Читать интересную книгу Ожоги - Сара Парецки

Дети его в бизнесе практически не участвовали. Одна из дочерей была замужем за коммерсантом и не работала. Другая — менеджер по маркетингу — во время пожара находилась в Бразилии. Конечно, это еще ни о чем не говорит, но просто я не видела мотивов для поджога. Обе дочери должны были наследовать его имущество. Конечно, они могли бы поджечь гостиницу, надеясь получить за нее большую страховку, но на самом деле это был бы долгий и в общем-то сомнительный путь к богатству. Я, разумеется, пока не собиралась совсем списывать их со счетов как возможных кандидатов в подозреваемые, но большого энтузиазма они у меня не вызывали.

Разговоры же с миссис Доннели заставили меня задуматься. Причем дело было не в том, что она говорила, а в каком-то ощущении недосказанности, в непередаваемом выражении скрытности и даже хитрости, которое появлялось у нее на лице всякий раз, когда разговор заходил о ее собственных детях и о том, чего они ждут от мистера Селигмана в будущем. Если бы не это, я бы вполне могла выдать старику удостоверение в невиновности для «Аякса».

В субботу мне наконец удалось встретиться с ночным сторожем из «Копьев Индианы». Все это время он скрывался у брата, пытаясь избежать всяких расспросов о том, чем он занимался в ночь пожара. Разговор с ним получился достаточно трудный. Сначала он вообще отрицал, что покидал свой пост хоть на одну минуту. Потом вдруг заявил, что услышал снаружи шум и пошел посмотреть, в чем дело. В конце концов, используя политику кнута и пряника, мне удалось выудить у него признание. Оказывается, в ту самую среду, днем, он получил по почте конверт с пятьюдесятью долларами и списком скачек в Спортсмен-парке на этот вечер. Кто прислал, он, конечно, не знает, конверт конечно же не сохранил. Он подумал, ну что такого, если он отлучится на часок-другой, ну а потом задержался с друзьями, а когда вернулся, гостиница уже пылала вовсю. Он взглянул на пожарные машины и сразу поехал к брату.

Мне стало ясно, что кому-то было необходимо сжечь этот отель. Настолько необходимо, что этот кто-то даже потрудился изучить привычки и пристрастия ночного сторожа. Но это был не Сол Селигман, кто угодно, только не он.

Я собрала полученные результаты в небольшой отчет, выписала чек и приложила письмо, в котором спрашивала, продолжать ли мне расследование:

«Если ваша главная задача состоит в том, чтобы найти поджигателя, я могу попытаться установить, кто прислал ночному сторожу конверт с деньгами. Но, поскольку конверта не существует, а мистер Танкреди уверяет, что никакие неизвестные лица не бродили вокруг гостиницы, это будет длительная и дорогостоящая работа. Если же вы хотели убедиться, что ваш клиент не уничтожал свою собственность, то мой вывод: ни мистер Селигман, ни его подчиненные не имеют к поджогу никакого отношения».

Все это я запечатала в конверт и отправила в «Аякс». Потом прошла десять кварталов пешком до стадиона «Ригли-Филд» и посмотрела, как «Кабс» вчистую проиграли «Экспо». Стадион, как ни странно, был переполнен, я едва нашла свободное место на задних скамьях.

Домой я вернулась в шестом часу. У дома в неположенном месте был припаркован черный «шевроле» последней модели, так и сверкающий антеннами. Полицейский автомобиль без специальных знаков… Любопытно. Затемненные стекла были опущены, и я не могла ничего рассмотреть. Но в этот момент дверца машины открылась, и передо мной предстал Бобби Мэллори собственной персоной.

Я остановилась как вкопанная. Если мне не изменяет память, это в первый раз Бобби приехал ко мне домой без официального сопровождения. Я поспешила приветствовать его:

— Бобби, рада тебя видеть! Надеюсь, ничего не случилось?

Он провел рукой по моим волосам — этого я не припомню с самой школы.

— Просто захотелось тебя повидать, Вики. А заодно убедиться, что ты тут не играешь с огнем, а то знаешь, так и сгореть недолго.

— Понятно, — небрежно бросила я, во мне уже поднялась волна настороженности. — Предпочитаешь коротенько выложить все здесь, на мостовой, или поднимемся ко мне? Может, кофе выпьешь?

— Да, пойдем к тебе, посидим. А у тебя есть кофе без кофеина? Я уже не могу пить настоящий поздно вечером. Мне ведь почти шестьдесят, знаешь?

— Знаю, — ответила я. А про себя подумала: уж не пытается ли он косвенно напомнить о том, что Айлин называла Великим днем. Да нет, вряд ли, он не был бы тогда столь вежлив.

