив голову, откусывает вторую половину. На долю секунды я чувствую прикосновение его губ, и мои эмоции превращаются в хаотичный беспорядок.
Святое дерьмо.
Я чувствую головокружение от интенсивности легкого прикосновения.