Читать интересную книгу Смерть в облаках - Агата Кристи

— И многих вы уже успели вычеркнуть? — спросила Джейн.

— Не так много, как вы могли бы предположить, мадемуазель, — ответил Пуаро, и глаза его блеснули. — Видите ли, все зависит от мотива.

— А не было ли… — Норман Гейл запнулся и добавил извиняющимся тоном: — Я не хочу, разумеется, посягать на служебные тайны, но не сохранилось ли каких-нибудь записей этой женщины о ее деловых операциях?

Пуаро покачал головой:

— Все записи сожжены.

— Какая досада!

— Evidemment! Но, судя по всему, мадам Жизель успешно применяла небольшой шантаж в своей деятельности, и это оставляет нам широкое поле для предположений. Мадам Жизель владела определенной информацией криминального характера — скажем, покушение на убийство, совершенное ее клиентом.

— Есть реальные основания подозревать что-либо подобное?

— Ну да, — медленно проговорил Пуаро. — Конечно, есть — это одно из немногих документальных свидетельств по нашему делу.

Он посмотрел на их заинтересованные лица и вздохнул.

— Ну ладно, — сказал он, — не будем пока об этом. Поговорим о чем-нибудь другом, например о том, как трагедия повлияла на судьбы двух молодых людей.

— Это звучит ужасно, но я извлекла из этого пользу, — сказала Джейн.

Она рассказала о том, как ей повысили жалованье.

— Вы говорите, мадемуазель, что извлекли из этого пользу, но вполне возможно, что это ненадолго. Даже девятидневное чудо не может длиться больше девяти дней, помните об этом.

Джейн засмеялась:

— Это точно.

— Я боюсь, что со мной это может продлиться больше, чем девять дней, — сказал Норман.

Он рассказал о ситуации, в которой очутился. Пуаро сочувственно его выслушал.

— Вы верно сказали, — заметил он глубокомысленно, — это может длиться больше, чем девять дней, — может быть, девять недель или даже девять месяцев. Сенсация умирает быстро — страх долговечен.

— Вы думаете, я собираюсь с этим мириться?

— У вас есть какой-то выход?

— Да, я намерен бросить все это. Уеду в Канаду или еще куда-нибудь и начну все сначала.

— Было бы очень жаль, — решительно заявила Джейн. Норман взглянул на нее.

Пуаро с преувеличенным вниманием занялся своим цыпленком.

— Мне, конечно, уезжать не хочется, — сказал Норман.

— Если я найду убийцу мадам Жизели, вам не нужно будет уезжать, — бодро заявил Пуаро.

— Вы и в самом деле думаете, что сможете его найти? — спросила Джейн.

Пуаро посмотрел на нее с упреком.

— Если заниматься любой проблемой по порядку и методично, не представляет особого труда ее решить, — строго сказал Пуаро.

— О, я понимаю, — сказала Джейн, которая на самом деле ничего не поняла.

— Но я мог бы решить эту проблему намного быстрее, если бы вы оказали мне помощь, — сказал Пуаро.

— Какая именно помощь вам нужна?

Пуаро помедлил, потом произнес:

— Помощь мистера Гейла. А позднее, возможно, и ваша.

— Чем я могу помочь? — спросил Норман.

Пуаро взглянул на него искоса.

— Вам это не понравится, — сказал он предостерегающе.

— Что именно? — нетерпеливо повторил молодой человек.

Очень деликатно, так, чтобы не шокировать англичан, Пуаро воспользовался зубочисткой. Затем он сказал:

— Говоря откровенно, мне нужен шантажист.

— Шантажист? — воскликнул Норман. Он уставился на Пуаро с таким видом, словно не поверил собственным ушам.

Пуаро кивнул.

— Вот именно, — сказал он. — Шантажист.

— Но зачем?

— Parbleu[30]! Чтобы шантажировать, конечно.

— Это и так понятно, но кого? И зачем?

— Зачем, — сказал Пуаро, — это мое дело. А вот кого… — Он помолчал немного, затем продолжал спокойным деловым тоном: — Я вам обрисую в общих чертах мой план. Вы напишете записку, то есть это, конечно, я напишу записку, а вы ее перепишете — графине Хорбери. Вы напишете на конверте: «Лично». В записке вы попросите ее о встрече. Вы напишете, что вы тот человек, с которым она вместе летела в Англию во время известного случая. Вы также упомянете некие деловые бумаги мадам Жизели, попавшие в ваши руки.

— И что потом?

— А потом вы получите ее согласие на встречу. Вы пойдете и поговорите с графиней — о чем именно, я вас проинструктирую. Вы потребуете — дайте-ка подумать — десять тысяч фунтов.