Я столь же вежливо открыла перед ним дверь и позволила ему проследовать на третий этаж. Все еще пребывая в прекрасном расположении духа, Бобби даже не заметил разбросанные по всей гостиной бумаги. Чтобы скрыть свое замешательство — все-таки неприятно, что старый друг моих родителей застал у меня такой беспорядок, — я побежала на кухню.

— Боюсь, без кофеина уже нет, — сказала я оттуда. — Могу предложить сок, или коку, или вина. Пива тоже нет.

Бобби остановился на коке. Один из его давнишних дурацких принципов — в дополнение к тому, что он не ругается в моем присутствии, — заключается в том, что при мне он не пьет спиртное — ему все еще кажется, что это может дурно повлиять на меня. Он отпил немного коки, съел горсть крекера, махнул рукой в сторону фортепиано и спросил, продолжаю ли я заниматься пением. Забыла сказать, что мама в молодости была профессиональной оперной певицей, сопрано. Карьера ее прервалась, потому что пришлось уехать в Америку, спасаясь от итальянских фашистов. Когда они с Бобби познакомились, неожиданно оказалось, что он горячий поклонник итальянской оперы; мама частенько пела ему что-нибудь из Пуччини. Бобби был бы счастливейшим копом, если бы я исполнила мамину мечту и стала певицей, вместо того чтобы следовать примеру отца и заделаться сыщиком.

Пришлось признаться, что голос у меня в последнее время не в лучшем состоянии.

— А редких птиц каких-нибудь видела в последние дни? — был следующий его вопрос.

Вот, это еще одно из его неожиданных увлечений — он любит фотографировать птиц.

Мы обсудили, как в последний, уик-энд он брал двух старших внуков в лес, и я подивилась про себя, до каких пор мы будем притворяться, что это просто светский визит.

— Мики едет с нами завтра за город, — произнес он. — Хороший парень. Я ведь его знаю с самого рождения.

— Да, он говорил мне, что ты его крестный отец. — Я отпила немного коки и взглянула на него поверх очков.

— Мы с Айлин так надеялись, что у вас с Мики что-нибудь выйдет, но она твердит, что ты не хочешь форсировать такие вещи.

— Он болеет за «Сокс», так что ничего у нас с ним не выйдет.

— Хоть ты и любишь спорт и скачки и играешь в полицейские игры, тебе нужен парень поинтереснее.

Я не знала, то ли вцепиться ему в глотку за эти слова — «играешь в полицейские игры», то ли удивиться тому, что он так много думает о моем характере.

— А может, я просто не хочу замуж. И потом, Майкл, как и все прочие, считает, что жена должна тихо сидеть дома, ждать мужа и воспитывать детей. Я с этим не согласна. И никогда не соглашусь.

— Никогда — это слишком долго, Вики.

Кровь бросилась мне в лицо, и он успокаивающе поднял руку.

— Не кипятись, никто тебя ни в чем не обвиняет. Но не нужно рубить сук, на котором сидишь, лучше изменить свое мнение. Впрочем, я не об этом хотел поговорить.

Но я не могла успокоиться. Меня это просто взбесило — я представила себе: вот они с Айлин сидят за обедом и обсуждают, как хорошо было бы выдать меня замуж за их крестного сына — «может, настоящая любовь заставит ее забыть об этих играх с оружием и о бейсболе», — как будто моя жизнь и мой выбор не в счет.

— Я не спрашивал Мики о тебе, — продолжал между тем Бобби. — Это его личное дело. Но после того как он увидел тебя с тем молодым человеком, он просто сам не свой.

— Что же мне теперь — позвонить и извиниться за то, что меня увидели с мужчиной у своих собственных дверей?

— Да просто будь с ним поласковее, Вики, ладно? Я люблю этого парня. И потом, мне не нужны неприятности в отделе из-за того, что ты их меняешь, как перчатки. Я, например, знаю, что-то было у вас с Джоном, хотя вы и не признаетесь в этом. Мне не нужны ссоры между ним и Мики или между Мики и тобой. Можешь не верить, но я люблю вас обоих.

Щеки у меня опять запылали, на этот раз от смущения.

— Да не было у меня с Мак-Гоннигалом ничего. Прошлой зимой он как-то подвез меня среди ночи, я тогда смертельно устала, и ему это почему-то понравилось. Был один-единственный поцелуй, но мы поняли, что не сможем переступить эту черту. И будь я проклята, если стану за это извиняться перед кем бы то ни было.

— Ну-ну, Вики, не надо ругаться, это совсем не так привлекательно, как вы, молодые женщины, думаете. — Он поставил свой стакан на журналы, устилавшие кофейный столик, и встал. — Да, вот что: вчера разговаривал с Монти, Роландом Монтгомери, из отдела поджогов. Он сказал, что ты опять копошишься вокруг «Копьев Индианы», хотя мы просили тебя не совать туда нос. Роланд знает, что мы с тобой старые друзья, потому и обратился ко мне.