— Вы сошли с ума!

— Ни в коем случае, — сказал Пуаро, — возможно, я несколько эксцентричен, но то, что я не сумасшедший, это точно.

— А если леди Хорбери пошлет за полицией? Меня посадят в тюрьму.

— Она не пошлет за полицией.

— Вы не можете этого знать наверняка.

— Mon cher, по сути дела, я знаю практически все.

— И тем не менее мне все это не нравится.

— Десять тысяч фунтов вы не получите — может быть, это может успокоить вашу совесть, — сказал Пуаро, и глаза его блеснули.

— Да, но подумайте только, мсье Пуаро, это не просто рискованный план, это может погубить всю мою жизнь.

— Та-та-та, леди не пойдет за полицией — это я вам гарантирую.

— Она может сказать мужу.

— Она не скажет мужу.

— Мне это не по душе.

— А по душе вам потерять всех пациентов и погубить свою карьеру?

— Нет, но…

Пуаро ободряюще улыбнулся ему:

— Вы испытываете отвращение, верно? Это совершенно естественно. Кроме того, в вас силен рыцарский дух. Но я могу вас заверить, что леди Хорбери недостойна благородных чувств, — если позволите мне использовать ваше английское выражение, она всего лишь довольно дрянной товарец.

— И все равно, она не может быть убийцей.

— Почему?

— Почему? Потому что мы бы увидели. Джейн и я сидели как раз напротив.

— У вас слишком много предвзятых идей. Что касается меня, то мне нужно привести все факты в систему, а для этого я должен знать.

— Мне не нравится сама идея — шантажировать женщину.

— Ах, mon Dieu[31], что вы прицепились к этому слову! Никакого шантажа не будет. Вам нужно всего лишь произвести определенный эффект. После этого, когда будет подготовлена почва, в игру вступаю я.

Норман сказал:

— Если из-за вас меня посадят в тюрьму…

— Нет, нет, нет, меня очень хорошо знают в Скотленд-Ярде. Если что-нибудь случится, я возьму вину на себя. Но не случится ничего, кроме того, что я уже предсказал.

Норман со вздохом сдался:

— Хорошо. Я согласен. Но все равно мне это совершенно не нравится.

— Отлично. Тогда вот что вы должны написать. Возьмите карандаш…

Он медленно продиктовал.

— Voila[32], — сказал он, — позднее я проинструктирую вас, что нужно будет говорить. Скажите, мадемуазель, бываете ли вы в театре?

— Да, довольно часто, — сказала Джейн.

— Хорошо. Вам не довелось случайно посмотреть пьесу под названием «Там, внизу»?

— Да. Я видела ее около месяца назад. Неплохая пьеса.

— Это американская пьеса, не так ли?

— Да.

— Вы помните роль Гарри, его играл мистер Раймонд Барраклу?

— Да. Он мне очень понравился.

— Вы считаете его привлекательным, да?

— Ужасно привлекательным.

— А-а, il est sex appeal[33]?

— Определенно, — ответила со смехом Джейн.

— Только это — или он еще и хороший актер?

— О, мне кажется, играет он очень хорошо.

— Мне тоже нужно сходить посмотреть.

Джейн уставилась на него в изумлении.

Какой странный маленький человечек — он перепрыгивает с предмета на предмет, словно птичка, порхающая с ветки на ветку!

Он, похоже, прочитал ее мысли и улыбнулся:

— Вы не одобряете меня, мадемуазель? Вам не нравятся мои методы?

— Вы, по-моему, несколько разбрасываетесь.

— Так только кажется. Я строго следую своим курсом, действую методично и по порядку. Нельзя сразу перескакивать к выводам. Нужно постепенно исключать лишнее.

— Исключать? — переспросила Джейн. — Так вот в чем заключается ваш метод. — Она на мгновение задумалась. — Понятно. Вы исключили мистера Кланси…

— Возможно… — сказал Пуаро.

— И вы исключили нас, а теперь вы, вероятно, собираетесь исключить леди Хорбери. О!

Она умолкла, так как неожиданная мысль пришла ей в голову.

— В чем дело, мадемуазель?

— А этот разговор о покушении на убийство? Так это было проверкой?

— Вы очень проницательны, мадемуазель. Да, это было частью того плана, в соответствии с которым я действую. Я упоминаю о покушении на убийство и наблюдаю за мистером Кланси, за вами, за мистером Гейлом, — никто из вас троих никак не реагирует, даже глазом не моргнул. И позвольте заметить, что уж тут меня нельзя провести. Убийца готов отразить любую атаку, которую он ожидает. Но эта пометка в маленькой записной книжке не могла быть известна никому из вас. Так что, как видите, я удовлетворен.